Письмо редактора: Письма главреда | MAXIM Online
Письмо редактора | Vogue Russia
Журнал VOGUE — один из главных авторитетов в мире моды. Осознавая лежащую на нас ответственность и желая исправить ситуацию в мире моды к лучшему, мы, девятнадцать главных редакторов VOGUE из разных стран мира, объявляем о начале международного проекта. Мы назвали его The Health Initiative — «Инициатива во имя здоровья». Наша цель — утвердить здоровый образ жизни как абсолютный приоритет для модной индустрии. Работу в этом направлении начали Американский совет модных дизайнеров и Британский модный совет — сегодня к ней присоединяются все журналы VOGUE.
Мода вдохновляет и одухотворяет миллионы женщин на планете, и главным примером для подражания часто служат девушки-модели. Именно поэтому мы должны сделать все, чтобы модели соблюдали нормы здорового образа жизни и должным образом заботились о себе и своем здоровье. Мы уверены: здоровое тело может быть разным, худоба — вовсе не синоним здоровья, а лишний вес — еще не повод для самоистязаний. В контексте нашей инициативы мы хотели бы поднять как можно больше подобных вопросов и проблем. И обещать нашим читателям соблюдать несколько простых правил.
1
Не привлекать к сотрудничеству моделей, которым не исполнилось шестнадцати лет. А также тех моделей, у которых наблюдаются симптомы нарушения питания. Одновременно мы обязуемся работать только с теми моделями, которые сами следуют здоровому образу жизни и готовы помогать нам в его пропаганде.
2
Требовать от агентов не предлагать для работы c VOGUE моделей, которым не исполнилось шестнадцати лет, а от директоров по кастингу — проверять документы у моделей во время съемок на предмет их соответствия заявленному возрасту.
3
Разработать образовательные программы, с помощью которых более опытные модели могли бы помогать советами более юным. А также систематически распространять знания о здоровом образе жизни в модной индустрии.
4
Требовать от продюсеров создавать здоровые условия на съемочной площадке — в частности, обеспечивать участников съемок здоровым питанием и уважать их право на неприкосновенность частной жизни. Требовать от агентов по кастингу не допускать сверхурочной работы моделей.
5
Потребовать от дизайнеров, чтобы те перестали шить образцы нарядов из новых коллекций исключительно маленьких размеров: именно это подчас заставляет продюсеров и стилистов привлекать для съемок неестественно худых моделей.
6
Стать в странах, где выходит VOGUE, пропагандистами идей здорового образа жизни и распространять их как со страниц наших журналов, так и с других всевозможных трибун.
Главные редакторы VOGUE: Анна Винтур (США), Александра Шульман (Великобритания), Франка Соццани (Италия), Эмманюэлль Альт (Франция), Кристиана Арп (Германия), Иоланда Сакристан (Испания), Анжелика Чанг (Китай), Мицуко Ватанабе (Япония), Даниэла Фалько (Бразилия), Скай Ву (Тайвань), Мён Хи Ли (Корея), Кирсти Клементс (Австралия), Келли Таламас (Мексика), Прия Танна (Индия), Елена Макри (Греция), Паула Матеус (Португалия), Карин Сверинк (Голландия), Седа Доманич (Турция), Виктория Давыдова (Россия).
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Ali Mahdavi, Greg Lotus, Miguel Reveriego
Продвигаем рукопись: как написать письмо редактору
Можно представить рукопись редактору, издателю, режиссеру (если это сценарий) устно, а можно – в виде письма. Достоинства второго варианта в том, что письменное обращение можно отшлифовать, довести до совершенства. И эффект не испортят эмоции, которые способны мешать при разговоре. Как же написать письмо редактору?
За помощью сегодня, как и в предыдущей пубикации рубрики «От рукописи – до книги в руках читателя», предлагаю обратиться к коучу в литературных делах Юргену Вольфу.
Замечу, что, предлагая свои стихи, а позже – рассказы в издания, я или шла в редакцию и общалась с редакторами, или, отправляя по почте, обязательно писала и прикладывала короткое письмо. Как бы иначе редактор понял, что я, кто я и чего хочу?
Но раньше писала обращения интуитивно. Журналистские навыки помогали делать их краткими лаконичными. Что касается содержания, составляла его чисто интуитивно. Надеюсь, благодаря Вольфу начну все делать правильно и наилучшим образом. 🙂
Предлагаем редактору художественное произведение
Стараемся, чтобы наше письмо было не больше одной страницы. Таких обращений у редакторов много, как много и другой работы. Поэтому чем более кратко и конкретно мы изложим информацию, те больше шансов, что к ней отнесутся со вниманием.
Элементы письма редактору:
- Обращение. («Уважаемый редактор!» – здесь указываем, конечно, конкретное имя!. Следим за тем, чтобы оно было написано правильно!)
- 1-й абзац: сообщаем название и жанр произведения. («Я бы хотел получить возможность передать Вам экземпляр рукописи моего триллера «Выбор дьявола«.)
- 2-й абзац: создаем образ произведения, представляем образ главного героя и определяем основной конфликт.
- 3-й абзац: коротко излагаем главные элементы середины книги. Именно коротко, т.к. наша задача не описать все удивительные события, а пробудить у редактора интерес.
- 4-й абзац: раскрываем развязку истории.
- 5-й абзац: сообщаем, что сюжет построен на основе исторических исследований (это вызывает доверие к автору), или стал результатом фантазии, был взят из реальной жизни и т.д.
- 6-й абзац: подводим итог и сообщаем, как связаться с автором. («Если Вы* пожелаете прочесть мои роман «Выбор дьявола», прошу Вас отправить мне открытку, приложенную к письму, или связаться со мной по телефону, электронной почте».)
*Такое письмо – как раз один из немногих случаев, когда пишем «Вы», «Вам» с большой буквы!
Юрген Вольф предлагает использовать эти элементы как модель для писем издателям или редакторам.
Редакторы — народ занятой. Ценим их время: пишем лаконично и ярко.Предлагаем редактору произведение нон-фикшн
- Обращение.
- 1-й абзац: начинаем с вопроса, который может привлечь внимание редактора или издателя, и связан непосредственно с темой рукописи. Здесь же – краткое описание содержания книги.
- 2-й абзац: описание писательского опыта, предыдущих публикаций, если книги хорошо продавались, сообщить об этом. «Для нехудожественных книг это очень важно – иметь соответствующий опыт» (Ю. Вольф). