Агентство люмпен: Как устроен бизнес модельных агентств Lumpen, Oldushka и Plus Size Model Agency

Содержание

интервью с режиссером и основательницей модельного агентства Lumpen Авдотьей Александровой

Ведущий слоган последних лет гласит: it’s not a men’s world anymore, что в переводе означает «этот мир больше не принадлежит мужчинам». С каждым годом появляется все больше сильных и бескомпромиссных женщин-управленцев. И индустрия искусства не исключение. Его представительницы вдохновляют своими историями и масштабными проектами, а мы через них вдохновляем тебя.

Мы решили взять на себя «просветительскую» инициативу и запустили рубрику «Искусство в большом городе», в которой будем знакомить тебя с главными представительницами арт-индустрии: от художниц до режиссеров, от коллекционеров до директоров музеев. Сегодня нашей героиней стала Авдотья Александрова.

Многие знают ее в как основательницу модельного агентства Lumpen, которое известно не только в России, но и на Западе. Модели Lumpen ходят на показах Gucci, Comme Des Garçon и других мировых брендов. Идея в том, что в агентстве не существует никаких стереотипов по внешним признакам, его скауты расширяют наше представление о прекрасном и находят самые яркие, нестандартные и выразительные лица.

Авдотья не только талантливый управленец, но и режиссер. В марте прошлого года на фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске она презентовала свой дебютный полнометражный фильм «Холодно», работу над которым она начала почти 10 лет назад. О художественном подходе к бизнесу Авдотья Александрова рассказала в нашем интервью.

Фото: Алекс Куликов

С чего начался твой путь в искусстве?

Это как-то автоматически произошло. Обычно родители учат детей тому, что умеют сами, вот мама научила меня рисовать, а отец научил читать. В четыре года я уже читала по диагонали. Меня, кстати, это очень спасало и помогало на лекциях, уже когда я училась во ВГИКе. Изначально они отправили меня в художественный лицей МАХЛ РАХ при Суриковском институте. Очень тяжелый лицей, мы рисовали по 14 часов в день, поэтому детства никакого не было. А в какой-то момент я поняла, что у меня нет полета, присущего настоящим художникам. Я скорее ремесленник, и мне это не настолько было интересно.

А когда ты для себя осознала, что кино – это то, к чему душа лежит?

Вообще, я захотела в кино лет в девять, когда мой дедушка подарил мне цифровую видеокамеру. Я тогда начала снимать все подряд. В лицее я постоянно была с камерой. В то время я, кстати, обожала смотреть MTV, и у меня была мечта стать клипмейкером.

Несмотря на любовь к кино, учиться ты все-таки пошла на художественный факультет. Почему?

Когда я поступала, мне было всего 16 лет, и отец сказал, что меня на режиссуру не возьмут из-за возраста. Ну и добавил, что не поступлю, потому что набирает курс Сергей Соловьев, с которым он был в ссоре. Но сейчас я понимаю, что не надо было никого слушать, надо было пробовать поступить. В итоге я пошла на художественный, там была абсолютно та же программа, что и в лицее, поэтому было жутко скучно. Я постоянно уходила с занятий в курилку операторскую, сидела болтала с продюсерами и режиссёрами в столовке. Ходила вольным слушателем на операторский факультет и на лекции по мастерству к тому же Соловьеву.

Фото: Алекс Куликов

Последним шестым курсом был дипломный год — на художественном факультете ты можешь не ходить на занятия, а делать дома 12 больших работ — их я сделала за три недели до защиты диплома. А весь год до этого каждые выходные снимала вечеринки, друзей на свою только что купленную первую зеркалку Canon 7D, а потом монтировала видео дома, самостоятельно освоив монтаж. Несколько видео я выложила на ютуб, их заметили Сергей Пойдо и Роман Мазуренко — они позвали меня снимать вечеринку после показа Walk Of Shame, а я напросилась к Андрею Артемову снимать и показ — мне было очень интересно, я ни разу не была на шоу. С этого момента начался мой путь в моде.

А что для тебя искусство?

Это то, чего не было, что сложно воссоздать, и в чем есть чудо. На мой взгляд, когда кино снималось на пленку, в нем было гораздо больше чуда, чем сейчас. Хотя сейчас очень много воссоздается художниками на компьютерах, но для меня это ближе к анимации.

Как вообще определить ценность искусства? Ведь каждый человек может видеть чудо абсолютно в разных вещах.

Я читала, почему одни работы художников выстреливают, а другие – нет. Это, кстати, не зависит от таланта. Художники, которые не выстрелили, могут быть гораздо талантливее тех, кого знают миллионы. Фишка в том, что о работах мы всегда узнаем через других людей, то есть успех любого художника связан с сетями вокруг него. Появляется какая-то картина, где-то выстреливает, кто-то завозит ее в галерею, она продаётся за большую сумму. В итоге художник нравится абсолютному большинству, и все ищут его работы.

Работа Авдотьи Александровой

Какая самая большая проблема у искусства в России?

В финансировании. У нас люди, к сожалению, вынуждены в первую очередь закрывать свои бытовые проблемы, а уже потом думать об искусстве. Это неправильное понимание, что художник должен быть бедным и голодным. Человек может что-то творить только в более-менее нормальных условиях.

А что вдохновляет тебя на создание чего-то нового?

Я очень много смотрю кино, фотографий. Мне интересны природа, какие-то новые фактуры, растения, животные. Естественно, я вдохновляюсь людьми. Но иногда мне нужно сбежать от людей, и я, конечно же, еду на природу. Природа – это основной источник вдохновения. Я в этом плане достаточно банальна.

Люди – важная часть твоего творчества. Ты постоянно ищешь интересные лица и несколько лет назад создала модельное агентство. Как-то ты сказала, что по лицу человека можно многое о нем сказать. Даже определить, насколько он талантлив?

Да. У таких людей всегда яркий, ищущий взгляд. Бывает, идешь по улице и сразу выцепляешь человека из толпы. Как правило, это оказывается талантливый человек. Это какая-то энергетическая история, но, естественно, она во внешности тоже отражается. Такие люди, как правило, более чувственные.

Работа Авдотьи Александровой

А как ты вообще определяешь слово «талант»?

Талант может быть в чем угодно — человек может очень талантливо водить машину или вести переговоры. Но считать гениальным, режиссера, например, нельзя, потому что кино – это коллективная работа: оператор, художник, актеры. Всё складывается, и получается гениальная история. Я считаю, что гением может быть только музыкант или художник. То есть тот, кто делает единоличный продукт.

Несколько лет назад ты говорила, что считаешь мужчин талантливее женщин. С тех пор что-то изменилось?

У меня вообще поменялось отношение к себе и к женщинам в принципе. Еще 10 лет назад у меня была внутренняя мизогиния, я не могла работать с женщинами. Изначально даже направление агентства было «мужское», я набирала своих пацанов, на которых можно положиться. Мне казалось, что на женщин нельзя положиться. Это, в принципе, осталось так: женщины чаще уходят из агентства, они могут подставить, у них бывает семь пятниц на неделе, но это нужно понимать и принимать, потому что они более чувствительны. Сейчас у меня в агентстве девочки стали больше работать, я стала наблюдать за многими женщинами режиссерами и клипмейкерами. Плюс, я поняла, что мужской талант не вечен.

В прошлом году у тебя вышел дебютный полнометражный фильм «Холодно». Ты рассказывала, что маленький мальчик в картине – это ты, а главный герой – твой отец. Как ты считаешь, может ли художник абстрагироваться от личного и создать произведение, которое не будет основываться на его жизни и пережитом опыте?

Не думаю. Сколько бы ни говорили писатели о лирическом герое, он все равно будет собран из нескольких людей, что-то от тебя, что-то от твоих близких.

В кино особенно сложно передать персонажа, если ты его не чувствуешь, если не понимаешь, какие эмоции он испытывал. У тебя обязательно должны быть похожие ситуации. Поэтому я не верю, когда в фильмах про войну играют люди, которые даже близко не знают, что это такое. И мне непонятно, когда про 90-е снимают 25-летние пацаны, которые в 90-х только родились. Мне все-таки хочется снимать про то, что я знаю. Хотя, мне было бы интересно поработать над фильмом про какого-то очень плохого человека, но я всегда пристально наблюдала за отрицательными героями и в кино и в жизни.

Сейчас мы все живем в эпоху тотальной толерантности, когда любой отступ от нормы карается очень сильно, а некоторым вообще стоит карьеры. Как ты считаешь, насколько это плохо – ограничивать человека в творчестве?

