Этери Тутберидзе: постоянное давление не может стать частью привычки

Об обмене опытом с другими тренерами и поиске мотивации в отсутствии международных соревнований — в интервью ТАСС

Тренер по фигурному катанию Этери Тутберидзе в интервью ТАСС оценила завершающийся сезон, рассказала о состоянии спортсменов своей группы и работе с итальянцем Даниэлем Грасслем.

— Этери Георгиевна, сезон практически закончен. Психологически тяжело было перестроиться на закрытый от международных стартов формат?

— Мы, тренеры-педагоги, понимаем, что наши спортсмены на нас равняются. Это как в семье — если вдруг что-то происходит, ребенок всегда смотрит на реакцию родителя, чтобы понять, насколько это страшно. Конечно, мы своим отношением к делу стараемся удержать уровень мотивации, не показать, что мы чего-то лишены, и продолжать работу.

Сейчас много говорят о проблемах мотивации у спортсменов, но и тренерам непросто. Не добавляют радости и субъективные вещи, психологическое давление — грязи в адрес нашей команды льется немало. В такой обстановке творить шедевры непросто. Но мы как семья — мы вместе это проживаем и переживаем, вместе берем ответственность, помогаем спортсмену, если у него есть желание быть в спорте. Мы никого не бросили. 

— Юным спортсменам, наверное, пока немного проще в этом отношении?

— Соня Акатьева и Аделия Петросян пока не сильно международными стартами избалованы, у каждой из них только по два этапа Гран-при было. А вот с Камилой Валиевой совсем другая история. Когда ты раз за разом выходишь на международные соревнования — этапы Гран-при, чемпионаты Европы, Олимпиаду, к внутренним стартам отношение чуть иное. Только с чемпионатом России отдельная история — это отборочные соревнования.

— Камиле в этом сезоне вообще невероятно тяжело было.

Читайте также

Спортивный арбитражный суд принял апелляции РУСАДА, ISU и WADA по делу Валиевой

— Учитывая все обстоятельства — да. И никто из нас не знает, что будет дальше. Может быть, еще тяжелее будет. Но мы смогли ее сохранить на должном уровне, мы сохранили элементы ультра-си (прыжки повышенной сложности — прим. ТАСС), и она показала свои четверные тулупы в финале российского Гран-при в лучшем виде. Вышла на все старты и по рейтингу первой стала. Слава богу.

— После проката в Санкт-Петербурге она рассказала, что ей было очень тяжело кататься. Что воспоминания о предолимпийском чемпионате встали комом. Да и после проката произвольной программы все это было видно невооруженным глазом.

— После шестиминутной разминки короткой на нее нахлынуло что-то. Она вышла и заплакала: «Я не могу здесь кататься». Мы попытались как могли ее перенастроить. В общем, готова она была намного лучше, чем в итоге мы смогли показать. Ну и кому, как не мне, знать, что постоянное давление не может стать частью привычки. И давайте не будем об этом больше.

— Тогда предлагаю перейти к результатам итогового турнира Гран-при. Какие задачи вы ставили перед этим турниром чемпионке России Софье Акатьевой и теперь уже победительнице Гран-при Аделии Петросян?

Читайте также

Фигуристка Аделия Петросян стала победительницей финала Гран-при России

— У них была задача попробовать вкатать новый усложненный контент. Соне мы поставили два тройных акселя в первую половину и выдвинули второй четверной тулуп во вторую. Но она начала немного расти, а когда это происходит, функционалка уходит в ноль, тело и мышцы не успевают, легкие и сердце еще маленькие. Думали немного облегчить программы, но психологически это было бы шагом назад.

— Как Соня перенесла четвертое место?

— В спокойном рабочем режиме — было много ошибок. Но вообще я хочу сказать, что не вижу смысла в стенаниях по результатам от старта к старту. Я не была в Перми, но слышала, например, недовольство по поводу того, что Софья Муравьева должна была выиграть у Елизаветы Туктамышевой. У этих спортсменок одинаковый контент, но Лиза за столько лет, конечно же, более компонентная, а значит, обыгрывать ее можно только контентом сложнее.

И так скандал за скандалом — там обделили, здесь засудили. Это сильно раздражало в течение сезона и отвлекало от соревновательного настроя. Несправедливости судейства и нам порой хватало, но наша команда никогда не позволяла себе обсуждать результаты соревнований. Думаю, что это вопрос воспитания и вседозволенности.

— Тогда не буду вас просить прокомментировать баллы ваших спортсменок и вернусь к итогам Гран-при. На пресс-конференции после победы 15-летняя Аделия Петросян сказала фразу: «Я очень долго шла к ней», чем вызвала у некоторых улыбку.

— Но ведь это правда. Ее как-то недооценивали в компонентах, потому что маленькая. Не по возрасту, по росту, petite («маленькая» по-французски — прим. ТАСС). Аделии на финал Гран-при мы поставили задачу сделать флип и аксель во второй половине. 

Ее короткая программа очень удачная, она действительно получилась. Я еще в начале сезона считала, что она заслуживает более высоких баллов. Совпало все — и сама Адель, и костюмы, и катание. Я знаю, если она будет достойно кататься, то постепенно заработает свои компоненты. Катайся красиво, прыгай лучше и стабильнее. И на тренировках показывай, что достойна высоких баллов.

— И эмоциональная. Это плюс или минус для прогресса?

— Пока это не помогало.

— Уже обсуждали программы на следующий сезон?

— Пока ей хочется «самбу и мамбу», «что-нибудь веселенькое». Посмотрим. Она очень талантливая, но эмоции действительно пока не позволяют поставить тот контент, который она могла бы сделать. Пока ждем, что полностью соберем то, что есть сейчас. Все четверные отдельно она собирает.

— Долгое время ничего не было слышно о Даше Усачевой.

— Дашу мы очень долго пытались восстановить, но она начинала прыгать, и боли возвращались. Возможно, это психологический момент, фантомные боли. Каждый раз я отправляла ее обратно в ФМБА консультироваться, обследоваться. Она была у самых разных специалистов, в том числе в Германии у Кристиана Шнайдера. Дошло до того, что причин для проблем медики уже не видят, а ей все равно больно. Я не врач, мне сложно сказать, что это. Но прыгать она не может.

— По ее контенту на протяжении двух предолимпийских сезонов есть ощущение, что проблема была с ней не первый год. Возможно, я, конечно, ошибаюсь.

— На самом деле Даша с этой проблемой к нам уже пришла. Последние два-три года, как только приезжали на сбор в Новогорск и начинались нагрузки после перерыва, проявлялись хронические боли. Мы начинали лечиться, уменьшали нагрузки и так, постепенно, очень бережно входили из сезона в сезон. Поэтому работать над элементами ультра-си у нас просто не было времени, и мы боялись, что это усугубит ее проблему. Конечно, мы всегда берегли ее, Даша была под контролем врачей. Ну и прошлый сезон традиционно начался так же, только обычно боли к началу сезона уходили. В этот раз боли в бедре продолжали ее беспокоить.

