Наука и психическое здоровье альфред коржибский: А. Коржибски «Наука и психическое здоровье» (книга 2) – Магазин Школы Великих Книг

Содержание

Читать Наука и психическое здоровье (книга 2) (ЛП) — Коржибски Альфред — Страница 1

Альфред Коржибский — Наука и психическое здоровье (книга 2)

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ В НЕ-АРИСТОТЕЛЕВЫ СИСТЕМЫ И ОБЩУЮ СЕМАНТИКУ

Книга II, Глава XXIV

Русский перевод © 2007, Олег Матвеев

Аристотель уникален тем, что его последователи поклонялись не только его лучшим качествам, но также и его недостаткам, чего он никогда не делал в отношении кого-либо, живого или мертвого; за что и был не раз он порицаем – за непоклонение. (354) AUGUSTUS DE MORGAN1

Имеется один очень важный факт, в отношении которого нельзя испытывать ни малейших сомнений, и состоит он в том, что ни одна из существующих дедуктивных теорий не имеет какой-то одной системы фундаментальных понятий и какой-то одной системы фундаментальных предпосылок; обычно имеются несколько равновозможных, то есть таких систем, из которых с одинаковой вероятностью можно правильно вывести все теоремы. . . . Данный факт очень важен, так как он показывает, что сами по себе не существуют ни неопределяемые понятия, ни недемонстрируемые предпосылки; они являются таковыми только относительно определенного принятого порядка, и прекращают (по крайней мере частично) быть таковыми, если принимается другой порядок. Это уничтожает традиционную концепцию фундаментальных идей и фундаментальных истин, фундаментальных в абсолютном и существенном смысле этого термина. (120) LOUIS COUTURAT

В этом направлении мы не стремимся к окончательности, ибо она, очевидно, недостижима. Всё, что мы можем сказать – процитировать одного ведущего аналитика: «данная точность достаточна для текущего момента». (23) E.T. BELL

В математике именно новые способы рассмотрения старых предметов кажутся наиболее обильными источниками перспективных открытий. (23) E.T. BELL

Первое покажет нам то, что изменения языка достаточно для того, чтобы обнаружить обобщения, доселе остававшиеся вне подозрений. (417) H. POINCARÉ

В итоге всё, что ученый на самом деле создает – это язык, которым он это возвещает. (417) H. POINCARÉ

Эта длинная дискуссия приводит нас к конечному выводу, что конкретные факты природы – это события, которые проявляют определенную структуру в своих взаимных отношениях и собственном определенном характере. Задача науки – выразить эти отношения между их характером в терминах взаимных структурных отношений между событиями, характеризуемыми таким образом. (573) A.N. WHITEHEAD

Мы прекращаем искать сходства; и в первую очередь посвящаем себя различиям, и среди этих различий мы сначала выбираем наиболее подчеркнутые, не только потому, что они являются наиболее явными, но и потому, что они оказываются наиболее поучительными. (417) H. POINCARÉ

Материалистическая теория обладает всей завершенностью средневекового мышления, у которого был полный ответ на все, будь то на небе, в аду или в природе. И она очень изящна – со своим мгновенным настоящим, своим исчезнувшим прошлым, своим несуществующим будущим и своей инертной материей. Эта изящность весьма средневекова, и мало соответствует жестоким фактам. (573) A.N. WHITEHEAD

Наличие аналогий между основными чертами различных теорий подразумевает существование общей теории, которая лежит в основе частных теорий и объединяет их в отношении этих основных черт.* E.H. MOORE

Во избежание путаницы, имена авторов цитат оставлены в оригинальном их написании – прим. О.М.

* Введение в форму Общего анализа. Издательство Йельского университета

Одного только авторитета человека или одного только авторитета факта самого по себе недостаточно. Вселенная в том виде, как она нам известна, является совместным проявлением наблюдателя и наблюдаемого; и каждый процесс открытия в естественной науке или других отраслях человеческого знания обретает наилучшую свою форму, когда находится в соответствии с этим фундаментальным принципом. (82) R. D. CARMICHAEL

Очевидно, что если мы примем эту точку зрения на концепции, а именно, что должное определение концепции дается не в терминах ее свойств, а в терминах реальных действий, то нам не придется бороться с опасностью столкнуться с необходимостью пересматривать наши суждения относительно природы. (55) P.W. BRIDGMAN

Утверждение о том, что факты непознаваемы – это оправдание своего личного невежества. Невежество, однако, может и не быть пороком. Оно им становится только тогда, когда индивидуум позволяет себе начать его оправдывать, то есть маскировать его, что в результате блокирует его способность пользоваться разумом, который бы в противном случае вполне мог бы разрешить поставленную перед ним задачу. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Символ A не соответствует ничему такому, что было бы нам знакомо в обычной жизни. Ребенку буква A показалась бы ужасно абстрактной; поэтому мы вместе с ней даем ему какую-нибудь знакомую концепцию. «A – это Арбуз, полосатый снаружи и красный внутри». Это преодолевает трудность, которая у него сразу возникает; но он не сможет продолжать серьезный прогресс, если у него вокруг букв будут скакать и вертеться Арбузы, Бананы и Волки. Буквы абстрактны, и рано или поздно он должен это осознать. В физике мы уже выросли из рамок арбузно-банановых определений фундаментальных символов. И в ответ на вопрос о том, что же такое на самом деле электрон, мы можем только ответить: «Это часть азбуки физики». (149) A.S. EDDINGTON

Ни одна из ранее существовавших систем мышления не создала надлежащим образом работающей гипотезы, объясняющей, почему тому или иному человеку необходимо «подняться на три шага, или же страдать от запоров», «или принимать таблетки по три штуки за раз», или другие аналогичные симптомы, которые будут возникать у читателя, и которые в поразительном изобилии обнаруживаются во всех патологических случаях, будь то истерия, навязчивый невроз, фобия, шизофрения или еще что-то подобное. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Тем временем Соня . . . продолжил: «…которые начинались с буквы П, вроде порошка, пара, памяти и порожнего – знаете как говорят, что вы переливаете из пустого в порожнее… Вы когда-нибудь видели как наливают из пустого в порожнее?»

«Ну, вот теперь вы меня спрашиваете», – сказала Алиса, она была явно в затруднении. – «Я не думаю…»

«Раз вы не можете думать, то и сказать вам нечего», – сказал Шляпник.