Какие-то вещи все-таки стоит ограничивать. Я считаю, что Тарковский, который убивал животных для кадра, – это просто недопустимо. Но кто-то считает, что это искусство, и им вообще неважно, что лошадь, которая упала в «Андрее Рублеве», сломала спину или, например, что в храме подожгли фрески. Мое мнение – это недопустимо в искусстве. Я никогда не пойду на убийство животного, на травмирование человека или уничтожение другого искусства ради кадра.

А что касается новых правил «Оскара», то все просто следуют определенным трендам, которые рано или поздно улягутся. Взять, например, Илью Хржановского, который начал снимать «Дау» больше 15 лет назад. Тогда в тренде было то, что сильно бьет по психике. И пока он делал картину, время сильно изменилось. Поэтому фильм не имел такого успеха сейчас, хотя работа просто феноменальная. Но сейчас я со многими вещами не согласна. Например, с тем, в каком состоянии люди находились на площадке. Сейчас многое кажется неправильным и неэтичным по отношению к человеку.

Instagram: @vidunja

Как ты считаешь, что самое сложное в твоей профессии?

Реализация первоначального замысла. Как говорят, есть пять фильмов: первый – тот, который у тебя в голове, второй – в сценарии, третий – тот, который снимается, четвертый – который монтируется и пятый – который люди видят. Поэтому самое сложное – сохранить то, что было в голове. То же самое можно сказать и про любой бизнес.

Как ты считаешь, может ли вообще человек выполнить работу, как задумывал, на 100%?

У меня перфекционизм и тревожность. Это две проблемы, из-за которых я никогда не буду довольна тем, что делаю, на 100 %. Кино – вообще очень сложная штука, где многое зависит не от меня. Конечно, есть такие работы, этюды или видео, которые мне нравятся на все сто, потому что я делала их быстро. Я считаю, что секрет состояния творческого потока в том, чтобы всё делать быстро. Потому что когда рассусоливаешь на несколько месяцев или лет, то произведение перестает нравиться.

В идеале кино должно сниматься за 30 смен, а не растягиваться на три года. Это просто неправильно по отношению к продукту. Возможно, если бы я выпустила фильм в 2010 году, когда мы начали его снимать, а мне было 20 лет, то решила бы, что он гениален.

У твоего творчества есть какая-то цель и понимание того, зачем ты делаешь то, что делаешь?

Цель – максимально реализовывать то, что я задумала. У меня нет желания что- то доказать миру. Я делаю все для себя, фотографирую для себя. Наверное, я в этом плане немного эгоистична. Как-то Тарантино сказал: «Если вы хотите снять фильм о том, что война – это плохо, не делайте этого. Просто скажите, что война – это плохо». У меня так же, я не хочу заниматься нравоучениями. Мне хочется воссоздавать жизнь через фотографии. Лучшее я выкладываю в Instagram, но это как дневник. Я не обращаю внимания на то, сколько у меня лайков. Для меня важно, чтобы там была хронология моей собственной жизни.

Instagram: @vidunja

Какие у тебя планы на будущее?

Точно второе кино. У меня еще большие планы по поводу бизнеса. Есть проекты, связанные с машинами. Я сейчас погрузилась в автомобильный мир, и мне хочется сделать глобальную вещь в этой сфере. И кстати, следующее кино тоже связано с автомобилями.

От многих людей можно услышать фразу: «В искусстве ловить нечего». Ты согласна с этим хотя бы отчасти?

Нет, не согласна. Так говорят люди, у которых не получилось, вот и всё. Любое искусство, так же как и бизнес, может сломать человека. У каждой сферы есть свои сложности. Чтобы чего-то добиться, нужно постоянно работать и не останавливаться.