— Так, может, не надо было ей ехать в Японию на тот злополучный Гран-при? Хотя, как я помню, с него тогда снялась Саша Трусова, и это в какой-то степени повышало шансы Дарьи?

Читайте также

Боль и слезы. Японский этап Гран-при продолжится без российской фигуристки Усачевой

— Конечно, это был олимпийский сезон, и Даша очень хотела использовать свой шанс. За два дня до отъезда у нас состоялся разговор, при котором присутствовали мама Дарьи, спортсменка и врачи. Я была категорически против поездки на этот старт, поскольку мне визуально через ее движения показалось, что боли усилились. В этом разговоре мама Даши настаивала на ее участии, а сама Дарья плакала и просила оставить ей шанс и не снимать со старта. Ее главным аргументом было, что врачи будут рядом, что она постарается поберечься. Она даже не тренировалась до той первой шестиминутной разминки. Чем это кончилось — все видели. Мы, со своей стороны, всегда стараемся дать спортсмену максимальный шанс, но в этот раз я сама пожалела, что так и не настояла на полном снятии.

Только недавно в случайной беседе врачи узнали, что ее старшая сестра, которая тоже занималась фигурным катанием, закончила ровно из-за такой же травмы. Возможно, если бы мы знали об этом раньше, мы могли бы с этой проблемой справиться иначе. Но здесь уже ничего не поменять.

— Была информация о том, что она хочет попробовать себя в танцах.

— Она пробовала встать в пару с танцором Дарио Чиризано, но ей нужно искать такого, с кем она спокойно будет учиться. А Дарио нужна готовая партнерша, с которой уже можно выходить и соревноваться. Даша верит, что у нее в танцах получится. Надо пробовать двигаться дальше.

— А Майя Хромых? Вроде бы восстановилась, а потом снова пропала из поля зрения.

— Восстановили форму, четверной, а затем ужасная травма руки. С начальной позы короткой программы сделала один толчок, споткнулась, поймала зубец левой рукой, промахнулась мимо льда, и зубец уперся в руку. Это кончилось очень плохо, была большая потеря крови, судороги. Ее увезла скорая, потом была операция. Причем не сразу, врачи отложили ее на день, чтобы пригласить специального нейрохирурга, настолько сложная была эта травма.

Мы очень долго возвращались после всего этого — долго снимали гипс, долго разрабатывали руку, Майя не могла поднять ее даже на 45 градусов от бедра. За это время, к сожалению, вес пошел вверх. Но она вышла, начала кататься. Бороться и с нагрузками, и с весом одновременно нельзя — это опасно для спины. Сейчас она пока не прыгает, катается в корсете, теперь уже из-за проблемы со спиной. Так складывается, что Майе испытание за испытанием посылается.

— Непросто складывается путь в спорте и у Дани Самсонова. Все хорошо помнят его малышом, которого было едва видно из-за бортика, а сейчас ему уже 17 лет.

— Он тяжело восстанавливался после операции на одном из колен. Но как только вышел на соревнования, начало беспокоить второе. Его тоже прооперировали. Процесс реабилитации Даня уже прошел, сейчас восстанавливается. Все тройные мы уже вернули, и я очень надеюсь, что мы сможем совершить с ним чудо и выйти на достойный соревновательный уровень.

— Громкой темой сезона стал приезд в «Хрустальный» (отделение школы «Самбо-70», где занимается группа Тутберидзе — прим. ТАСС) итальянца Даниэля Грассля.

Читайте также

Итальянец Грассль возобновил тренировки на льду «Хрустального»

— Он уже давно к нам обращался. Года два назад хотел приехать сюда вместе с тренером, но я не была готова делиться своим опытом с другим специалистом. Потом мы еще раз встретились с ним, это было в Бостоне, где он тренировался. Парень хороший, он в поиске, и надо отдать ему должное — ему достаточно тяжело было ехать сюда, в другую страну. Стараемся ему помогать чем можем.

— Непросто ему было и на чемпионате Европы из-за повышенного внимания.

— Я бы даже сказала «антивнимания». Даниэль в какой-то момент действительно в депрессию впал от бесконечной критики.

— Грассль у нас надолго?

— Пока не могу загадывать, мы не строили долгих планов. Тренируется, работает, готовится к чемпионату мира.

— Вы не захотели делиться опытом с тренером Даниэля, но при этом в вашей команде тренировалось и тренируется много спортсменов из-за рубежа.

— Я всегда была очень закрыта в плане обмена опытом с другими специалистами. Это происходило лишь несколько раз. Когда я брала в команду Сергея Викторовича Дудакова и когда к нам пришел Даниил Маркович Глейхенгауз. И мы стали одной командой. Да, я ревностно отношусь к тому, чтобы делиться своим опытом с другими специалистами. Но мы действительно тренировали и тренируем, в том числе спортсменов, выступающих за другие страны. Лиза Турсынбаева выступала за Казахстан, но была для нас такой же родной, как и все остальные. У нас всю жизнь катаются Морис Квителашвили, Ника Егадзе.

— Буквально пару дней назад в Сети прошла информация о новом проекте — серии мастер-классов за рубежом с вашим участием. Новость вызвала разные мнения.

— Это то, о чем мы сейчас с вами и говорим. Нас искусственным путем лишают возможности работать на международном уровне, и вдруг появляется шанс делать что-то новое. Пусть это будет через мастер-классы, почему нет? По-моему, самое время.

Идея, насколько я знаю, принадлежит Александру Рафаиловичу Лакернику (бывший вице-президент Международного союза конькобежцев — прим. ТАСС), и это частный проект на частные средства. Нашей команде доверили провести первую серию мастер-классов, следующие будут вести другие специалисты. Думаю, что это в какой-то степени выход не только для российского, а для всего фигурного катания. Надо стараться двигаться вперед в любой ситуации. 

Интервью Этери Тутберидзе для банка «Тинькофф» перед контрольными прокатами

Этери Тутберидзе крайне редко и избирательно дает интервью, но за пару недель до контрольных прокатов уделила время давнему партнеру – «Тинькофф».

С форматом анкеты уложились в 10 минут; ниже – взгляды тренера на жизнь и работу.

Какой самой главной вещи вас научили родители?

– Наверное, тому, что все ценное дается с трудом, потому и ценится.

Оцените свою жесткость как тренера – по шкале от 1 до 10?

– Я не считаю нашу команду или наши методы жесткими или уж тем более жестокими. Поэтому, наверное, я поставлю оценку 3 из 10. Потому что наша система все-таки носит некий рекомендательный характер.

Наш накопленный опыт позволяет нам уже видеть, какие задания давать и какие планы строить. Любой спортсмен имеет право как однократно, так и системно отказаться от выполнения задания. Ну, а результат, к радости или к сожалению, мы видим налицо.

Оценка 10 – это когда, наверное, тренер настаивает на своих заданиях. Мы не настаиваем. Приходим, даем задания, а дальше спортсмен… У нас бывает семь спортсменов на льду – из них три выполняют задания, а четыре ездят по кругу. Просто потому, что не чувствуют себя в тонусе.

Вот, к сожалению, если это одна тренировка – ну, ничего страшного. А если это становится системой, то это не будет работать.

Есть ли у вас дружеские отношения с учениками?

– Нет. Нет. Дистанцию я держу. Если ребенок хочет со мной пообщаться, посекретничать – я с удовольствием это сделаю, но все равно на какой-то дистанции.

О чем вы думаете в конце рабочего дня?

– Чтобы не забыть своих собак на работе. И поскорее добраться до дома.

Какую суперспособность вы хотели бы иметь?

– Исцелять. Это было бы очень здорово. Физически, да. Исцелять от болезней. Спасать.

Как жизнь в кавказской патриархальной семье повлияла на ваш характер?

– Мои родители были очень трудоспособны и терпеливы. Я думаю, что от них я взяла, ну, наверное, 30% вот этой самой трудоспособности. И терпения. Я не так трудоспособна, как мой папа или моя мама. Мне кажется, что они вообще не спали, а делали все для нас и для результата.

Как вы думаете, что бы сказал ваш папа, если бы увидел, чего добилась его дочь?

– Он бы плакал. Это были бы слезы и радости, и гордости, и, возможно, какой-то боли от того, что не всегда справедлива к тебе – ну, как нам кажется, не всегда справедлива – общественность.

Ты работаешь-работаешь, а в итоге столько критики.

Опасно ли такое чувство как гордыня для спортсмена?

– Если мы говорим о звездной болезни, испытании медными трубами, то я считаю, что это уничтожающе влияет не только на спортсмена, но и на тренера. Человек перестает развиваться, искать в себе недостатки.

Чувство собственного достоинства – это немножко другое. Это есть, наверное, и у меня. Но что такое гордыня в спорте? Нежелание общаться со сверстниками? Я думаю, не должно быть. Лучше всех не надо себя считать. Нужно просто выходить и выполнять… показывать то, над чем ты работать. И если это приведет к высшей ступени пьедестала – ну здорово.

Если он работал и уверен – конечно, это даст ему чувство уверенности, зная, что эту программу он катал сто раз. И все, что тебе нужно… Ну, хорошая подготовка всегда дает вот это чувство уверенности в себе. И это хорошо, но это же не гордыня!

Нужно быть уверенным в себе. Обычно это закладывается через тренировочный процесс. Но только не гордыня. Юдзуру Ханю, когда был лучшим в мире, у него никогда чувства гордыни не было. Он общался со всеми на равных и кланялся уважительно каждому спортсмену, если ему нравилось, как тот исполнял какой-то элемент на тренировке. Это не гордыня, это спорт – здесь все на равных.

Какой бы совет вы дали бы нынешнему молодому поколению?

– Научиться ставить как микроцели, так и макроцели – будь то на сегодняшний день, на год вперед или на десять лет вперед. И научиться ценить собственное время, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

Микроцель – это на сегодняшнюю тренировку. Просто сделать максимально, что я сегодня могу. Собрать те элементы, которые я могу собрать. Если тренер дал задание прокатать короткую, пусть даже с ошибками – выполнить максимально.

И даже если что-то не получается, но ты выложился максимально – это завтра даст плоды. А если ты сегодня недоработал, завтра недоработал… А если у тебя еще и цели нет, ты приходишь бесцельно – это очень плохо.

К сожалению, молодое поколение очень часто живет без какой-либо цели. Ты их спрашиваешь, а они теряются просто от этого вопроса. Чего ты хочешь достигнуть? «Я хочу стать великой фигуристкой». Что это? Как это? Что такое «великая фигуристка» и при чем тут ты – вот такой маленький ребенок – передо мной стоишь?

Если бы могли прожить какой-нибудь день еще раз, то какой бы вы день выбрали?

– Однозначно это был бы день, где я с дочкой, со своими родителями, с папой, с мамой. Чтобы мы вместе провели этот день. Держать за руку, видеть глаза, сидеть рядом. Больше ничего не надо, просто когда ты понимаешь, что все дома.

Я себя очень ругаю за те моменты, когда заканчивался тренировочный день и ты такая уставшая и тебе доехать еще, а Диана говорила: давай съездим к дедушке. И ты понимаешь – пока ты доедешь, еще там посидишь, пока вернешься… Сил нет, и ты откладываешь это на завтра или послезавтра, но в какой-то день этого завтра уже нет.

Если бы вы могли дать себе совет в прошлом, имея опыт, который у вас сейчас, что бы вы сказали?

– Уделять больше внимания своим родителям. И баловать, прям вот абсолютно баловать любым хотелкам родителей, потому что это нужно будет тебе самой в будущем.

Как спортсмену – нужно оставаться в спорте до последнего дня, пока есть силы, пока есть возможности. Не надо заканчивать. Потому что вот это чувство нереализованности остается на всю жизнь.

Я просто подсказала бы себе самой какие-то технические моменты, чтобы прийти к которым мне понадобились десятилетия. Вот это. Все равно любой путь занимает время. Я не верю в быстрое становление.

Как бы вы описали себя?

– Я думаю, что я асоциальная личность абсолютно. Я не люблю общество. Я не люблю находиться в толпе, мне не нравится это – поглощает много энергии, и я очень устаю.

Талант или трудолюбие – что для вас важнее?

– Талант лишь дает человеку преимущество, как фору, над другими спортсменами или людьми в какой-то сфере или области деятельности. Но в принципе все равно – трудолюбие развивает талант. Любой талант погибнет без труда. Талант – ничто без труда.

Какой бы вы дали совет совсем маленьким, юным спортсменам, которые начинают свой путь в фигурном катании?

– Они должны понимать, что все, что они делают – они делают для себя. И если они чего-то сегодня не доделали или увернулись от задания – возможно, этого им не хватит завтра.

Где вы черпаете вдохновение в тяжелые моменты жизни?

– В работе. Ты приходишь на работу, твой спортсмен чему-то научился, ты видишь плоды своего труда. Это и есть мотивация к работе. Пусть маленькие цели… Сегодня маленькие, а вырастут в большие.

Какие черты характера, на ваш взгляд, важны для фигуриста?

– Требовательность к себе, уважение к окружающим и любовь к своему делу.

Что вдохновляет вас на создание новых программ?

– Жизнь. Какие-то жизненные ситуации, пройденный путь. Ты видишь – каждый день что-то происходит. И ты хочешь поделиться своими чувствами через программу, через хореографию, через музыку. И очень здорово, что иногда у нас получается.

Фото: РИА Новости/Рамиль Ситдиков, Алексей Даничев, Александр Вильф, Владимир Песня

«Это как на войне, все отдать и все взять» « ⛸ FS Gossips

Опубликовано 23.12.2021 • 3 комментария

Tweet &nbsp

Большое интервью с Этери Тутберидзе.

источник: Первый канал, текстовая версия sport24.ru от дд. 22d December 2021

фото Championat.com

Первый канал месяц назад анонсировал интервью с Этери Тутберидзе – его должны были показать во время финала Гран-при. Но, как известно, соревнования отменили. В результате интервью появилось сегодня. Все началось с представления нового питомца легендарного тренера.

Какая прелесть? Какое имя?

Этери Тутберидзе: Мишель.

Так мало.

Этери Тутберидзе: Не знаю, насколько большой она вырастет. Пока она маленькая.

Откуда ты это взял?

Этери Тутберидзе: Саша Трусова дала мне. У нее такая собака появилась, я с ней пошутил: «Дай мне эту собаку. Зачем тебе это. У вас уже есть 5 или 6″. Однажды она пришла с переноской, поставила ее на лед и сказала: «Вот вам собака». Я сначала подумал, что она мне свою дала поиграть, а потом оказалось, что она для меня. И я понял, что с Сашей шутить нельзя.

А как ощущения?

Этери Тутберидзе: Я ее обожаю.

С собаками легче, чем с людьми?

Этери Тутберидзе: Своей любовью собаку не навредишь. Вы можете любить, и это не повредит ему. А со спортсменом надо быть осторожнее.

Поэтому о вас ходят легенды, что вы…

Этери Тутберидзе: Что?

Жесткий.

Этери Тутберидзе : Я резкая.

Меткий стрелок.

Этери Тутберидзе: Строг. Я предпочитаю говорить своим спортсменам правду, потому что они услышат лесть от других. Правду они услышат только от меня.

Можно сказать, что трудный путь, который вы прошли…

Этери Тутберидзе: Не думаю, что у кого-то есть более легкий путь.

Успех пришел, потому что ваши родители верили в вас.

Этери Тутберидзе: Первое, что меня возмутило, почему я хотела реализовать себя, наверное, было заложено, когда мне было 4 года. Приехали наши родственники из Грузии, они сидели за столом на кухне и кто-то спросил моего папу: «Ну, сколько у тебя детей?» Он сидит и говорит: «Один сын». И я ударил его сзади по плечу: «Папа, нас пятеро». Он такой: «Отойди. Один сын». Тогда я спросил: «Папа, а почему?» Он говорит: «Сын продолжит фамилию, а вы девочки. Это не считается». Я всегда хотел доказать, что это имеет значение.

В одном из своих интервью вы сказали: «Жаль, что папа не видел этого сочинского триумфа».

Этери Тутберидзе: Да Да. Он пришел со мной на каток и дал каждому из них ценные указания на грузинском языке. Он верил в меня.

Мама видела Сочи, имела возможность насладиться. Вы можете видеть, как она блистала в интервью, которое они сделали об успехах ее дочери.

Этери Тутберидзе: Думаю, она всегда блистала. Это правда.

Когда она говорила о тебе, всегда чувствовалась невероятная любовь.

Этери Тутберидзе: Да. Она даже вела дневник, где считала количество медалей, и отдала мне в конце года. Сколько в том году, сколько в этом году, какой уровень. Мама очень увлеклась фигурным катанием.

Мама была с тобой строга в 5 лет, когда принесла…

Этери Тутберидзе: Да. Она знала, что я не должен стоять ни секунды. Я боялся остановиться. Я не мог остановиться. Я делал какое-то упражнение или движение и думал, что делать дальше, чтобы не останавливаться.

Чтоб мама не ругала?

Этери Тутберидзе: Да.

И при этом безумно ее любишь.

Этери Тутберидзе: Конечно. Она сделала это для меня, а не для себя.

Теперь ты понимаешь, что ты делал не так, когда сам катался?

Этери Тутберидзе: Конечно. Где-то разминка или зарядка, но вместо того, чтобы бежать, куда нам сказали, мы привыкли прятаться в кусты. Мы привыкли ждать этих необходимых 15 минут и возвращались. Если бы мама знала это, она бы ругалась.

Ты сияешь. Вы добрый человек. Когда я читаю о какой-то резкости, жестокости, у меня возникает ощущение, что вы специально создали такой образ.

Этери Тутберидзе: Во-первых, так проще. Что касается строгости и жесткости, то она присутствует в дрессировке. Иногда мне становится крайне грустно, когда я понимаю, что спортсмен мог бы выполнить данную тренировку намного лучше, или он не может взять себя в руки. Надо где-то разозлить, заставить включиться.

Если я не заставлю, у этой спортсменки не будет медали, радости, что она стояла на пьедестале и, дай Бог, гимна в ее честь. Этого не будет. Это значит, что мне придется вкладывать свои силы и энергию. Ладно, другой спортсмен меня не полюбит.

Бывало ли у вас такое, что вы говорите правду, а человек обижается?

Этери Тутберидзе: Обидеться и уйти. Таких примеров много.

Я сама прекрасно помню, что тренер ничего плохого мне в подростковом возрасте не говорила, но от всего у меня комок в горле стоял. Мне казалось, что меня не поняли, недооценили. Это отлично. Это гормоны. Должно быть полное доверие, которое приведет к цели.

Трансфер Саши Трусовой. Она совершенно искренне сказала: «Мне нужно сменить картинку». Правильно это или нет, но я чувствовал, что мы украшение.

Им кажется, что где-то могло быть и лучше.

Этери Тутберидзе: Во-первых, нам всегда кажется, что трава зеленее, небо голубее и где-то все лучше.

Отказываете ли вы кому-либо в праве вернуться?

Этери Тутберидзе: Слушай, нет. Однажды Полина Шелепень сбежала со сборов, потому что я забрала у нее котлеты в обед. Если бы она вернулась, то стала бы чемпионкой мира не в 2014, а в 2015 году. Стала бы. Как еще?

Если спортсмен возвращается, значит, он что-то понял. Я не навязываю, потому что мне это нравится. Спортсмены разные, но, к сожалению, кого-то нужно заставлять. Это энергозатратно. Я тоже хочу получать удовольствие от процесса, а не от силы.

Девушки, которые возвращаются к вам из других мест, с чего они начинают? Они просят прощения?

Этери Тутберидзе: Нет, мне это не нравится. Зачем нужны эти прощения? Это унизительно. Мы все хотим сохранить чувство самодостаточности. Иногда мы даже не просили прощения у родителей.

Вас воодушевляет наличие конкурентов, которые переманивают ваших спортсменов?