** ЛЬЮИС КЭРРОЛ

4.1212 То, что можно показать, нельзя высказать. (590) L. WITTGENSTEIN

3

** Алиса в стране Чудес, (пер. Старилов).

ЧАСТЬ VII О МЕХАНИЗМЕ ВРЕМЯСВЯЗЫВАНИЯ

Теоретических возражений против гипотезы о формировании новых физиологических маршрутов и новых соединений внутри полушарий мозга быть не должно. (394) I. P. PAVLOV

В данном месте представляется желательным четко указать на тот факт, что при использовании психоанализа мы работаем исключительно с методом сбора данных. Время от времени можно услышать мнение о том, что психоанализ – это чушь. Метод, или инструмент – это не чушь. (241) SMITH ELY JELLIFFE

Сигнальная деятельность полушарий постоянно корректируется и совершенствуется посредством внутреннего торможения. (394) I. P. PAVLOV

Мы здесь имеем дело с типами ассоциативной реакции, специфической для корковой системы, которая правильно противопоставляется безусловной аффективной реактивности таламуса, полезный анализ которой дал Head. (411) HENRI PIÉRON

Данный пример и прочие наблюдения предполагают, что постепенное развитие внутреннего торможения в коре должно использоваться для восстановления равновесия нормальных условий в случаях с неуравновешенной нервной системой. (394) I. P. PAVLOV

Самодовольный рационализм в результате становится разновидностью антирационализма. Он представляет собой случайную фиксацию некоего конкретного набора абстракций. (575) A.N. WHITEHEAD

Альфред Ко(р)жибский: Наука и Психическое Здоровье: ibsorath — LiveJournal

?
Categories:
  • Наука
  • Литература
  • Психология
  • getCancelledCats().length > 0″ ng-click=»catSuggester.reacceptAll()»> Cancel
  • Music: ЛЕНИНГРАД — Яблочко

Основная часть книги Альфреда Кожибского (или Коржибского, Korzibsky), «Science and Sanity», Книга II, целиком на русском языке вот тут. Спасибо переводчику Олегу Матвееву!

Не поленитесь, дорогие друзья, прочтите этот труд. Если вы склонны к философствованию и размышлениям «о вечном», или часто оказываетесь вовлечёнными в разного рода споры (религиозные, философские, психологические, и тп), то, вероятно, эта книга может стать для вас очень ценным материалом. Связь языка и мышления, абстрагирование и представление о реальности, отличие мышления человека и животных — это некоторые из вопросов, затронутых в книге. А ещё — огромная власть слов над сознанием и многочисленные проблемы, вызываемые этим. И, наоборот, возможность достижения гибкости ума.

Из личного опыта могу сказать, что внимательное прочтение и практическое осмысление работы Кожибского помогло мне: сделать моё мышление значительно яснее, перестать тратить интеллектуальные силы на разрешение «неразрешимых» вопросов, и — самое главное — очень существенно улучшить взаимопонимание и с близкими, и с не очень близкими людьми.

Правда, книга написана весьма «академическим» языком, как научный труд, но, как мне кажется, силы, потраченные на её прочтение и понимание, окупятся многократно.

Очень советую и даже прошу — потратьте время на неё.

[все мои закачки]

Tags: language, litorture, Альфред Коржибский, бояновости, психеделия

Subscribe

  • not so stranger things

    Ну, что ж, четвёртый сезон Stranger Things / «Очень странных дел» оказался настолько мощным и неожиданно актуальным произведением, что я…

  • Побеждать Дракона

    Некоторое время назад коллеги из Katabasia опубликовали статью о фильме «Убить дракона» и пьесе-первоисточнике «Дракон», и по…

  • Посмотрел и пропал

    и всё, поминайте как звали.

Photo

Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq

Previous
← Ctrl ← Alt

  • 1
  • 2

Next
Ctrl → Alt →

  • not so stranger things

    Ну, что ж, четвёртый сезон Stranger Things / «Очень странных дел» оказался настолько мощным и неожиданно актуальным произведением, что я…

  • Побеждать Дракона

    Некоторое время назад коллеги из Katabasia опубликовали статью о фильме «Убить дракона» и пьесе-первоисточнике «Дракон», и по…

  • Посмотрел и пропал

    и всё, поминайте как звали.

Общая семантика — Коржибски

Общая семантика — Коржибски

К новой общей системе оценки
и предсказуемости в решении человеческих проблем

Альфред Коржибски
Автор книги Мужественность человечества и Наука и Здравомыслие

Бумага из Альфред Коржибски: Собрание сочинений 1920-1950 гг.
© I.G.S. Энглвуд, Нью-Джерси

ИНСТИТУТ ОБЩЕЙ СЕМАНТИКЫ
Энглвуд, Нью-Джерси, США

Настоящим дается разрешение на обмен электронными и бумажными версиями этот текст с физическими лицами при обстоятельствах, при которых нет прямого платежа делается теми, кому текст дан за сам текст, объем или другой носитель или онлайн-сервис, в который он включен, обучение или другие оплата курса или семинара и т.д. Это уведомление
должно оставаться частью текста. Любое другое использование зарезервировано за Институтом General Semantics и/или автора и требует предварительного разрешения. Для дальнейшего информацию, пишите на почту Институт или написать: Институт общей семантики, 163 Engle Street, #4B, Englewood, NJ. 07631, США.

ОБЩАЯ СЕМАНТИКА.

Термин «общая семантика» был введен Альфредом Коржибски в 1933 г. название общей теории оценки , которая в приложении превратилась стать эмпирической наукой, дающей методы общечеловеческой адаптации в нашей частной, общественной и профессиональной жизни. Его исследование привело в конечном счете к формулировке новой системы с общей семантикой в ​​качестве ее модуса операция .

Эта теория была впервые представлена ​​в его Наука и здравомыслие: введение к неаристотелевским системам и общей семантике .

Что делает людей людьми?

После Первой мировой войны Коржибски и другие начали анализировать надвигавшуюся факторы таких человеческих катастроф, понимая, что некоторые фундаментальные идейные должны были быть пересмотры. Исследуя проблемы «человеческой природы», он обнаружил Неизбежен пересмотр старых представлений о человеке, восходящих к первобытным и систематизированы древними греками и дали новое функциональное определение «человека» с инженерной, исторической и эпистемологической точек зрения, с далеко идущими последствиями. [Для объяснения использования одинарных кавычек см. ниже под Дополнительные устройства .]

Возникла необходимость впервые исследовать возможности человека, не слепо завися от статических данных статистических записей прошлых человеческих представлений, известных сегодня как ненадежный или даже ошибочный метод подход.

Таков был тезис первой книги Коржибски « Мужественность человечества. Наука и искусство инженерии человека (1921).

Он обошел мифологические догмы и спросил: «В чем уникальность характеристика людей, которая делает их людьми? Он снова заметил, что каждое человеческое поколение обладает потенциальной способностью, в отличие от животных, начать где прежние поколения остановились. Он проанализировал неврологические и социокультурные процессы, с помощью которых люди могут создавать, сохранять и передавать то, чему они научились индивидуально, будущим поколениям. Этот уникальный неврологические способности он назвал привязка времени .

Человеческая инженерия.

структура наших форм представления (языков и т. д.) оказался решающим в истории человеческой культуры. С инженерно-практическое мировоззрение, Коржибски задавался вопросом: «Почему дело в том, что сооружения, построенные инженерами, как правило, не разрушаются, а если сделать, то физико-математические или другие оценочные ошибки легко обнаруженный; но социальные, экономические, политические и т. д. системы, также созданные человеком, спорадически рушатся в формах войн, революций, финансовых депрессий, безработицы и т. д.?» Это привело к вопросу: «Что это инженеры делать неврологически, когда наводят мосты, и т. д.?» Ответ был: «Они используют особый, узкий, но «совершенный» язык называется математика , которая похожа по структуре на к фактам, с которыми они имеют дело, и, следовательно, дает предсказуемые эмпирические результаты.