Агентство Lumpen отберет нестандартных моделей на выставке «Страсти по Фрейду»

Реклама в «Ъ» www. kommersant.ru/ad

Реклама в «Ъ» www.kommersant.ru/ad

Коммерсантъ

Коммерсантъ FM

Предыдущая страница

- $ 81,70
- € 89,75
- ¥ 11,82
- IMOEX 2639,95
Свежий Weekend Что посмотреть на выходных Валютный прогноз Свежие «Деньги» Военная операция на Украине Санкции против России Эксклюзивы «Ъ» Призыв на военную службу Андрей Колесников о Владимире Путине Пандемия коронавируса

Следующая страница

23 февраля и 8 марта контр-модельное агентство Lumpen проведет кастинг среди посетителей выставки «Страсти по Фрейду», проходящей в центре дизайна Artplay. 23 февраля агентство будет отбирать моделей-мужчин, 8 марта – женщин. Чтобы пройти кастинг, совсем необязательно обладать модельной внешностью, так как Lumpen – первое в России контр-модельное агентство, отрицающее глянцевые стандарты красоты и выступающее за отражение естественной человеческой природы. Его основатель – режиссер Авдотья Александрова. Модели агентства участвуют в показах Vetements, Balenciaga, Jil Sander, работают с Гошей Рубчинским, снимаются для различных модных журналов мирового уровня. В том числе, фото моделей Lumpen можно увидеть и на выставке «Страсти по Фрейду». Мероприятие продлится с 12 часов дня до 8 вечера. Результаты объявят в соцсетях Lumpen и Artplay.

Предыдущая фотография

Фото: пресс-служба ARTPLAY

Следующая фотография

1 / 4

Фото: пресс-служба ARTPLAY

Предыдущий слайд

Наглядно

Пять подделок, породивших теории заговоров

Наглядно

Что посмотреть в кино 22–23 апреля

Фотогалерея

Как мусульмане отмечают завершение Рамадана

Фотогалерея

Рейтинг по версии Forbes

Фотогалерея

Запоминающиеся кадры 17–21 апреля

Фотогалерея

Участники и гости мероприятия

Фотогалерея

Кадры с места событий

Фотогалерея

История бит-квартета «Секрет»

Видео

Память жертв холокоста почтили двухминутной сиреной

Видео

Чем примечательна гастрономия Аргентины

Фотогалерея

Как складывалась спортивная карьера Вячеслава Фетисова

Видео

Рецепт десерта от шеф-повара посольства Франции для читателей «Ъ»

Следующий слайд

Новости компаний Все

21.
04.2023
АО «ДОМ.РФ»

ДОМ.РФ запустил серию практических конференций для регионов и застройщиков
21.04.2023

STONE HEDGE

STONE HEDGE стал девелопером года по версии CRE Awards
21.04.2023

Авито

Авито запустил инструмент, позволяющий связать несколько профилей
21.
04.2023
АО «ТИНЬКОФФ БАНК»

Авторизация через Tinkoff ID и мгновенная оплата c Tinkoff Pay стали доступны в RuStore

Загрузка новости…

Ни гражданин, ни подданный? Агентство «Люмпен» и наследие местной администрации в Сьерра-Леоне | Африканские дела

Фильтр поиска панели навигации Дела АфрикиЭтот выпускАфриканистикаРегиональные политические исследованияКнигиЖурналыOxford Academic Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Дела АфрикиЭтот выпускАфриканистикаРегиональные политические исследованияКнигиЖурналыOxford Academic Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

Журнальная статья

Получить доступ

Ричард Фанторп

Ищите другие работы этого автора на:

Оксфордский академический

Google Scholar

по делам Африки , том 100, выпуск 400, 1 июля 2001 г. , страницы 363–386, https://doi.org/10.1093/afraf/100.400.363

Опубликовано:

01 июля 2001 г.

Закрыть

Advanced Search

Abstract

Недавний конфликт в Сьерра-Леоне представляет собой сложную задачу для анализа. Элитные элементы не получили той известности, которую предсказывали модели политической экономии «полководцев», но альтернативные этнические или религиозные национализмы еще не появились, чтобы заполнить пробелы в государственном управлении. Исследования, посвященные «люмпенам» или «светским сектантам», лишь подчеркивают явную отстраненность конфликта от довоенных моделей политики и идентичности. Однако в этой статье утверждается, что долгосрочные процессы исключения действительно лежат в основе этих агентств. Здесь центральным вопросом является локализация процессов сельской социальности. Это явление уходит своими корнями в доколониальную эпоху, но оно было значительно усугублено режимами «туземной администрации», изначально навязанными британским колониализмом. На большей части Сьерра-Леоне де-факто гражданство остается привилегией для тех, кто проживает в старых деревнях, зарегистрированных для сбора налогов. Молодежь, бродячие рабочие и другие лица с низким статусом неизбежно оказываются в ослабленном порядке старшинства в доступе к основным правам и собственности. Потеря идентичности, заложенная в этом процессе, больше не находит компенсирующего движения в современном образовании и занятости. Здесь благодатная почва для быстрого роста «люмпенского» агентства и, возможно, большей части хаоса и жестокости последующего конфликта.

