Эрвин блюменфельд: Как Эрвин Блюменфельд сделал фешн — Bird In Flight

Содержание

Как Эрвин Блюменфельд сделал фешн — Bird In Flight

Его влияние признавали модные фотографы от Хельмута Ньютона до Ги Бурдена и Дэвида Ляшапеля. Он снимал Одри Хепберн и Марлен Дитрих. Он был самым высокооплачиваемым фотографом Америки. Александр Ляпин рассказывает о феномене Эрвина Блюменфельда.

Блюменфельд прожил яркую жизнь: немецкий еврей, он дезертировал с фронта Первой мировой войны (за что был проклят матерью) и бежал в Амстердам, где открыл магазин дамских сумок. В начале Второй мировой бежал уже из Франции — не миновав лагеря для интернированных. Он тесно общался с дадаистами, рисовал, делал коллажи, был литератором, фотографом и экспериментатором. Он совершил одно из самых оригинальных самоубийств: вычитав про рак простаты и предположив его у себя, он, не желая мучиться в постели, загнал себя до смерти, бегая вверх-вниз по Испанской лестнице в Риме.

«В жизни я любил две вещи: свою работу и женщин, всех женщин без исключения, — признавался Эрвин Блюменфельд. — Фетишами всей моей жизни были женские глаза, волосы, грудь и губы». Эта страсть переросла во множество интрижек (даже в преклонном возрасте он встречался с женщиной на 40 лет младше себя), но что важнее — привела его в глянцевые журналы, а те сделали фотографа богатым и знаменитым.

© The Estate of Erwin Blumenfeld
© The Estate of Erwin Blumenfeld

Блюменфельд старался быть непохожим на других, делать открытия, создавать невиданное. О нем говорили, что если в инструкции к пленке утверждалось, что ее нужно проявлять в прохладной воде, Эрвин проявлял в горячей; если писали, что раствор необходимо кипятить, он его замораживал. Для него не существовало никаких ограничений в работе с материалом: Эрвин резал фотографии, мял, тер их наждачной бумагой, размачивал, сжигал утюгом, писал на них свои рассказы — и это не говоря о манипуляциях с проявкой и печатью, светом и цветом.

«Не имеет значения, что вы делаете с материалом, когда вы создаете искусство, которое становится средством для успешной передачи эмоций от того, кто его творит, к тому, кто его потребляет», — утверждал Блюменфельд.

Модная индустрия стала для него лабораторией, где он проводил опыты над телами моделей. Живя в Париже, Эрвин любил разглядывать Эйфелеву башню: она напоминала ему женщину с широко расставленными ногами. Он решил, надо что-то сделать с этой конструкцией. Фотограф уговорил модель подняться на башню и с риском для жизни балансировать на высоте, размахивая подолом рекламируемого платья. Снимок «Лиза Фонсагривс на Эйфелевой башне» шокировал публику, принес Vogue неслыханную прибыль и вошел в историю как образец «инновационного решения рекламного образа». Лиза потом вспоминала, что боялась высоты и во время съемки пережила невероятный страх — но Блюменфельд обаял ее, заморочил, заговорил ласковыми словами и отправил летать. Позже фотограф Жан Морель, воодушевленный успехом этой фотосессии, попросит Лизу прыгнуть с парашютом.

Эйфелева башня напоминала ему женщину с широко расставленными ногами.

О харизме фотографа говорили многие. Например, «открытая» им Кармен Делль’Орефиче, которая будет дефилировать по подиуму почти до 90 лет, скажет: «Он был таким тонким художником! Я как-то пришла к нему в студию и очень стеснялась, робела. Он заставил меня почувствовать себя почетным, уважаемым гостем, который делал для него что-то чудесное. Он просто заставил меня почувствовать, что со мной все в порядке, что я умна, что я прекрасна».

© The Estate of Erwin Blumenfeld

От Второй мировой Блюменфельд с семьей бежал в США. Его встретили с восторгом — накопленный в Европе опыт, отточенная техника и безграничная фантазия сделали фотографа лучшим в своем деле. Его обложки покоряли: огромный глаз и изогнутая бровь Джин Пэтчетт, три профиля, сочетание профиля-тени и фронтального изображения лица. Эрвин был будто укушен пин-апом, но яд подействовал своеобразно: все пошлое было отброшено, появилась возрожденческая красота и нежность, чистота и интеллектуальная насыщенность образов.

Блюменфельд стал самым высокооплачиваемым фотографом Америки.

Глянцевые журналы этого времени сильно отличались от того, что мы видим теперь. Там можно было почитать статьи известных философов, произведения ведущих литераторов, странные отчеты — например, о «гештальтистских экспериментах с восприятием цвета». Все это иллюстрировали звезды изобразительного искусства. Но в середине 50-х политика модных изданий поменялась. Теперь требовались простые снимки с более откровенным — часто на грани порно — содержанием, конкретным рекламным посылом и жестким эпатажем, по сравнению с которым «Лиза над Парижем» выглядела выходкой школьника.

Эрвин был будто укушен пин-апом.

© The Estate of Erwin Blumenfeld
© The Estate of Erwin Blumenfeld

Снимки Блюменфельда начали сильно редактировать, а потом его просто перестали понимать. После нескольких серьезных конфликтов с издателями он ушел из бизнеса и занялся творческой фотографией — а заодно засел за мемуары, в которых довольно саркастически высказывался о мире моды и его обитателях.

О себе он написал, что никогда не являлся фешн-фотографом. «Я был любителем — я любитель, — и я намерен остаться любителем. Для меня фотограф-любитель — это тот, кто любит снимать, свободная душа; он может фотографировать то, что ему нравится, и для тех, кому нравится то, что он фотографирует. По этому определению я любитель, так что это определение, которое я принимаю».

© The Estate of Erwin Blumenfeld
© The Estate of Erwin Blumenfeld
© The Estate of Erwin Blumenfeld

Фото: The Estate of Erwin Blumenfeld,
Edwynn Houk Gallery,
Osborne Samuel

Фотограф Эрвин Блюменфельд

Этой весной на биеннале «Мода и стиль в фотографии» выставка Эрвина Блюменфельда — один из главных номеров программы. Его творчество как будто вбирает все самое лучшее и стереотипное (то есть классическое), что в нашем представлении составляет хорошую фотографию. Обнаженная натура (естественно, женская) — изящная, нежная, но не чувственная, почти не эротичная. Остроумные эксперименты с формой, цветом, фактурами и техническими возможностями фотографии — все самые замечательные открытия авангарда 1930-х годов: коллаж, монтаж, выделение фрагментов, соляризация, визуальные загадки, зеркала и отражения, мультиэкспозиции, необычный взгляд на привычное. Классическая fashion-фотография 30–50-х — изысканная, сдержанная, аристократическая роскошь.

Текст: Ирина Толкачева; Фото: Эрвин Блюменфельд

 

Эрвин Блюменфельд

Автопортрет. Париж. Ок. 1938

Серебряно-желатиновая печать

Коллекция Элен и Йорика Блюменфельдов

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Биография Блюменфельда, полная приключений и драм, также в своем роде классична: в том, как он проживал свою жизнь, и в том, как относился к искусству. Немецкий еврей, в юности хлебнувший ужасов Первой мировой, поживший в разных странах, сражавшийся с обстоятельствами, побывавший в лагерях и, в конце концов, обосновавшийся в Нью-Йорке, где к нему сразу пришел успех. Незнание языка, большая семья, трудности эмиграции не мешают, если у тебя есть талант, репутация, воля к жизни и неослабевающая тяга к самовыражению в творчестве.

Отношение Блюменфельда к фотографии также вполне типично для классика первой половины и середины века. Он любит женщин, он одержим женскими формами и красотой, но его ню холодны, он намеренно отстранен. Восхищение, вожделение, страх он трансформирует в деформации, деконструкции, причудливые гротески. Не слишком, впрочем, радикальные. Типичный подход сюрреалиста к женской натуре, но не нарушающий границ благопристойности, не противоречащий привычным, традиционным понятиям о красоте, но и не угождающий массовому вкусу (“Beauty doеsn’t have to be pretty” — «Красота не должна быть «хорошенькой»).

В Америке Блюменфельд — остроумный, высококультурный и высокооплачиваемый фэшн-фотограф. Воплощающий изысканные визуальные формулы, любящий живописные ассоциации, виртуозно работающий с цветом, придумывающий нестандартные приемы и получающий эффектные фотографии. Простые и изящно-лаконичные, но выглядящие настолько необычно, что даже профессионалы часто не понимают, как они сделаны. И при всем этом Блюменфельд не считает свою деятельность на этом поприще искусством и творчеством. Коммерческая фотография недостаточно благородна. Тщательно отобранное самим Блюменфельдом портфолио — книга «Сто моих лучших фотографий» — включает лишь четыре снимка, сделанных для глянца.

Этой точки зрения придерживаются многие классики, разделяя работу «для себя» и «для заработка». И они же уходят из модной индустрии в начале 1960-х, когда наступают новые времена и некие условные стандарты попираются и здесь, в угоду «массовому», «доступному», «вульгарному». Обозреватель одной из выставок Блюменфельда из Financial Times Фрэнсис Ходжсон назвал его более остроумным экспериментатором, чем Ман Рэй, и более выразительным в качестве fashion-новатора, чем Ирвинг Пенн.

 

Эрвин Блюменфельд

Три профиля. Вариант фотографии, опубликованной в Photograph Annual к статье «Цвет и свет». 1952

Струйная печать на баритовой бумаге, 2012

Коллекция Генри Блюменфельда

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Эрвин Блюменфельд

Вариант обложки для американского Vogue «А ты сделал вклад для Красного Креста?». 15 марта 1945 г.

Струйная печать на баритовой бумаге, 2012

Коллекция Генри Блюменфельда

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

 

Эрвин Блюменфельд

Сесил Битон, фотограф. 1946

Частичная соляризация

Винтажная серебряно-желатиновая печать

Швейцария, частная коллекция

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Мнение не каноничное, но возможное. Вероятно, Блюменфельда можно назвать Рафаэлем мира fashion- и арт-фотографии. Золотой стандарт, золотая середина, но «середина гения» — абсолютная гармония, синтез реализма, стилизации, красоты, женственности, грации, вкуса. И все это сформировалось и сложилось из неотъемлемых компонентов, ассоциирующихся с художественной средой начала века: бунт, эксперимент, сомнения, нонконформизм, дадаизм и сюрреализм.

При всей образцовости и эталонности история и творчество Блюменфельда, разумеется, не лишены мелких частностей, «пунктумов». В аннотации к выставке говорится, что его жизнь и работа могут «служить документальным источником по истории мировой социально-политической сцены» соответствующего периода. Как видим, это действительно так, и это очевидно даже при поверхностном взгляде. Но, тем не менее, есть значимые мелочи.

Например, рассматривая фотографии из Vogue, вдруг замечаешь морщины вокруг глаз модели и понимаешь, насколько отличается аристократичный гламур 1940-х от современных стандартов. Модели Блюменфельда выглядят зрелыми женщинами, с осмысленным взглядом и личной историей, пусть и неразличимой под броней безупречной элегантности. Или вот, например, интересный факт: Блюменфельд был первым, кто сфотографировал для Vogue чернокожую модель — Бани Йелвертон — в 1958 году. Правда, поместив на краю кадра, чтобы, в случае общественного возмущения, отрезать ее.

Личная жизнь Блюменфельда вполне укладывается в представления о патриархальной «богеме» — с молодыми любовницами и прочими шалостями, но именно ему приходит в голову разыскать и сфотографировать обнаженной 80-летнюю модель Родена, в юности позировавшую для знаменитой скульптуры «Поцелуй». Это говорит о том, что он задумывается о разнообразии чувственного опыта и о том, как он претворяется в образах искусства и медиа.

Судя по автобиографии, а также по воспоминаниям знавших его людей, Блюменфельд никогда не относился к себе и своей работе всерьез, так же, как, видимо, и ко всему окружающему миру. Впрочем, ирония и едкий сарказм его текстов не противоречат эскапизму его творчества. Человек, переживший войну, тревожные тридцатые, лагеря, переезды, влюбленности и славу, разработавший эталоны и образцы фотографического мастерства для современников и потомков, в конце концов, совершивший экстравагантное самоубийство, — вот кто такой Эрвин Блюменфельд.

И мы еще не все о нем знаем. После его смерти отпечатки, рисунки, коллажи и негативы были поровну поделены между тремя детьми и молодой любовницей. До последнего времени все это так и существовало в раздробленном виде, многое никогда не выставлялось и не публиковалось. Сейчас его внуки работают над тем, чтобы собрать все воедино и систематизировать, хотя бы виртуально. Так что, возможно, впереди нас еще ждут открытия. Едва ли принципиальные и крупные, но наверняка небезынтересные для истории фотографии, моды и наших взглядов на прошедшее столетие.

Эрвин Блюменфельд

Одри Хепберн, актриса. Нью-Йорк. 1950-е

Винтажная серебряно-желатиновая печать

Швейцария, частная коллекция

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Эрвин Блюменфельд

Обнаженная под влажным шелком. Париж. 1937

Винтажная серебряно-желатиновая печать

Швейцария, частная коллекция

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Эрвин Блюменфельд

Наталия Паско. Нью-Йорк. 1942

Винтажная серебряно-желатиновая печать

Коллекция Генри Блюменфельда

© The Estate of Erwin Blumenfeld

 

Эрвин Блюменфельд

Лиза Фонсагривс на Эйфелевой башне. Париж. 1939

Винтажная серебряно-желатиновая печать

Modernism Inc. , San Francisco

© The Estate of Erwin Blumenfeld

БИОГРАФИЯ – Эрвин Блюменфельд

1897

© Эрвин, его дядя Карл

«Однажды, слишком давно… таксист трусил к моим будущим родителям от берлинского Королевского оперного театра на Унтер-ден-Линден к их квартире на Вильгельмштрассе. Они устраивали оживленную ссору за опущенными шторами наемного экипажа.

Какими бы ни были подробности, 5 мая 1896 года, в полночь, меня бесцеремонно отправили в мои первые концлагеря. Скрученный и привязанный в одиночной камере на девять месяцев и приговоренный к смерти в самых бесчеловечных условиях жизни, я начал учиться умирать».

26 января 1897 г.

Семья Блюменфельдов на море в Альбеке © Неизвестно, 1900

” Таким образом, 26 января 1897 г., утро четверга, я никогда не забуду, полураздавленный, безмолвный, на пределе своих возможностей, суровый голый и искренне ваш, меня выслали на свежий воздух. Они подумали, что я должен дышать, и хлопнули меня по спине. То, что я вдохнул, было насыщенным карболкой зловонием лизольной сточной канавы, смешанным с паром свежего конского помета, — знаменитый берлинский воздух».

26 января 1897 г.

1915

Открытка с рисунками © Georg Grosz

Усердно посещает Cafe des Westens в Берлине со своими друзьями Паулем Ситроеном и Вальтером Мерингом и дружит с художником Георгом Грошем: мягкое настроение в писсуар на Потсдамской площади. Через противоположный вход вошел молодой щеголь, встал рядом со мной, вставил монокль в глаз и одним махом так мастерски обоссал мой профиль на стене, что я не мог не вскрикнуть от восхищения. Мы стали друзьями. Он был самым блестящим человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни, великим рассказчиком и чрезвычайно сильным рисовальщиком».


В то же время Эрвин начинает переписку с двоюродной сестрой Пола Ситроена Леной Ситроен, «Леентье», которая живет в Амстердаме.

1917

Эрвин в армии © Неизвестно

Включенный в немецкую армию водителем скорой помощи, он отправляется во Францию ​​после адского периода обучения в Цвиккау. В основном он собирает трупы в своей машине скорой помощи, но также служит бухгалтером в армейском борделе. Находясь в отпуске в июне 1918 года, он планирует дезертировать с Леной в Голландию, но его дядя Бруно сообщает в армию. Его брат Хайнц, зарегистрированный в 1918 лет, погиб на французском фронте: «Дорогой брат,
Назад во Фландрию. Просто провести день или два здесь, на базе. Две недели назад в четверг арестованы вместе с Леной и заключены под стражу благодаря дяде Бруно. Лену депортировали, меня освободили в последний день после доказательства невиновности. Мама торжествует. Клянется, что ничего не знает обо всем этом. Мама говорит: «Лучше умереть в окопах, чем быть предателем», потому что она боится тети Минны.


Надеюсь, ты еще жив!
Ваш брат Эрвин.
Три недели спустя, когда раздавали письма, я получил это обратно с пометкой, написанной поперек адреса: «Погиб в бою, вернуть отправителю».

1918

Автопортрет в качестве президента DADA © Erwin Blumenfeld

Уезжает в Голландию. Он пытается заниматься искусством с Полом Ситроеном, но без особого успеха. Он занимается швейным бизнесом, присоединившись к модному дому Gerzon Brothers.
Участвует в движении Дада вместе с Грошем, Майноной, Мерингом и Ситроеном; рисует, пишет и делает коллажи под псевдонимом Ян Блумфилд. Вместе с Полом Ситроеном они являются самопровозглашенными директорами «Holland Dadacentrale».

26 января 1921

Лена и Эрвин, молодожены © Erwin Blumenfeld

Женится на Лене Ситроен.

Управляет магазином кожгалантереи в Амстердаме: Fox Leather Company (Kalverstraat).
Он начинает фотографировать, в основном клиентов магазина, а также семью, друзей из Берлина и Амстердама, которые он проявляет в темной комнате, существовавшей в задней части его магазина.

Тара Твен © Erwin Blumenfeld

26 января 1921

1932

Kunstzaal van Lier © Erwin Blumenfeld

Первые выставки его фотографий в Kunstzaal van Lier (Амстердам) в 1932 и 1934 годах. из Голливуда.

Больше не получая поставок из Германии, его магазин Fox Leather Company, который уже плохо себя чувствовал, обанкротился.
«И таким я стал, когда мне было особо нечего делать, фотографом. Все говорили мне не делать этого. Художники-неудачники стали витринщиками, неудавшиеся витринщики стали фотографами».

1936

Женевьева Руо © Эрвин Блюменфельд

«Я влюбился в Париж, когда был ребенком, с глаз долой, как всегда, и когда я наконец попал туда в возрасте сорока лет, я понял, что вкус это просто предвкушение. Вкус приходит от вкуса».

Воодушевленный Женевьевой Руо, дочерью художника Жоржа Руо, которую он сфотографировал в Амстердаме, Эрвин переезжает в Париж в качестве фотографа.

 

1940

© Erwin Blumenfeld

«(…) когда старый мир рухнул, я был там, играя свою личную роль во всем этом; это было уродливо, глупо и опасно для жизни. Это был лишь вопрос удачи, что мне и моей семье удалось сбежать, не испытав ничего, кроме страха перед нашими жизнями».
Когда в сентябре во Франции разразится война, Блюменфельд и его семья живут в Бургундии, Вутенэ-сюр-Кюр и Везле. В 1940 году интернирован как нежелательный иностранец в лагерях Монбар-Мармань, Лориоль (Дром), ЛеВерне д’Арьеж и Катю (Лот).

Его дочь Лизетт в 18 лет интернирована в лагерь Гурс в Пиренеях.

Когда Катуса разобрали, семья живет в Ажене и умудряется воссоединиться с Лизетт. Блюменфельд получает визы для семьи в Марселе у вице-консула Оливера Хисса. Они бегут в США в мае 1941 года на пароходе «Монт-Визо».

Но их останавливают и задерживают в Марокко, в порту Касабланки, затем в лагере Сиди-эль-Аячи в июле, но, наконец, благодаря Еврейскому обществу помощи иммигрантам, они могут продолжить путь на португальском лайнере , SS Nyassa в Нью-Йорк, прибытие 19 августа.41.