Затем он исследовал, что строят социальные, экономические, политические и другие ненадежные человеческие структуры

делают неврологически, и обнаружили, что они используют языки (т. е. формы представления), которые не похоже в структуре к фактам науки и жизни, известным сегодня. Следовательно их результаты непредсказуемы, и за ними следуют бедствия.

Хотя основные исторические факты известны, решения человеческих проблем блокируется донаучными, мифологическими, метафизическими догмами, предотвращал и продолжаю предотвращать возможность отслеживания фундаментальных ошибки.

Происхождение общей семантики.

Ясно, что решение требовало формулировки общая система , на основе на физико-математических методах порядка, отношения и т. д., которые сделали бы возможные надлежащие оценки и, следовательно, предсказуемость.

Первым шагом было пересмотреть примитивное мировоззрение, которое рассматривало людей как

просто биологические организмы на уровне животных, а не как более сложные психобиологические организмы, которые производят свои собственные социокультурные окружающей среды, наук, цивилизаций и т. д. Даже самая «умная» обезьяна никогда этого не добивался.

Следующим шагом была методологическая интеграция того, что уже было известных, и производство общих обучаемых формулировок для обработки все более многочисленные и сложные факторы психобиологической взаимоотношения сегодня. Чтобы справиться с такими проблемами, необходимо рассмотреть нейролингвистических и нейросемантических сред как среды .

Слово семантика было введено в лингвистическую литературу Мишелем Бреаль в переводе с французского 189 г.7. Это происходит от Греческое semainein

(означать, означать) и Bréal ударение означает на вербальном уровне. Леди Уэлби, современница, представил теорию значений , более органичную оценку «Смысл» Бреаля.

Коржибский в 1933 году назвал свою теорию « общей семантикой». потому что он имеет дело с нервными реакциями человека организм-как-целое-в-окружающей среде, и является гораздо более общим и организменным фундаментальнее «значений» слов как таковых или значений.

Он называется «неаристотелевским», потому что, хотя он включает в себя господствующей до сих пор аристотелевской системы как частного случая, она является более широкой, более общая формулировка, соответствующая миру и «человеческой природе», какими мы ее знаем сегодня а не так, как знал Аристотель c. 350 г. до н.э.

Аристотелевские допущения повлияли на евклидову систему, и оба они лежат в основе поздняя ньютоновская система. Первая неаристотелевская система принимает во внимание учитывать недавно обнаруженные сложности во всех областях, а также проводить параллели и методологически взаимозависимы с новыми неевклидовыми и неньютоновскими достижения в математике и математической физике, позволившие даже высвобождение ядерной энергии, как в атомных бомбах.

Этот пересмотренный и расширенный общий взгляд требует глубокого пересмотра в методах обучения, требует деведомственности образования и т. д., что могло быть совершено только после того, как точные науки и общечеловеческие ориентации были унифицированы посредством адекватного методологического синтеза. Такая унификация, поскольку она основывалась на современных научных методах (физико-математические) и основы математики включали простые работающие, элементарные техники, которые могут быть применены в любом человеческом начинании, и даже к воспитанию маленьких детей.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА

При формулировке этого синтеза стало очевидным, что для понимания работу нервной системы человека в целом, необходимо было извлечь метод нервного функционирования на примере (1) лучшего продукта человеческого поведения (математика и т. д.) и (2) наихудшие (психиатрические расстройства). Было обнаружено, что в обеих крайностях психологические механизмы были сходны. разные не в натуре , а в степени , и что реакции большинство людей находятся где-то посередине.

Дезориентация пространства-времени при психических расстройствах.

Общие наблюдения за повседневными человеческими реакциями показывают, что многие «нормальные» человек в разной степени дезориентирован в пространстве-времени. Пациенты в психиатрическом в больницах часто наблюдается острая дезориентация в отношении «кто», «где», «когда». Фактически, во всем мире в таких больницы — это первые вопросы, которые задают поступающим пациентам, и их реакция на них во многом свидетельствует о серьезности своей болезни. Даже средние «нормальные» люди часто реагируют как будто определенные ситуации, события и т. д., здесь (скажем, Чикаго) и сейчас (скажем, 1947) тождественны по значению с некоторыми инцидентами, ситуации, события и т. д., которые произошли где-то еще (скажем, в Сиэтле) около лет назад (скажем, 1926). Эти лица остаются без сознания, и столь не в состоянии иметь дело с этими фундаментальными различиями в пространстве-времени, их реакции продолжаются на инфантильном уровне и, следовательно, обязательно неприспособленные к своему нынешнему статусу (из 1947).

Врачи, знакомые с общей семантикой, часто лечили такие случаи. успешно применяя эти новые экстенсиональные методы в психотерапии для устранить отождествление прошлого с настоящим и т. д., тем самым переориентировав человека в пространстве-времени.

Многие наблюдения показывают, что методы общей ориентации, основанные на по физико-математическому пространственно-временному упорядочению и т.п., упрощают понимание из самых сложных человеческих проблем. В то же время они указывают путь к нейропрофилактические воспитательные мероприятия против серьезных социально-культурных дезадаптации и указать конструктивные возможности для нового прикладного антропология и новая человеческая экология, учитывающая наши нейросемантическая и нейролингвистическая среды как среда.

Пространственно-временная ориентация в математике.

Изучение математики как формы нейролингвистических реакций привело к новое определение числа с точки зрения человеческого поведения и отношений, которое применяется в равной степени на вербальном и невербальном уровнях. Это новое определение проясняет проблемы математической бесконечности, вскрывает фиктивный характер трансфинитные числа и др.

До 1933 года не существовало определения числа, которое объясняло бы характер числа, измерения и т. д., и будет учитывать уникальность валидность и высокая степень предсказуемости результатов, математические методы. Старое определение числа в терминах class классов дала результаты в конечном итоге с точки зрения класса классы, которые ничего не объясняли. Новое определение числа как уникальных специфических асимметричных отношений выработанных решений с точки зрения этих отношений, дающих структуру. Поскольку известно, что структура только содержание человеческого знания, а поскольку неаристотелевская наука о математика имеет дело только с отношением и, таким образом, структурой, старой тайной почему математика и измерение? отвечает; уникальная валидность математических методов учитывается независимо от того, применяются ли они к математике, другие науки, или человеческие проблемы жизни.

ПРЕДПОСЫЛКИ ОБЩЕЙ СЕМАНТИКЫ.

Посылки неаристотелевской системы могут быть даны простой аналогией отношения карты к территории:

  1. Карта , а не территории.
  2. Карта , а не представляет все территории.
  3. Карта является саморефлексивной в том смысле, что «идеальная» карта включала бы карта карты и т.д., на неопределенный срок.

Применительно к повседневной жизни и языку:

  1. Слово — это , а не того, что оно представляет.
  2. Слово , а не представляет все «фактов» и т. д.
  3. Язык саморефлексивен в том смысле, что на языке мы можем говорить о языке .

Однако сегодня наши привычные реакции по-прежнему основаны на примитивных, донаучные, бессознательные предположения, которые в действии в основном нарушают первые две посылки и игнорировать третью. Математика и общая семантика являются единственными исключениями.

Саморефлексивность.

Третья посылка вытекала из применения к повседневной жизни крайне важная работа Бертрана Рассела, придавшего академическое значение саморефлексивность в его попытке решить математические внутренние противоречия своей теорией математических типов. Мы можем говорить (вербализовать) о «предложение обо всех предложениях», но в действительности мы не можем сделать предложение о все предложений, так как при этом мы фактически производим новых предложений, и, таким образом, мы запускаем в отупляющих внутренних противоречий. Рассел правильно назвал продукты из этих патологических словесных представлений «незаконные тотальности». Благодаря таким бессознательным сверхобобщениям мы, люди, жили, а не очень удачно.

Примененная Коржибским к нашей повседневной жизни, саморефлексивность введена нейролингвистические факторы, важные для адаптации и зрелости человека; то есть, принципы разного порядка абстракций, многопорядковости, цикличность человеческого знания, реакции второго порядка, запаздывание реакций пространственно-временным упорядочением, таламо-кортикальной интеграцией и т. д.

Сознание абстрагирования.

Эти принципы, в свою очередь, привели к общему сознанию абстрагирования как необходимое основание для достижения социокультурной зрелости. Этот произведены, среди прочего, средства устранения активных ложных знаний , который, как известно, порождает дезадаптацию. В то же время было обнаружено что простое пассивное невежество у людей часто невозможно, но становится активные логические знания , что может догматически приписать некоторые фиктивная «причина» наблюдаемых «следствий» — механизм примитивного мифологии. Однако выводное знание, когда сознательно принимается как выводное, формирует гипотетическое знание современной науки и прекращает быть догмой.

УДЛИНИТЕЛЬНЫЕ УСТРОЙСТВА

Для достижения вожделенного сознания абстрагирования целесообразнее оценки и т.д., методики были взяты непосредственно из современных физико-математические методы, применение которых было найдено опытным путем эффективна и имеет самое серьезное профилактическое значение, особенно на уровне образования детей. Коржибский называет следующие целесообразности дополнительные устройства :

  • Индексы для обучения нас осознанию различий в сходствах, и сходства в различиях, таких как Smith2, Smith3 и т. д.
  • Цепные индексы для обозначения взаимосвязей событий в пространстве-времени, где «причина» может иметь множество «следствий», которые, в свою очередь, становятся «причины», представляя также . факторы окружающей среды и т. д. Например, Chair1-1 [ПРИМЕЧАНИЕ, читать стул one one] на сухом чердаке как разные со стула 1-2 в сыром подвале, или единичный случай с человеком в детства, которые могут окрашивать его реакции (цепные реакции) на оставшуюся часть жизни. его жизни и т. д. Цепные индексы также передают механизмы цепных реакций, которые действуют в целом в этом мире, жизни и чрезвычайно сложном человеческом социокультурная среда, в т.ч.
  • Даты , чтобы дать физико-математическую ориентацию в пространственно-временном мире процессов.
  • и т. д. (и т. д., что может быть сокращено до двойной пунктуации, например как ., или .; или .:), чтобы постоянно напоминать нам о второй посылке «не все — чтобы приучить нас к осознанию упущенных характеристик; и косвенно напомнить нам о первой посылке «не значит» развивать гибкость и большую степень условности в наших семантических реакции.
  • Цитаты , чтобы предупредить нас, что элементальные или метафизические термины которым нельзя доверять, и что предположения, основанные на них, вводят в заблуждение. [В в этой статье для этой цели используются одинарные кавычки.]
  • Дефис , чтобы напомнить нам о сложности взаимосвязанности в этом мир.
Новые структурные последствия дефиса.

Дефис, представляющий новые структурные последствия:
(1) В пространство-время произвело революцию в физике, изменило всю нашу мировоззрение и легло в основу неньютоновских систем;
(2) В психобиологическом отмечается резкое различие между животными и люди, ставшие основой нынешней неаристотелевской системы.
(3) В психосоматика медленно трансформирует медицинское понимание, практика и др.
(4) В социокультурном указывается на необходимость новой прикладной антропологии, экология человека и др.
(5) В нейролингвистическом и нейросемантическом подчеркивается, что мы имеем дело не с простым вербализмом, а с живыми человеческими реакциями. И т. д., и т. д.

Не обращая внимания на структурные последствия, разделенные на отделы специалисты по-прежнему изолировать себя по обе стороны от дефиса, как будто их специальности фактически были отдельными субъектами. Удалив структурный дефис из такие термины, как «психобиологический» (т.е. психобиологический) и психосоматический и т. д., общественное заставили поверить, что эти вопросы просты, в то время как сложности сегодня выходит за рамки даже профессионального понимания.

В некоторых науках уже найдены решения (что привело к методологические проблемы, обобщенные в неаристотелевской ревизии) и обозначается часто дефисом, в то время как в других болезненный процесс переосвидетельствование продолжается.

Физика, например, перешла от элементалистической, расщепленной, «абсолютной пространства» и «абсолютного времени» Аристотеля, Евклида и Ньютона. к неэлементалистскому интегрированному пространству-времени Эйнштейна-Минковского, и последовали огромные успехи. Однако в медицинской науке рассмотрение психобиологических и психосоматических проблем только начинается, требует полной переоценки существующих дисциплин.

ПРИМЕНЕНИЕ СОСТАВОВ

Формулировки первой неаристотелевской системы кристаллизовали исторические, научные и эпистемологические тенденции, накапливающиеся более две тысячи лет, дающие методы для обучения и общего применения, тем самым обеспечивая максимальную эффективность для более полного развития человека потенциальные возможности и, следовательно, зрелость человечества. Научный метод (1947 г.) должен быть общими и применяться к любой фазе жизни или науки.

Только несколько примеров из множества различных областей, в которых общая семантика уже оказался полезным, можно упомянуть здесь.
(1) Были пересмотрены основы математики и методы обучения.
(2) Комитет Сената США по военно-морским делам обсудил новые методы в связь с: (а) проблемой отечественных научных исследований; (б) а научная оценка слияния Военного и Морского ведомств; и (c) обучение военно-морских офицеров, к чему призывал капитан Дж. А. Сондерс (в отставке). что все офицеры ВМФ должны быть обучены новым методам.
Заявки также подавались в:
(3) презентациях и прениях в судах;
(4) облегчение боевого истощения на Европейском театре военных действий, прикладное подполковник Дуглас М. Келли, MC, в более чем 7000 случаев;
(5) диагнозов в психосоматической медицине, а также в качестве помощи при консультировании и психотерапия индивидуально или в группах;
(6) лечение заикания;
(7) помощь при затруднениях при чтении;
(8) устранение страха перед сценой. И т. д. и т. д.