Этот контент доступен только в формате PDF.

Раздел выпуска:

Статья

В настоящее время у вас нет доступа к этой статье.

Скачать все слайды

Помощь с доступом

Доступ в учреждение

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Щелкните Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
Находясь на сайте общества, используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Стоимость подписки и заказ этого журнала

Варианты покупки книг и журналов в Oxford Academic

Кратковременный доступ

Чтобы приобрести краткосрочный доступ, пожалуйста, войдите в свой личный аккаунт выше.

У вас еще нет личного кабинета? регистр

Ни гражданин, ни подданный? Агентство «Люмпен» и наследие местной администрации в Сьерра-Леоне — круглосуточный доступ

ЕВРО €48,00

42 фунта стерлингов

52 доллара США.

Цитаты

Альтметрика

Дополнительная информация о метриках

Оповещения по электронной почте

Оповещение об активности статьи

Предварительные уведомления о статьях

Оповещение о новой проблеме

Получайте эксклюзивные предложения и обновления от Oxford Academic

Ссылки на статьи по телефону

Последний
Самые читаемые
Самые цитируемые

Решения о голосовании и расовая изменчивость в столичных муниципалитетах Южной Африки

Варианты традиционного владения, власти вождя и глобальных норм ответственного инвестирования в землю в Сьерра-Леоне

Хустлерский популизм, негативная реакция на юбилей и экономическая несправедливость на выборах в Кении в 2022 году

Режимы неравенства в Африке с доколониальных времен до наших дней

«Гукураунди продолжается»: насилие, память и активность мтвакази в Зимбабве

Люмпен в литературе – против течения

Оборванные революционеры:
Люмпен-пролетариат и афроамериканский марксизм в литературе эпохи депрессии
Натаниэль Миллс
Амхерст и Бостон: University of Massachusetts Press, 2017, 208 страниц, 27,95 долларов в мягкой обложке.

«ЛЮМПЕНПРОЛЕТАРИАТ» ПРОЖИЛ ТЯЖЕЛУЮ ЖИЗНЬ в критических кругах. Этот термин не очень понравился Марксу и Энгельсу, тем самым авторам, которые его придумали. Они не много теоретизировали о социальной формации, кроме как изображали ее в негативном свете, и поколения комментаторов по-прежнему настороженно относились к этой конструкции.

Люмпены, отбросы и изгои общества, существующие вне сил экономического производства, утверждали они, не могут участвовать в антикапиталистической борьбе, потому что они не вкладывали в труд, не имели обязательств, выходящих за рамки их личных интересов, и были подвержены влиянию реакционных сил.

Тем не менее, Натаниэль Миллс, марксистский мыслитель с освежающей гибкостью, доблестно восстанавливает идею люмпен-пролетариата как способ оживить марксизм и обратиться к текущим организационным потребностям для преодоления угнетающих аспектов американского общественного строя. Он делает это, исследуя некоторые из наиболее выдающихся попыток изобразить динамический потенциал люмпен-пролетариата, а именно 19Письма 30-х годов Ричарда Райта, Ральфа Эллисона и Маргарет Уокер.

Миллс утверждает, что, отступив от классической концепции люмпен-пролетариата, эти писатели не отвергли марксизм. Вместо этого они обогатили его. Они превзошли пролетарскую литературную формулу современников, таких как Майк Голд, Роберт Кантуэлл и Клара Уэзервакс, которые героически изображали рабочий класс, но не люмпенов.

Они были более радикальны во взглядах, чем писатели-«нижние псы», такие как Эдвард Дальберг, чьи 19 лет29 роман дал жанру, ориентированному на описания низов общества, свое название.

В «Большом Томасе», главном герое «Сына туземца», Райт предлагает, по словам Миллса, «наиболее характерного люмпен-пролетарского персонажа афроамериканской литературы». (49) Большой воодушевлен желанием иметь значение как субъект в основном обществе.

Биггер хочет летать метафорически и буквально, выражая в начале романа свое желание стать пилотом. Но ограниченный и маргинализированный в рамках расистской, капиталистической патриархальной системы, он превращается в извращенного антигероя, ставящего преступные устремления выше любого стремления к работе или любой преданности рабочим.