Этери Тутберидзе: Слушай, да есть такие штуки.

Вот, например, Плющенко.

Этери Тутберидзе: Он?

Не знаю.

Этери Тутберидзе: Я тоже.

Я теоретически. Я говорю об условном Плющенко, который условно приглашает к себе условных спортсменов и они условно соглашаются вступить в его группу. Помогает ли сам этот факт быть в авангарде борьбы и находить внутренние резервы для прогресса?

Этери Тутберидзе: Нет. У меня нет условного Плющенко. Я понимаю, при чем тут этот тренер. Смотрите, если наши спортсмены будут хорошими, им везде будут рады. Если они плохие, то они никому не нужны. Мы стремимся сделать их сильными и желанными.

То есть если они желательны, то они нужны?

Этери Тутберидзе: Конечно. Это зависит от спортсмена. Зависит от доверия и понимания. Если его нет, а спортсмену поступил звонок или сообщение, я не знаю, как там работает… Честно говоря, я никогда, хотя и хотел, никого не приглашал. Хотя иногда смотришь на какого-то спортсмена и понимаешь, что дал бы ему больше. Но я не перехожу эту черту. Если вы позвонили, вы уже обязаны. Ты там разрушился, значит, с этим спортсменом ты должен показывать лучшие результаты.

А ведь так удобно брать подготовленных фигуристов. Вы бы пригласили Лизу Туктамышеву?

Этери Тутберидзе: Одно время я удивлялась, почему она не прыгает четверные прыжки. Я видел, что они есть. Я бы не стал приглашать ее в свою группу. Не потому, что она мне не интересна, а потому, что есть этика, тренерская этика.

Я знаю некоторых спортсменов, которые хотели бы, чтобы вы позвонили, и которые задаются вопросом, почему этого не происходит. Теперь мы выяснили, почему.

Этери Тутберидзе: Еще до появления Максима Ковтуна, когда он катался в Екатеринбурге, я приезжала на соревнования и видела, как этот парень тренируется один. Я подумал: «Хоть бы он к нам приехал». А у нас такого нет… Понимаете, это же Екатеринбург, поэтому надо было предоставить квартиру и тому подобное.

Олимпиада в Сочи

Я смотрю на вас и понимаю, что на самом деле с вами связаны мои самые счастливые воспоминания. Потому что февраль 2014 года в Сочи, без преувеличения, самый счастливый месяц в моей жизни. Каждый раз возвращаюсь туда и думаю, что это была какая-то концентрация эмоций.

Этери Тутберидзе: Концентрация эмоций, точно.

Все бегали за тобой, как и за Юлией Липницкой. Они пытались выяснить, где она тренируется.

Этери Тутберидзе: Да Да. Даже камеру в раздевалке установили, здесь где-то на льду.

С одной стороны, это было невероятно. Вас это раздражало тогда?

Этери Тутберидзе: Нет. В то время я очень переживала, что это полностью разрушит концентрацию Юли. Что, к сожалению, и произошло. От командных соревнований до индивидуальных соревнований, это был другой спортсмен. Она была не в фокусе. Если вернуться к шестиминутной разминке перед короткой программой, уже на льду я знал, что она не будет кататься. Она не разминалась, каталась по доске, водила пальцем по доске и смотрела в глаза судьям. Это, конечно, удивило. Ведь маленькая девочка, 15 лет. Отдайте дань уважения, поклон ее маме. Мама привела ее к этой медали. Я очень надеюсь, что когда Юля подрастет, она это поймет и поблагодарит маму.

Думаете, этого еще не было?

Этери Тутберидзе: Не знаю. Я просто хочу осознанности. Как и в случае с Женей, должно прийти осознание, что это все-таки олимпийская медаль, пусть и серебряная. Так и с Юлией. Я бы хотел, чтобы она осознала, что у них были непростые отношения, но мама отдала всю свою жизнь и довела дочку Юлю до этой медали. Она не заботилась о себе, она заботилась о дочери. Вы практически отказываетесь от собственной жизни.

Как складывались ваши отношения во время Олимпиады в Сочи с другими коллегами и тренерами? Как они вас восприняли?

Этери Тутберидзе: А что тут воспринимать? Смотри, вот где эффект работает очень хорошо. Все думают, что я злая, и никто со мной не общается. Поэтому мне не нужно ни с кем общаться.

Удобно.

Этери Тутберидзе: Очень.

У вас уже было две Олимпиады. На ум приходит не только радость, но и драма.

Этери Тутберидзе: Если взять Сочи, то особенно личное соревнование омрачило мое состояние. Если брать Олимпиаду-2018, то, конечно, во-первых, состояние моей мамы на тот момент. Я вообще не понимала, дождется ли она меня. И реакция Жени на медаль. Все это также потемнело.

Место и время, где бы вы хотели быть сейчас?

Этери Тутберидзе: Конечно, каждому из нас хотелось бы вернуться в то мгновение, когда живы родители. Скажи им спасибо. Мы не умеем ценить то, что имеем. Мы принимаем все как должное.

Вы уже пришли к состоянию, когда пьедестал уже ваш, первое, второе и третье место. Вы видели эти пьедесталы и тут у меня как обывателя возникает вопрос, абсолютно банальный жизненный вопрос. Понятно, что многое зависит от тренера, не было ли перед соревнованиями таких моментов, когда думал «кого поставить выше?»

Этери Тутберидзе: Нет, у меня даже как-то раз брали интервью перед Олимпиадой и спрашивали, как, по-моему, им место. Я сказал, что для меня очень важно, чтобы каждая из этих спортсменок показала свой максимум. Чтобы не жалеть о том, что «мог бы прыгнуть лучше» или «немного потерял концентрацию, не хватило сил, недостаточно хорошо тренировался», а потом посмотреть, чего стоит этот максимум. Была Олимпиада-2018, где было две медали, первое и второе место, и я сказал Сергею Викторовичу (Дудакову) и Даниилу Марковичу (Глейхенгауз): «Ребята, надо просто понимать, что у нас два спортсмена — первое и второе место. . Эти секунды, минуты мы должны быть благодарны им за то, что это произошло, и мы к этому пришли». Мы получили максимум из того, на что собирались.

Кто сейчас ваш главный конкурент? Вы смотрите на кого-то?

Этери Тутберидзе: Я вообще не люблю ни на кого смотреть, потому что когда смотрю на кого-то, мне все нравятся. Мне все кажутся сильнее нас, меня это расстраивает.

Серьезно?

Этери Тутберидзе: Вот поэтому и не смотрю, нет.

Потому что все в мире смотрят на тебя.

Этери Тутберидзе: Не смотрю, потому что меня сразу все расстраивает, все мне кажутся сильными. Этот хорошо скользит, этот еще что-то, этот такую ​​спираль сделал.

Чувствуете себя самым востребованным тренером?

Этери Тутберидзе: Нет-нет, я прекрасно понимаю, что чем выше мы поднимаемся, тем больше с нас требуют. Потому что люди верят и ждут. Но я понимаю, насколько все это тонко и хрупко.

Вы чувствуете зависть людей?

Этери Тутберидзе: Завидовать можно. Я тоже иногда смотрел на некоторых тренеров, и на Олимпиаду, медали, медали, и думал: «Вот бы и мне так». Я думаю, это нормально завидовать.

Вам важно быть признанным мастером своего дела?

Этери Тутберидзе : Ну, я не сразу стала узнаваемой, какое-то время была неузнаваемой. Я просто смотрел на тех, кто выиграл, и думал: «Хотел бы я тоже так сделать». Я был ревнив. «Хотел бы я, чтобы мои фигуристы тоже могли так кататься».

Это не зависть, это стремление к цели.

Этери Тутберидзе: «Я бы хотела привезти на соревнования сразу несколько спортсменов».

«Хотелось бы, чтобы мои спортсмены заняли весь пьедестал».

Этери Тутберидзе: «Хотелось бы, чтобы они не просто приехали как участники, а приехали бороться за медали, это было бы здорово».

Является ли зависть двигателем успеха?

Этери Тутберидзе: Возможно. Я думаю, это была зависть, я ревновал.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Пост, которым поделилась Этери Тутберидзе (@tutberidze.eteri)

О Евгении Медведевой

А вы не чувствовали, что иногда вы становитесь для своих девочек ближе, чем их мамы?

Этери Тутберидзе: У меня было такое, наверное, не в обиду другим спортсменкам, с Женей (Медведевой). Она так нуждалась во мне в такой момент, я вырастила ее, научила краситься, одеваться, вести себя, реагировать на какие-то шутки. В какой-то момент случился этот конфликт между отцами и детьми. Поэтому, если честно, стараюсь не приближать.

Как вы тогда смирились с ее отъездом?

Этери Тутберидзе: Ну не то чтобы у меня был выбор.

Вы вели себя максимально дипломатично, но могли бы сказать что-то вроде «Этери Тутберидзе о Жене Медведевой».

Этери Тутберидзе: Почему? И, честно говоря, мне было не больно. У нее было интервью, в котором она сказала, что умоляла нас сохранить исходную программу, которая была поставлена.

Но ты изменился.

Этери Тутберидзе: Неправда. Сошла со льда в Братиславе, надев защиту коньков, сказала мне: «Больше не буду катать эту программу». Уже из самолета я позвонил Даниилу Глейхенгаузу и сказал, что пусть делает все, что хочет, но делает новую программу. Он сказал: «Вы в своем уме?» Но у нас не хватило времени обучить его. Потому что вместо того, чтобы готовиться к сезону, Женя летом объездил все японские концерты. На контрольные прокаты мы вышли в очень слабой форме, потом началась игра с весом, потому что Жене кто-то сказал, я даже знаю кто, что она выглядит анорексичкой и у нее будет низкий ПКС, несмотря на то, что у Жени уже были 10-ки. Она сознательно перестала контролировать вес, потом началась недокрутка и случился стрессовый перелом. Мы сделали все возможное в этих условиях.

Посмотреть этот пост в Instagram

Пост, которым поделилась Этери Тутберидзе (@tutberidze.eteri)

Об Алине Загитовой

Как вы учите девочек прыгать, как вы это делаете? Вы не прыгали сами, но вы точно знаете, что вам нужно сделать, чтобы прыгнуть сейчас.

Этери Тутберидзе: Здесь, мне кажется, работают законы биомеханики. Ты видишь это. А дальше зависит от того, как спортсмен это умеет. Потому что это доли секунды.

Вы кого-то с первого взгляда взяли?

Этери Тутберидзе: Наверное Алина Загитова. Пришла слабая девушка, но очень гибкая, такая красивая. Я взял ее, а потом выгнал.

Для чего?

Этери Тутберидзе: Потому что она начала лениться, а в это время она жила в Москве с мамой, и я пыталась донести до ее мамы то, что я ей говорила, научить процессу, «Алина не работает, Вы должны заставить ее. И мать ее не привлекала, и я переживал, потому что они переехали из Ижевска, снимали здесь квартиру, тратят деньги на проживание в Москве, и я решил ее выгнать. Потом пришла бабушка и пообещала, что позаботится об Алине. У нас было условие, что мама не будет жить в Москве, почти не будет приезжать к ней до олимпийской медали. И мать выдержала. А потом приехала мама. И Алина сразу стала девочкой, маминой дочерью, которая больше не хотела проводить 12 часов на катке, потому что мама рядом.

А медаль уже есть, так что договор соблюден.

Этери Тутберидзе: Была олимпийская, а медали с чемпионата мира нет. Я пообещал Алине: «до Олимпиады». Без обид, бабушка ее привела, потому что она была с ней по 12 часов в сутки, проводила на катке, и бабушка их все сидела.

Дорого ли тренироваться у Этери Тутберидзе?

Этери Тутберидзе: Наоборот, мне кажется, что мы пытаемся всех поддержать материально, платим за квартиры, стараемся, когда появятся какие-то результаты, дать какую-то зарплату. Шьем костюмы, помогаем с коньками, снаряжением. С Полиной Цурской, приехавшей из Омска, мы решили ее вопрос. То же самое с Юлией Липницкой. Когда появились хоть какие-то результаты, мы начали решать и ее вопросы.

Сейчас это полностью меняет мое отношение. Потому что обычные люди обычно думают, что нужны миллионы, если хочешь привести своего ребенка к такому звездному тренеру.

Этери Тутберидзе: Ну, конечно же, я покупаю все свои пальто на деньги, которые бедная Алиночка зарабатывает в шоу и приносит мне. Я бегу и покупаю новое пальто. Но я носил эти пальто еще до их результатов.

Посмотреть этот пост в Instagram

Пост, опубликованный Этери Тутберидзе (@tutberidze.eteri)

О дочери Диане

Как побороть желание сделать кому-то больше? Все равно фавориты должны быть, тем не менее, даже Железная Леди Этери Тутберидзе — человек.

Этери Тутберидзе: И скажу честно: любимица у меня только одна – это моя дочь. Остальное даю максимум, что могу дать от себя, сколько возьмут и что с этим сделают.

Бывают ли моменты, когда вы закрываете глаза, отворачиваетесь на соревнованиях?

Этери Тутберидзе: Только когда Диана и Глеб катаются. Потому что мне кажется, что есть эта связь, что, может быть, она меня почувствует.

Ты что-то прощаешь Диане на льду?

Этери Тутберидзе: Нет нет. Когда я пришел, мы клянемся за каждую непротянутую ногу.

Как вы решаете вопрос, что она тренируется далеко от вас?

Этери Тутберидзе: Волнуюсь, скучаю по ней. Мне присылают видео, я начинаю звонить. Или просто обхожу места, над которыми, как мне кажется, нужно поработать. У нее есть тренер: «Мама, у меня есть тренер».

Слезы Тутберидзе

Самым эмоциональным моментом прошлого сезона были слезы Ани Щербаковой на глазах у всех, все смотрели, она плакала.

Этери Тутберидзе: Подготовка была очень сложной: последствия коронавируса, сил не было, было немного страшно за нее. Естественно, когда она все это вытянула, так здорово это сделала… Плюс, Саша катается чисто, не знаю, сможет ли Камила откатать достаточно чисто, чтобы обыграть Сашу. Камила отлично катается, обыгрывает Сашу. И приходит Аня, у которой нет сил победить чистую Камилу, ей нужно совершить чудо. И она это делает. Это такие эмоции, до слез – наверное, это как на войне, все отдать и все взять.

Так вот как это все-таки работает.

Этери Тутберидзе: Да.

Посмотреть этот пост в Instagram

Пост, которым поделилась Этери Тутберидзе (@tutberidze.eteri)

Кого ты поддерживаешь в плане коллег?

Этери Тутберидзе: Сергей Викторович Дудаков и Даниил Маркович Глейхенгауз, мы втроем работаем вместе.

А как работать с Тутберидзе?

Этери Тутберидзе: Что значит «работать с Тутберидзе»? Я жадный, я не хочу делиться своими знаниями. Потому что когда я выйду на пенсию, я скажу: «Ой, мне нужно быстрее все раздать, все, что я помню».

По крайней мере честный. Я понимаю, что вы говорите.

Этери Тутберидзе: Да. Я пока не хочу делиться своими знаниями.

Гардероб Тутберидзе

Все постоянно обсуждают твой гардероб, твоё пальто уже стало притчей во языцех.

Этери Тутберидзе: Смотрите, у меня была одна куртка, такая теплая и удобная, с мехом. Я, наверное, раза три надевал, уж очень дорого. И у меня берут интервью: «Скажите, вы носите это пальто так же, как Чайковская носила шляпу?» – «Ну, я ношу его только в третий раз». больше я его не надела.

Я понимаю, что, к сожалению, не могу часто появляться в одном и том же пальто, а то сразу начинают думать, что это какое-то волшебное.

Серое пальто 2018 года, где оно у тебя?

Этери Тутберидзе: В моем шкафу. Да, кажется, я его потом и не носила, настолько он ассоциируется с Олимпиадой и с мамой. Я не знаю, почему.

Об Олимпиаде в Пекине

Девушки сейчас смотрят на свой успех, хотят быть такими же, повторить их успех, быть такими же популярными и востребованными?

Этери Тутберидзе: Все хотят быть популярными, востребованными, красивыми, счастливыми, богатыми, но не все готовы отдать все это, когда нет сил и уже не понимаешь, дойдешь ли до конца. Вы понимаете, что у вас есть цель, которая выходит за рамки любви к себе.

У вас еще какая-то текучка в команде, так или иначе, видно, что ваше ядро ​​Дудаков, Даня (Глейхенгауз), они здесь. Плюс-минус кто-то уходит, приходит или нет?

Этери Тутберидзе: О ком вы спрашиваете? Про Розанова что ли?

Например.

Этери Тутберидзе: Например, еще один, как вы сказали, «условный Розанов». На самом деле я не хотел его брать, потому что он сноб. Он уверен, что обязательно придет к результату. Это невозможно. Мы усыновили парня, мы его долго учили, как нарезать музыку, работать на компьютере, как делать программы, как вообще тренироваться. Учил. И отпусти его. Как он сказал в интервью, «нам стало скучно». Ладно, хорошо. мне не скучно. Ну тут наверное какая-то звездная болезнь, в какой-то момент начинает казаться, что они знают этот самый путь к успеху и дело не в команде, я все равно к этому приду.

О тебе при жизни ходит легенда. Что ты не хочешь ни с кем общаться.

Этери Тутберидзе: Ой, слушай, вокруг сейчас столько ненависти. Я иногда читаю… Как человек, написав это, рассуждая, ложится спать? Он спокойно засыпает? А совесть? Не стыдно? Иногда меня ужасают некоторые фразы. Но в то же время, хочу сказать, я открываю Instagram и вижу, как много людей меня любят. Читаю, иногда просто пишут дай бог здоровья, народу много, даже не знаю заслужила ли, так это все компенсирует.

Вам это приятно?

Этери Тутберидзе: Наверное, появляется больше ответственности. Кажется, я чувствую ответственность за всю эту любовь. Вы должны понимать: я тренер. Они будут любить меня, пока я показываю хорошие результаты. И запомни. И потом, я не говорю, что меня нужно помнить и любить.

Будет здорово, если три медали будут нашими. Иначе, конечно, будет понимание, что мы недоработали.

Цель – все три медали?

Этери Тутберидзе: Да.

Tweet &nbsp

Похожие темы: Алина Загитова, Этери Тутберидзе, Евгения Медведева, Юлия Липницкая

Absolute Skating

1 декабря 2012 г.
Реут Голинский
Фото © Eva Maria Jangbro (EMJO), Reut Golinsky

В четверг днем, за день до официального открытия Trophée Eric Bompard 2012, я заметил Этери Тутберидзе, наблюдающую за тренировками с трибун. Я подошел к ней, чтобы поздравить ее с успешным дебютом ее ученицы Юлии Липницкой в ​​ее первом выпускном сезоне. Неожиданно для меня наша беседа приняла совсем иной, несколько даже философский характер. Конечно, мы много упоминали о Юлии, но также обсуждали странные пути судьбы и сошлись во мнении, что у всего, что происходит в этой жизни, есть цель.

Добрый день, Этери, хотела поздравить Вас с успешным началом сезона. Надеюсь, несмотря на серебряную медаль Кубка Китая, вы тоже считаете его успешным.

Я вижу это как… очень сложное. Успешный — это когда все идет хорошо и легко, а когда все так сложно… Собственно в данный момент мы обсуждаем вариант ухода Юлии с этого мероприятия. Прямо перед отъездом в Париж, во время разминки, она подвернула правую лодыжку. После этого мы не катались, а сегодня на тренировке она болела, так что решили не болеть ногу еще больше; Юля просто отработала несколько вращений, сделала несколько ударов по льду и ушла. Чтобы понять, насколько сильно ушиблен голеностоп, нужно 2-3 дня, иногда это несерьезная травма, а иногда становится все хуже и хуже. Сегодня ей будут лечить, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь. Если мы «заклеим» ее ногу (с кинезиотейпированием) , нам нужно будет подогнать его под ботинок, чтобы ей было удобно и не отекла нога. Завтра приедем на тренировку, посмотрим, может, станет лучше. Я очень надеюсь, что так и будет.