Возможно, самое главное, что приложения были сделаны в методах и содержание образования на всех уровнях, от детского сада до колледжа и Университет.

Если этот неполный список кажется огромным, следует помнить, что научный методология для оптимальной полезности обязательно должна быть универсальной по своему охвату.

АЛЬФРЕД КОРЖИБСКИ

БИБЛИОГРАФИЯ

А. Коржибски, Мужественность человечества: наука и искусство человека Инженерия (1921, 1947)
К. Дж. Кейзер, «Концепция человека Коржибского», Математика Философия (1922, 1946)
А. Коржибски, Наука и здравомыслие: введение в неаристотелевскую Системы и общая семантика (1933, 1947)
С. И. Хаякава, Язык в действии (1939, 1941)
И. Дж. Ли, Языковые привычки в человеческих делах: введение в Общая семантика (1941, 1946)
М. Кендиг, изд., Документы Второго Американского конгресса по общим Семантика (1943)
Э. Мюррей, Речевая личность (1944)
У. Б. Пол, Ф. Соренсон и Э. Мюррей, «Функциональное ядро ​​для базовых Курс коммуникации, Quart. жур. Речь (19 апр.46)
В. Джонсон, Люди в затруднительном положении : семантика личного Регулировка (1946 г.)

Вернуться на главную страницу гештальт-терапии

Институт общей семантики — Альфред Коржибски

М.

Кендиг

Каждое научное открытие в некотором смысле является автобиографией человека, который его сделал.


Начало

Альфред Коржибски приехал в Америку в декабре 1915 года. Он написал Мужественность человечества в 1920 году, когда ему был 41 год. Насколько я знаю, это его первая письменная работа, опубликованная или неопубликованная на каком-либо языке. Мне это всегда казалось очень значительным, связанным с творчеством, неутомимой энергией, простотой человека, цельностью, глубиной, практичностью его работы и методов. В течение многих лет, наблюдая за ним и его методом работы — визуализировать, конкретизировать, медленно-медленно сводить самые сложные проблемы к их структурной сути с точки зрения простых земных примеров, — я вполне мог поверить его отчету: «С детства я был молчалив, Мне нечего было сказать». — то есть до того, как он приехал в Америку, сделал английский своим языком, сформулировал в этой книге свое функциональное определение человека. Всю жизнь он смотрел на мир широко раскрытыми глазами, он созерцал увиденное, вопрошал, почему, как. Казалось, им овладела страсть к пониманию. он жил и учился на земле Польши, в городах Европы, на полях сражений восточного фронта. Он изучал историю человечества по книгам и в университетах — успехи и трагедии обезумевших от человека цивилизаций. Он спросил, почему так? — как мы могли бы сделать лучше в наше время? Он был любителем жизни, музыки, поэзии чувств. Он любил математику, технику. Они соответствовали жизненным фактам. Когда люди использовали их, они избегали животных проб и ошибок, они могли предсказывать результаты, передавать свои открытия, прогрессировать в своем контроле над нечеловеческими вещами. Почему это было не так в человеческих делах?

Влияние его опыта Первой мировой войны, переезда в эту новую страну и это открытое общество, нахождения нового языка, который подходил ему для формулирования его невербального «мышления» — это, среди прочего, было предпосылками. . Его жизненные исследования и вопросы попали в новый фокус. Он видел значение очевидного и следствия очевидного. Он выразил очевидное в своем функциональном определении человека как класса жизни, связывающего время: не то, чем является человек. Что делают мужчины, как экспоненциальная функция времени. Он развил следствия очевидной характеристики человека и уникальной человеческой среды символизма и оценок в Привязка времени: Общая теория (1924-1926), в его Наука и здравомыслие (1933) и до конца жизни в его более поздних работах, на его семинарах и в его работе со студентами. .

Эта книга [ Мужественность человечества (1950)] уже одиннадцать лет не издается. В эти годы Коржибский преподавал в Институте общей семантики, а «Науку и здравомыслие» читали все больше, а именно. двенадцать сотен экземпляров, купленных с 1933 по 1938 год; семнадцать тысяч с тех пор. Очень многие из тех, кто читал Наука и здравомыслие и кто изучал с ним общую семантику в Институте, я подозреваю, никогда не держали в руках копию Мужественности человечества . «Наука и здравомыслие» или чьи-то еще работы по общей семантике были их первым знакомством с Коржибски, и многие имеют слабое представление о том, что представляет собой термин «связывание времени» и его значение. Некоторые из этих людей по-разному выражали смутное недовольство, тревогу, как будто они методологически упускали что-то в социокультурном значении, которое они чувствовали, но не могли найти выраженным в Наука и здравомыслие . Сам Коржибский был настолько полон значения связи времени, социальных чувств, порожденных этим новым «образом человека», что я не думаю, что он видел эту необходимость до самых последних лет. Тем временем запросы на переиздание его первой книги неуклонно росли. Он размышлял над новым введением более трех лет и все еще работал над ним, когда умер. Как указано в «Примечании редактора», планы публикации были завершены, и это второе издание должно появиться без его введения. К счастью, собственная недавняя статья Коржибски «Во что я верю» (1948), резюмирует работу всей своей жизни, подчеркивая центральную роль своего временного определения человека. Эта статья и глава профессора Кейзера «Концепция человека Коржибского» (1922) уже планировались для включения. Теперь они служат введением, ретроспективным и современным, к этой книге. Редактор, моя подруга и коллега Шарлотта Шухардт, попросила меня добавить несколько вводных слов перед тем, как том отправится в печать.

Работа с Альфредом Коржибски

Я знал и работал с Альфредом Коржибски в течение пятнадцати лет, сначала в школе, где я был директором, а затем в основанном им Институте, которым я теперь имею честь руководить. Я интенсивно учился у него и использовал его методику в школе. Он перевоспитал меня как педагога, и я получил представление о многих аспектах его жизни, его чувствах и его методах. Я также наблюдал за большинством из 1800 человек, изучавших с ним общую семантику на семинарах института. С годами я пришел к выводу, что Альфред Коржибски, его жизнь, его сочинения, работа, которую он делал, были исключительно неделимы. В этих кратких мемуарах я чувствую побуждение сообщить что-то об этом уникальном комплексе человек-жизнь-работа и описать подход, который я нашел проясняющим в «видении» его работы в целом. Когда я писал ее, у меня сложилось представление о потенциальных читателях этой книги, и я склонен видеть в них в основном людей, которые читали «Науку и здравомыслие» и другие работы, посвященные общей семантике как таковой. Чтобы кратко передать кое-что из того, что я хотел бы донести до этих читателей, я должен использовать коржибскианские формулировки и терминологию без пояснений. За это прошу снисхождения у других читателей книги.

Это кажется мне важным: определение Коржибски, связывающее время, проводит резкое различие между людьми и животными. Но он подчеркивал различия, не сбрасывая со счетов сходство (не или-или), не нарушая преемственности размерной иерархии жизни. Если рассматривать по шкале возрастающих порядков сложности, амебы(1) ……Смит(1)-в-западной-цивилизации сегодня представляют природные явления; различаются не видом, а степенью сложности, количеством учитываемых факторов. С теорией связывания времени он сделал человека и достижения людей, успехи и трагедии человеческой истории и культуры понятными. Он сводил человеческие явления к чему-то уже известному, очевидному. Он удовлетворил стремление ученого-творца к унификации и упрощению посылок (т. е. принцип экономии Маха). Он сформулировал базовую теорию основ естественной науки о человеке, охватывающую не только биологическую природу человека, но и его психосимволическую природу, а также его достижения (например, математику, точные науки, искусство, этику и т. д.). Как и должно быть в новой теории, временная привязка покрывала все старые предположения, включала и объясняла новые или игнорируемые факторы, приводила к открытию новых факторов и их включению в эту теорию. Скептик усомнится в этом. Он может сказать, что это «не наука», а «чудодейственное кредо». По общему признанию — возможно. Ценность научной теории, по-видимому, может быть оценена только по тому, что получается из нее в процессе «методологического» развития и путем эмпирической демонстрации работоспособности выведенных из нее принципов и методов.

Формулировка первой неаристотелевской системы

Теория временной привязки неизбежно привела Коржибски к формулировке первой неаристотелевской системы на предпосылках большой простоты и к формулировке modus operandi для этой системы . Совокупность согласованных предположений, доктрин, принципов и т. д., а также методологических процедур и техник изменения структуры наших нейросимволических реакций, чтобы они соответствовали предполагаемому миру динамических процессов, он назвал Общая семантика . Он описал всю эту дисциплину как эмпирическое естествознание, а экстенсиональный метод — как обобщение физико-математического «образа мышления», применимого ко всем человеческим оценкам.

Всю оставшуюся жизнь Коржибски занимался проверкой человеческих ценностей своих формулировок, своих гипотез. Освобождает ли практика общей семантики связывающую время человеческую энергию, приводит ли она к более адекватным оценкам, большей предсказуемости и, следовательно, здравомыслию — в жизни людей, в их поведении в человеческих делах и, таким образом, в конечном счете в воздействии науки на общество, сужая разрыв между этими темпами прогресса?

Двенадцать лет исследований ушли на составы, прежде чем он был готов опубликовать Наука и здравомыслие . Он изучал человеческие оценки в науке, математике и психиатрии, «в их лучших и худших проявлениях», как он выразился, с точки зрения предсказуемости и человеческого выживания. Он написал первый проект закона «Наука и здравомыслие » в 1927–1928 годах. Опубликовал его в 1933 году после неустанной проверки данных, необходимых для его методологического синтеза современных наук, и проверки структурных следствий терминологии, в которой он формулировал свои формулировки. Как сказал Пуанкаре, «все, что ученый создает в факте, — это язык, на котором он его излагает». Изменения, внесенные Коржибским в вербализацию своих формулировок по сравнению с его первой книгой до Наука и здравомыслие проводят увлекательное исследование развития лингвистической строгости. Он назвал эту проверку структурных значений терминов (и формулировок) своей «лингвистической совестью». Мало кто знает, что изначально Коржибски намеревался назвать свою основную работу « Связывание времени» . Он изменил название на «Наука и здравомыслие » практически накануне публикации, потому что чувствовал, что должен подчеркнуть эту взаимосвязь. Вербальная преемственность между Мужественность и Наука и здравомыслие он сохранил в названии части VII «О механизмах связывания времени». На этих страницах, 369–561, он излагает свою неаристотелевскую систему и общую семантику. Многие читатели, очевидно, пропустили эту преемственность.

Наука и здравомыслие

В этой книге и в его ранних статьях, посвященных общей теории временной привязки, читатель, знакомый с Наука и здравомыслие , может увидеть и проследить процесс методологического развития с 19с 21 по 1933. Он может увидеть, как неаристотелевская система и общая семантика вытекали из теории временной связи так же неизбежно, как теоремы из геометрических постулатов. , экстенсиональный метод и устройства и т. д. вышли из теории и связанных с ней исследований механизмов временной связи. Он увидит, среди прочего, зачатки формулировки Коржибски нейролингвистической и нейросемантической среды как уникальной неизбежной среды, обусловливающей реакции человеческого организма-в-целом в любой культуре в любое время — инварианта. связь. Эта формулировка нейролингвистической и нейросемантической среды (и вовлеченных в нее неврологических механизмов) кажется мне одним из величайших и наиболее полезных обобщений более высокого порядка Коржибски, непосредственно выведенных из теории связывания времени. Он обобщает до более высокого порядка «психокультурный подход» (Лоуренс К. Франк и др.). Это сделало механизмы культурной обусловленности и культурной преемственности понятными для меня и многих других студентов. Я верю, что в конечном итоге она объединит и упростит предпосылки культурной антропологии, психиатрии, психологии Павлова и Левина, эмпирических социальных наук и т. д.

Читатель, который изучил Науку и Разум , обучил свою нервную систему техникам неаристотелевской дисциплины общей семантики, применил их в своей жизни и работе, сделал свою собственную невербальную демонстрацию эмпирической работоспособности. Он может оценить, насколько велика или мала для него ценность того, что вышло из теории связывания времени Коржибски, и сравнить свои оценки с отчетами других, которые с разной степенью компетентности применяли ее во многих областях. (Примечание 2) Читатель кто просто читал «Науку и здравомыслие», кто «знает» ее на словах, даже если он может дословно повторить все принципы и терминологию, имеет слабые критерии для своих оценок. Он может получать или не получать инсайты из отчетов других, т. е. принимать их оценки, как показано на практике. Если ему нравится скептицизм, он может так же бесконечно спорить о достоверности отчетов, как и о абстрактных теориях Коржибски. Этому его научила аристотелевская традиция: слова и опыт приравниваются в молчаливом предположении, что если он знает слова, то знает «все»; любое предложение может быть доказано или опровергнуто путем разговора и т. д. и т. д. Если он обучен какой-либо научной специальности, где он может или думает, что может сузить свои проблемы до того, что ему нужно контролировать только две переменные, он может отказаться на «принятие» эмпирической ценности всего, что имеет дело с многочисленными переменными человеческой жизни и не может быть вписано в его формулу.

Некоторые считают работу Коржибски «ничего нового». Другие считают его «слишком радикальным» (или слишком «ненаучным») для серьезного «научного рассмотрения». Подобные приемы нового и иного нередки в истории науки. У «философских» или «научных» скептиков, желавших априори поспорить о его работе, у Коржибски было излюбленное выражение: «Не болтай. Сделай это.» («Это строго эмпирически».) Это олицетворяет невербальный характер рабочих механизмов дисциплины, ее силу и трудности, с которыми он столкнулся в своих новаторских усилиях.

«Не знаю, посмотрим!» было еще одним его любимым высказыванием, когда он сталкивался с чем-то новым. Вот как он, инженер, относился к своим формулировкам. То есть он был своим собственным лучшим скептиком — он знал, например, ловушки «логической» последовательности по сравнению с жизненными реакциями. Он оставался «скептиком» в течение многих лет, пока не увидел (имея эмпирические доказательства, которые его удовлетворили[*]), что формулировки, вербальные и невербальные техники экстенсионального метода, которые он изложил и продемонстрировал на своих семинарах по общей семантике, можно преподавать. и осуществимы — были, по сути, подходящей научной методологией для теории связывания времени и для общего образования, направленного на реализацию человеческих возможностей связывания времени.