Он становится публичным субъектом только после того, как случайно убивает Мэри Далтон. Пытаясь избежать ареста, он насилует и убивает свою девушку Бесси Мирс, которую он решил представлять как угрозу его вновь обретенной субъективности. Таким образом, больше не должно быть ничьим идеалом. Действительно, несмотря на то, что он приговорен к смерти, в мире Райта его часто считают бесчувственной жертвой, а самого Райта часто считают приверженцем грубой защиты окружающей среды.

Но для Миллса ключом к роману является преобразующая сила, которую представляет Биггер. «Объективный смысл его действий, — пишет Миллс, — которые коренным образом бросают вызов расовой и экономической системе, призванной объективировать афроамериканцев, делает его левым». (83) Задача организаторов, в данном случае Коммунистической партии, состоит в том, чтобы обуздать «преобразующую силу» и не допустить ее попадания в «ряды реакции». (63)

Большой Томас Стаголи, мятежник и потенциальный революционер. К сожалению, у Биггера и КП нет шансов на длительные отношения друг с другом.

Райт избегает сентиментальной концовки. Организация может утвердить его, но не искупить в практическом смысле. Он не получает той отдачи, которую получает домашний работник Олли Найт в «Черной надежде», последующем фантастическом проекте Райта.

Текучесть, трещины и разрушения

В начале своей книги Миллс рассматривает люмпен-пролетариат как совершенно отдельную сущность, группу, которая может «получить доступ к способам революционного знания и возможностям, недоступным для социально интегрированного рабочего класса». (18) Райт знал лучше, чем заявлять о такой дихотомии.
К чести Миллса, когда он переходит к обсуждению Ральфа Эллисона, он совершенно ясно дает понять, что согласен с Эллисоном в том, что в классовых отношениях существуют трещины и разрывы и что существует транзит людей, которых Миллс называет «людьми-люмпенами». ” (110)

Некоторые из них связаны с наркотиками, нырянием, прогулками и рабочим классом одновременно. Кто-то может быть люмпеном сегодня, студентом колледжа завтра, и наоборот. Эллисон узнал об этом последнем переходе из первых рук, когда ему пришлось бродить по пути из Оклахома-Сити в университет Таскиги, и по пути он подвергся физическому насилию.

В народной среде существует изменчивость, а проницаемые личности могут делиться мыслями и давать повстанческие ответы на суровое и жестокое социальное окружение.

Иллюстрирование этого процесса — гениальность, как показывает Миллс, ранней прозы Эллисона. Двумя наиболее примечательными примерами являются неопубликованные рассказы «Тиллман, Тэкхед и Слик». Главные герои теряют работу в начале обеих сказок и, таким образом, переходят из рабочего класса в низший класс.

Тиллман и Тэкхед входят в группу официантов, готовящихся к обеду в клубе Джима Кроу, когда последний замечает картину Уинслоу Хомера «Гольфстрим» в одной из приватных комнат. Картина с изображением, казалось бы, пассивного чернокожего человека, дрейфующего в море и окруженного акулами, выбивает Тиллмана из колеи, и, когда он один в комнате, он режет картину своим ножом в качестве средства самоутверждения.

Во время ужина выясняется результат действия. Но Тиллману грозит более непосредственная опасность, чем подозрение в вандализме. Белый покровитель обвиняет его в краже и нападает на него. Тиллман, переходя от самосозидания к самосохранению, режет мужчину своим ножом и умудряется сбежать из клуба в последовавшей за этим неразберихе.

В конце концов он прыгает на товарном поезде, чтобы сбежать из города. Его дальнейшее развитие будет происходить, отмечает Миллс, в «социально незафиксированной текучести люмпен-пролетарской жизни». По мнению Миллса, Тиллман и Тэкхед выражают, «как свобода, достоинство и действие доступны субъекту, который выпадает из своего стабильного социально-экономического и идеологически кодифицированного положения на обочины и промежутки социального». (125)

Слик Уильямс уволен с работы. Он сосредоточен на необходимости содержать свою семью, а не на забастовке на фабрике, где он раньше работал. Слик, как и Тиллман, яростно набрасывается на ограничения, в его случае черный игрок, белый полицейский и белый домовладелец. Миллс рассматривает эти импульсивные действия как «предпосылку знания» (130).

В отличие от случая с Тиллманом, Эллисон раскрывает развитие Слика как люмпен-фолк-деятеля, включая встречи с активистами Лайлз Джексон и Букер Смоллс. Слияние опыта люмпен-фолка и объяснений рабочей солидарности — вот как Эллисон формирует свой марксизм.

Марксистские инновации Уокера

Работы Маргарет Уокер эпохи Великой депрессии представляют собой новаторскую версию марксизма, поскольку она изображает люмпен-пролетариат как «симптоматическое обвинение капитализму» (138). Она представляет более разнообразный состав люмпен-персонажей, чем Райт и Эллисон, и делает акцент на сексизме в своих описаниях эксплуатации.

В ее незаконченном романе «Гусиный остров» рассказывается о ее опыте работы с так называемыми несовершеннолетними правонарушителями в рамках инициативы WPA в районе Чикаго. Ее альтер-эго — Генриетта, афроамериканка, секретарь социологического проекта, получившего название «Эксперимент», который предназначен для изучения и решения проблемы преступности среди несовершеннолетних посредством усилий, направленных на отдых.

На работе Генриетта встречает Бада Хейнса, фигуру преступного мира, которая также является местной легендой. Но во время Великой депрессии Бад потерял свои деловые связи и ухватился за Эксперимент, хотя и не верит в его предпосылки. Для Бада у молодежи нет врожденных моральных проблем. Он приписывает их так называемую преступность социальным условиям, в которых они живут.

По мере развития романа Бад служит гидом для Генриетты, знакомя своего ориентированного на буржуазию коллегу с жизнью в Лоу-Энде, как местные жители называют этот район. Кульминация романа происходит, когда после ограбления четверо афроамериканских юношей вступают в перестрелку с полицейским.

Офицер и один из юношей убиты; задержан другой. Двое других становятся беглецами. В это время принимается решение об отмене эксперимента. Колман, режиссер, полагает: «Похоже, они никогда не учатся» (цит. по Mills 159). Тем не менее, Уокер заканчивает историю (насколько она поняла), демонстрируя потенциал Нижнего конца для положительного сопротивления статус-кво, в частности жестокости полиции, которая последовала после перестрелки.

При поддержке Союза рабочих и Международной организации защиты труда местные жители посещают массовые собрания и готовы участвовать в скоординированных акциях протеста. Таким образом, Миллс заключает, что в «Гусином острове» и позже, в таких стихотворениях, как «Ган Молл», «Проститутка», «Плохой человек Стаголи», «Кисси Ли» и «Два пистолета Бастер и Триггер Слим», Уокер видит люмпен-пролетариат. как «сердце афроамериканской культуры сопротивления» (169).

Миллс оказал неоценимую услугу, напомнив нам об огромных достижениях Райта, Эллисона и Уокера как творческих интеллектуалов. Он, несомненно, предоставил некоторые из самых проницательных чтений этих писателей. Его общий комментарий глубоко проницателен.

Пожалуй, единственная его крупная ошибка в качестве критика связана с величественной поэмой Маргарет Уокер «Для моего народа». Он понимает это как запутанную критику неудач черного рабочего класса, кульминацией которой является неуместный, почти нелогичный призыв к действию.

На самом деле, поэма служит прославлением тотальности и упорства черных, а также революционных возможностей. Порождающие аспекты стихотворения для чернокожих заключаются в том факте, что Уокер мог достаточно понять жизнь чернокожих, чтобы написать ее.

Биографическая ошибка Миллса также связана с Уокером. В заключительной главе, обсуждающей карьеры трех рассматриваемых писателей после депрессии, он небрежно относит Уокер к разряду черных националистов или культурных националистов, не упоминая ее взгляды на поздние годы жизни в отношении политической экономии.

Кажется, он не знает, что даже после 70 лет Уокер выступала с речами, в которых выступала за «новый народный социализм двадцать первого века». Ее марксистские убеждения никогда не расходились с ее приверженностью черной культуре.

Источник изобретения

Книга Миллса ярко сияет, несмотря на один-два недостатка. Его главная мысль, лежащая в основе его исследования Райта, Эллисона и Уокера, заключается в том, что марксизм никогда не следует рассматривать как отчуждающий европоцентричный дискурс.