Юля наверное рвется в бой? У меня сложилось впечатление, что она целеустремленная девушка, не так ли?
Да, ты прав, она. Она очень целеустремленная, и если она чего-то захочет, надеюсь, добьется этого. Но когда у тебя есть травмы, это очень тяжело: это как минимум портит тебе настроение, а в худшем не позволяет быть в лучшей форме.

Прости, я не знал… Я собирался поздравить тебя и тебя…
Да и сейчас у нас большие проблемы. Ее тренировки прошли очень хорошо, но она всегда хорошо работает на тренировках. А потом, перед самым выходом на лед, она сделала несколько прыжков и… подвернула лодыжку при приземлении.

Некоторым утешением для Вас может быть тот факт, что, в отличие от иностранных фигуристок, для которых Финал может быть единственным шансом опробовать «олимпийский лед», у Юлии наверняка будет такая возможность снова в будущем.

Да, на чемпионате России, а может и позже. Я слышал, что многие иностранные фигуристы были готовы заплатить за то, чтобы побыть там на льду во время летних сборов или какого-нибудь шоу. Но я думаю, что это не самое главное. Можно взять Олимпиаду 2002 года, когда у Мишель Кван был лед для тренировок, золото на платье, но это все равно не помогло; судьба распорядилась иначе.

Вы считаете, что на Олимпиаде судьба играет особо важную роль?
Знаете, когда сейчас уже обсуждают сборную… Но в этом возрасте они так быстро меняются, еще растут. А еще может повлиять буквально любая мелочь: вы сидели рядом с открытым окном и вам стало холодно; или ты разминался и подвернул лодыжку — и все, вся твоя длительная работа была напрасной.

Нередко на Олимпийских играх побеждает не один из лидеров.

Итак, вы предпочитаете короткие снимки?
Просто работать и решать задачи и проблемы, которые возникают в каждый данный момент.

Хотел спросить о программах Юли. Их поставил Николай Морозов?
Это был совместный проект, в нем участвовало много людей, но большую часть работы сделал Морозов. Просто он вернулся [в Россию] позже, чем ожидал, когда у нас уже были какие-то наброски к программам, и на этот скелет он наложил «плоть». Все последние штрихи, размещение элементов были решены им.

Это была ваша инициатива работать с ним?
Да, моя, я Юлю к нему водила. На самом деле в этом сезоне она задавалась вопросом, сможем ли мы справиться сами, но я думаю, что это сотрудничество могло бы быть только лучше.

У него есть какое-то видение для Джулии? Какой-то индивидуальный подход? Например, может быть, он посмотрел на нее и сказал: «Танец с саблями»!

Нет, на самом деле идея «Танца с саблями» (СП этого сезона — прим. ред.) исходила от самой Юлии. Вот уже несколько лет она просится кататься под эту музыку. Сначала я был потрясен этой идеей. Но где-то в апреле меня уговорили послушать эту версию — хоть какую «эту», они все одинаковые, сабли туда и сабли туда — но в итоге мне эта аранжировка даже понравилась. Мне понравилось, что в первой половине программы даже не догадаешься, что это «Танец с саблями», самые известные произведения начинаются только во время дорожки шагов. А также, может быть, это где-то рядом с характером Джулии. Хотя эта музыка все еще слишком замысловата. У меня такое ощущение, что либо люди не против этого, либо им это действительно не нравится. Например, Сергей Петухов прямо сказал: «Я не буду работать над этой программой, потому что мне просто не нравится эта музыка. Я не вижу ее на льду, я не могу». Хотя другие эксперты, как, например, Сергей Чемоданов, говорили, что этот выбор музыки отличный, это музыка Юлии, надо брать.

Думаю, очень важно, что это выбор Юлии, ведь именно она к этому идет. ..
Да, конечно. Вы можете говорить что угодно, что эта музыка сложная, что людям она не нравится, но если она так долго просила кататься под нее… Я считаю, что всегда лучше сожалеть о содеянном, чем жалеть о том, чего у тебя нет. Наверняка она бы и дальше жила с этой мыслью: «А что, если бы я каталась до…» Чтобы избежать этих «а что, если бы», нужно попробовать. И кататься на этих «Сэйбрз».
Некоторые говорили нам во время контрольных прокатов, что решение было немного рискованным: «Зачем вы использовали такую ​​музыку?!» Но ведь программа в первую очередь должна быть хорошо исполнена. Например, о «Щелкунчике» (ФС этого сезона — прим. ред.)

еще рано судить, удачный это был выбор или нет. О программе можно составить впечатление, когда она хорошо откатана. На Кубке Китая уже можно было увидеть короткую программу, можно было почувствовать настроение. И некоторые из тех людей, которые раньше были против, изменили свое мнение, сошлись во мнении, что Юля выглядит в нем интересно. То же самое и с «Щелкунчиком»: когда элементы не выполняются, когда прыжки проваливаются, о вдохновении не может быть и речи. Естественно фигурист расстраивается и напрягается, это нормально.

У вас уже есть идеи на следующий сезон?
Да, честно говоря, я уже думаю об этом около года. У меня есть несколько идей, не уверен, посмотрим. Пока Юля с ними не согласилась, но мы попробуем…

А если Юля с чем-то не согласна, то…
— …уговаривать ее бесполезно. Но, честно говоря, я не уговариваю своих студентов вообще. Я могу попытаться показать им несколько примеров. Предположим, фигуристка не хочет носить платье какого-то определенного фасона или кататься под какую-то музыку, я могу обратить ее внимание: «Посмотрите, как хорошо это смотрится [на ком-то], посмотрите, как эта музыка подчеркивает какие-то сильные качества». . И если фигурист позже придет к этому решению, то это уже его решение, его не уговаривали. Я никогда не уговариваю, но могу понемногу к чему-то привести.

А ведь именно они будут выходить на лед и кататься на коньках. Окружающие могут жаловаться на цвет платья, но что, если ей оно нравится? Это она в нем катается.

В одном из своих последних интервью вы упомянули, что не вы успокаиваете Юлю во время соревнований, а она успокаивает вас. Это действительно так?
Я просто знаю, что если мы будем готовы и ее ничего не смущает, она сделает все возможное. Кроме того, волнуюсь я или нет, это абсолютно ничего не изменит. Но я верю, что все происходит к лучшему. Может быть, мы не всегда видим это сразу, потому что не знаем, что будет завтра. Может быть, даже травмы случаются неспроста… Конечно, без них лучше, лучше, если все обойдется, но так не бывает. Хочешь, чтобы все шло гладко и легко, но оглядываешься — никому не бывает легко.

Последний вопрос. Я заметил, что ты смотрел почти все сегодняшние тренировки. Кто-нибудь особенно понравился здесь?
Мне очень нравился Джереми Эбботт, хотя у него были некоторые падения, но он значительно улучшился.