Институт общей семантики

Коржибский основал Институт в июне 1938 года. В сентябре Чемберлен отправился в Мюнхен. Слова были «мир в наше время» через «демократическое умиротворение», а на деле были война и новые диктатуры — как с грустью предсказывал Коржибский на своем семинаре осенью 38-го. Его статьи, написанные в течение следующих семи лет, отражают влияние на него, его реакцию на Вторую мировую войну с точки зрения его формулировок и направления, в котором он работал. Только те, кто близко знал и работал с ним, знают всю глубину его общественных переживаний, как он всем своим существом страдал о войне. Ежедневный хаос сегодняшнего дня притупляет наши воспоминания о том, через что он — все мы — пережили тогда. (Примечание 3)

Летом, когда он основал Институт, ему было 59 лет. Работа, которую он поставил перед собой, коренным образом изменила его образ жизни. За его плечами был огромный подвиг физиологической выносливости, «умственной» силы и энергии, обширный методологический синтез, который он охватил в «Наука и здравомыслие ». Элегантная простота его формулировок может ввести в заблуждение при подсчете того, сколько они стоили ему как организму. Ему предстояли новые подвиги на выносливость. Новые условия не подходили его складу. Между прочим, они лишили его длительных периодов молчания и изоляции, которые были sine qua non его творческой работы, в которой он нуждался, жаждал, как и большинство из нас, физических удобств. В течение следующих одиннадцати лет он был окружен людьми и давлением. Вначале он руководил Институтом до мельчайших деталей. Он преподавал курсы семинаров и бесконечно работал с отдельными студентами. Он вел бурную переписку. Количество статей, которые он смог написать в данных обстоятельствах, примечательно для нас, кто знает, с каким вниманием он относился ко всему, что писал для публикации. В течение многих лет он все еще надеялся написать еще одну книгу, включающую в себя дедуктивное изложение неаристотелевской системы и общей семантики, которые он сделал на своих семинарских курсах. Его постоянно беспокоила наша нехватка денег и безопасности в работе Института, а также аномалии ситуации, в которой он не мог одобрить или принять некоторые благонамеренные предложения и усилия, направленные на то, чтобы помочь нам получить признание и поддержку. Например: Одни хотели, чтобы он популяризировал свою работу, т. е. переписал «Науку и здравомыслие» для «обывателя» и т. д. Другие хотели, чтобы он был менее прямолинеен в своих презентациях, изменил свою теоретическую позицию и, таким образом, пошел на компромисс с текущими академическими и научные ортодоксы, чтобы добиться признания в университетах и ​​поддержки со стороны фондов. Цена была слишком высока для него, чтобы заплатить, если это означало компрометацию целостности дисциплины и, таким образом, устранение возможности демонстрации человеческих, научных ценностей методологии общей семантики в четких приложениях и их возможного сравнения с тем, что было достигнуто. сложившимися методами. Ему пришлось продолжать работать за пределами институциональной «зоны безопасности», хотя он прекрасно осознавал недостатки этого. Лица, которые сами, казалось, не заботились о научной целостности дисциплины, шли более легкими путями и не понимали его положения; называл это «мономанией», «культизмом», «ревностью» и т. п. Это его раздражало и огорчало. Ему его позиция казалась простой: «Давайте придерживаться наших предпосылок. Если мы намереваемся решить проблему с помощью неевклидовой геометрии, мы не переключаемся на евклидовы постулаты. Мы бы просто устроили беспорядок. Мы должны быть честными, придерживаться метода, с которого начали, а затем сравнивать результаты. Что лучше всего соответствует фактам, что дает наибольшую предсказуемость в том, что мы собираемся делать?»

Институт был для Коржибски учебной школой и его исследовательской лабораторией. Он обучал и изучал студентов на своих курсах семинаров. Он был так же страстно поглощен проверкой своей работы, как и ее формулированием. Каждый семинар подразумевал от 30 до 50 часов интенсивного чтения лекций, а на некоторых интенсивных курсах — восемь часов в день. Это означало часы индивидуальной работы с каждым из 40–50 студентов. Он проводил семинар за семинаром, год за годом. Его выносливость казалась бесконечной. Результаты, которые он видел в жизни и работе сотен этих студентов, и их отчеты ему за эти годы были не только его эмпирическим доказательством того, что его формулировки действительно работали. Они были его главным источником счастья в трудные институтские годы.

У него был свой особый стиль чтения лекций, нелинейный метод развития своего изложения неаристотелевских ориентаций путем обхода расширяющихся кругов, возвращения к какому-либо примеру, приведенному в начале для иллюстрации механизма в его более поздних лекциях. Он использовал шокирующие примеры из своей учебы в психиатрических больницах, из психиатрии, из собственного опыта общения с глубоко дезадаптированными людьми, преступниками и т. д., чтобы (как он это называл) «залезть под кожу» класса, «встряхнуть их». ». Он использовал примеры из повседневной жизни, из истории науки, из математики. Временами он был элегантным, четким, учтивым, а в других — юмористическим и дискурсивным. Часто его лицо, его руки передавали столько же, сколько его слова и схемы. Один педагог сказал, что он был «самым сильным и эффективным учителем», которого он знал, «мастером педагогики». Другой сказал, что он «худший, должен изучать педагогику». Люди редко относились к нему нейтрально, к тому, что он делал или как он это делал. Чем больше он потрясал их самодовольство, раздражал их «втиранием» метода, тем больше они узнавали. Он настаивал на том, чтобы любой желающий мог записаться на семинар. «Потому что общий метод оценки, — сказал он, — должен работать с кем угодно в любой человеческой деятельности, иначе он бесполезен». Профессора, врачи, психиатры, художники, исследователи, молодые студенты колледжей, бизнесмены, социальные работники, рабочие и т. д. — все сидели в одних и тех же классах. Все это может показаться хаотичным; это было эффективно.

Студенты Коржибски

В частных интервью он показал людям, как применять методологию в анализе и переоценке их личной жизни и проблем; он научил их постоянно подвергать сомнению свои объяснения и т. д. Он утверждал, что эти личные заявления должны стоять на первом месте. Ученик должен неукоснительно и постоянно применять экстенсиональный метод в своей личной жизни. Только тогда у него будет надежная основа для успешного применения в решении «безличных» проблем — человеческих отношений, методологических проблем в его работе в любой области, будь то наука, искусство, медицина, образование, бизнес и т. д. Один психиатр сказал: « Коржибски имеет дело, раскрывает «культурное бессознательное», делает его «сознательным»[**]. В психотерапии мы делаем «то же самое» с личным бессознательным, которое является лишь частным случаем культурного». Некоторые любят называть семинары «школой мудрости». «Может быть, — сказал Коржибски, — но мудрости недостаточно. В этом мире было много мудрости на протяжении тысячелетий, и что? Мудрость сама по себе не работает. У вас должен быть метод для его постоянного применения».

Значительное число тех, кто учился у Коржибски на 56 семинарах, получили пользу и продолжают получать пользу от обучения на различных степенях. У него были свои неудачи. «Десять процентов каждого класса, — утверждал он, — ничего не получили от этого». «Некоторые стали, — сказал он, — моими врагами на всю жизнь». (Когда вы прикасаетесь к основным вербализмам, вокруг которых индивидуум организовал свой жизненный уклад, он может оказаться слишком тревожным, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу.) Некоторые «схватывали» быстро и так же легко возвращались к старым привычкам мышления-чувствования. Они используют слова, но не метод. «Они «отказались» работать над собой», — сказал он. Одни усваивали общую семантику «интеллектуально» (т. е. вербально, «корково»), знали все принципы и терминологию и приемы, но просто не могли их применить, изменить свои оценки, свои жизненные реакции. Некоторые «приобретали» очень медленно, годами. На их жизнь, на их работу это, видимо, никак не повлияло, а потом что-то случилось. Поскольку для меня это показывает многое, я хочу процитировать письмо, написанное Коржибскому 19 апреля.50 от психиатра-исследователя, который не слышал о его смерти:

Дорогой граф Альфред:

Думаю, я должен принести вам небольшие извинения, выразить благодарность и объяснить. Как вы помните, я впервые узнал об общей семантике летом 1939 года. В то время ваш и мой хороший друг доктор _______ [умер] … взяли меня с собой на ваш семинар. Я мог «уловить» корковый аспект [вербальный], но по какой-то причине таламический аспект [изменение в жизни, чувство], казалось, ускользал от меня. Однако в этот последний месяц что-то явно произошло. Теперь я впервые начинаю «чувствовать», что в General Semantics есть что-то, что мне нужно и что может помочь. Чем это объясняется, я не знаю, все, что я могу вам дать, это ответ моего маленького сына (тридцать четыре месяца) — когда я спрашиваю его, почему он делает то или иное, он просто говорит: «Ну, я сделал это». … просто чтобы вы знали, что иногда требуется некоторое время, чтобы что-то впиталось, я остаюсь,
Семантически ваш

Коржибски провел свой последний семинар с 27 декабря по 4 января 1950 года. Его огромная физиологическая выносливость была на исходе. Он больше не ходил взад-вперед по платформе, размахивая тростью. Его лекции были такими же энергичными, его «мышление» таким же творческим, как всегда. В январе и феврале он написал свою последнюю научную статью для Симпозиума клинической психологии по восприятию в Университете Техаса. (Примечание 4)

Незаконченная работа

Так случилось, что обстоятельства его смерти были символическими для его жизни и работы. . Работая со студентами, он проявлял невероятную силу заботы о любой отдельной частице человечества до него. Он постоянно осознавал, что какая-то инфантильная оценка, которую он, возможно, изо всех сил пытался изменить в человеке, отражала симптом социального синдрома. Он провел последние несколько часов своей жизни за письменным столом, работая над такой задачей. В его неэлементалистской ориентации индивид и общество были вербально разделены только для удобства. Эмпирически они не могли быть разделены в мире фактов так же, как пространство и время, психика и сома, наследственность и среда и т. д. Для него никакие человеческие проблемы не были «незначительными» проблемами. Отсюда интенсивность, теплота его светских чувств, расточительные экстравагантные способы, которыми он распоряжался. Он умер первого марта в три часа утра. Он прожил 70 лет, 7 месяцев и 29 лет.дней.

С одной стороны, можно сказать, что его работа «закончена». С другой стороны, едва начатая. Для него она была закончена в том смысле, что он выполнил критерии, которые он должен был установить для себя после того, как закончил эту книгу в 1921 году, с точки зрения теории, индуктивных и дедуктивных методов и эмпирической проверки в значительной степени (стр. ).

Для нас работа будущего требует большего сотрудничества. В едином мозгу выработан методологический синтез, необходимый для прогресса наших знаний о человеке-в-целом-в-его-окружающей среде, для его применения в науке и образовании, исследованиях и практике. Его потребительные значения были продемонстрированы самим Коржибски и значительным числом людей, обученных неаристотелевской дисциплине. Вместе эти люди представляют срез человеческой деятельности и проблем — теории и практики в науках и искусствах, образовании, промышленности, общественной жизни и т. д. На сегодняшний день их усилия имеют общую характеристику. Они были предприняты смелыми людьми как личности, разработанными с учетом индивидуальных ситуаций. Эти люди были изолированы друг от друга географическим положением и другими нематериальными факторами. Развитие дисциплины по необходимости происходило в аморфной атмосфере. Чтобы идти вперед, нам нужно объединиться. Нам нужно не меньше спонтанности, но больше консенсуса по существу, по направлениям. Нужна междисциплинарная кооперация и какой-то механизм работы в группах. Содействие такому развитию теперь становится функцией и целью Института как центра неаристотелевского обучения и работы. Таким образом, усилия Коржибски по связыванию времени будут жить и расти.

За свою жизнь он написал две книги и 22 статьи. (Примечание 5) Вместе они составляют точно 4 и 1/2 дюйма во вненейронном пространстве. В настоящее время я сомневаюсь, что кто-либо захочет оценить работу Коржибского, его влияние и степень его влияния в наше время. Те, кто знаком с этими произведениями, могут присоединиться ко мне и сказать: редко, если вообще когда-либо, в истории человечества так мало представляло так много для человеческого понимания и прогресса.

Возрождение

Сноски

Примечание 1: см. Oliver L. Reiser, «Историко-культурное значение неаристотелевского движения и методологические вклады Коржибского» и «От классического физического к современному научному предположению», Papers from the Второй американский конгресс по общей семантике, М. Кендиг, редактор (Чикаго: Институт общей семантики, 1943), стр. 3-10, стр. 69-78.

Примечание 2: см., например, Papers From the Second American Congress on General Semantics, op. цит.; статьи в списке публикаций Института общей семантики; другие документы, распространяемые среди «Членов Института», и недавно открытый Бюллетень общей семантики, публикуемый Институтом для членов.

[*] В большинстве вопросов, имеющих исключительно человеческое значение, мы должны довольствоваться наблюдением явлений, которые не могут быть количественно измерены по состоянию на 1950.

Примечание 3: Некоторые известные слова военных лет резко возвращают меня к ним. Я имею в виду запись «Я слышу это сейчас». За полчаса прослушивания чувствительный читатель может заново пережить фон, против которого Коржибски работал в первые шесть лет работы в Институте. «Я слышу это сейчас», том 1, под редакцией Эдварда Р. Мерроу и Фреда Френдли. Рассказывает Эдвард Р. Мерроу (Columbia Masterworks).

[**] То есть изменяет бессознательные представления о мире, о человеке, переносимые в структуру языка; отношения, оценочные суждения, «способы мышления», усвоенные из нашей нейролингвистической и нейросемантической среды.

Добавить комментарий