Лагерь Сиди Эль Аячи © Erwin Blumenfeld

1941

Автопортрет © Erwin Blumenfeld

«Мегаполис Нью-Йорк, единственное живое чудо света, подобно пирамидам, не произведение искусства, а гигантское проявление силы. Он по-прежнему стоит одной ногой в Европе, оглядываясь назад в отчаянном поиске новых достопримечательностей. Америка начинается только там, где заканчивается Нью-Йорк».

Блюменфельд сразу начинает работать в Harper’s Bazaar, он делит студию фотографа Мартина Мункачи.

1943

© Erwin Blumenfeld

В 1943 году он приобретает собственную студию по адресу 222 Central Park South, успех приходит скоро; он становится одним из самых известных и высокооплачиваемых фэшн-фотографов. Работает для Harper’s Bazaar и Алексея Бродовича (до 1943), Look, Life, Vogue и Александра Либермана, Cosmopolitan, Kaleidoscope, Photography, Picture Post, Pageant… В последующие годы создал более 100 обложек для журналов о моде и фотографии.

1955

© Erwin Blumenfeld

Блюменфельд прекращает работу в Vogue в 1955 году, он занимается рекламой и работает с Helena Rubinstein, Elisabeth Arden, L’Oréal, Oval room The Dayton Company и многими другими.
Его агент — Кэтлин Леви Барнетт, позже ставшая его невесткой.

Покупает дом в дюнах на пляже Уэстхэмптон в 1954 году. Позже он исчезнет во время шторма.

1960

Автопортрет© Erwin Blumenfeld

Блюменфельд начинает писать свою автобиографию на немецком языке: Einbildungsroman. В этом ему будет помогать Марина Шинц, которая придет к нему на работу в 19 лет.64.

Рождение 6 внуков: у Лизетт и Пола у Жоржа две дочери, Полетт и Иветт, у Генри и Кэтлин Леви есть сын Йорик и дочь Надя, у Йорика и Хелен Беккер есть два сына, Реми и Джаред.

Составляет фотокнигу под названием: «Мои сто лучших фотографий», 100 черно-белых изображений в 50 парах. Заканчивает автобиографию.

В статье в «Популярной фотографии» (сентябрь 1958 г.) Блюменфельд пишет: «В настоящее время я поглощен журнальной и рекламной иллюстрацией и остаюсь таким же настоящим любителем, каким был в десять лет. Меня до сих пор поражает то чудо, что камера действительно может воспроизвести все, что ей показывают; и я твердо намерен показать объективу более захватывающий, драматичный и красивый способ представления жизни».

1969

Эрвин Блюменфельд умер от сердечного приступа в Риме 4 июля.

Все цитаты, выделенные курсивом в текстах, взяты из автобиографии Блюменфельда Einbildungsroman: «Eye to I» (Thames and Hudson 1999, перевод Майка Митчелла и Брайана Мердока).

Контакт

© 2018 Поместье Эрвина Блюменфельда | Все авторские права на изображения Блюменфельда принадлежат двум выжившим детям Блюменфельда, Генри и Йорику Блюменфельдам, и его внучке Иветт Джордж Дитон.

Дизайн Fixioneers

ВЫСТАВКИ — Эрвин Блюменфельд

» Даже сегодня я остаюсь убежденным, что за прозрачным стеклом есть жизнь в другом мире. Мы двойники, без зеркала я бы никогда не стал человеком. Только дураки называют это нарциссическим комплексом. Без зеркала, без искусства, без эха, без музыки. “

Предстоящие и текущие выставки:

Mahj – Музей искусства и истории иудаизма – Париж

Экспозиция «Испытания и невзгоды Эрвина Блюменфельда,
1930–1950» включает около 180 фотографий, в том числе никогда ранее не экспонировавшиеся серии,
и многочисленные документы, посвященные наиболее плодотворному периоду творчества фотографа. Это также
проливает новый свет на его видение искусства и его жизнь во время Второй мировой войны.

 

13 октября 2022 г. – 5 марта 2023 г.

Дополнительную информацию можно найти на веб-сайте .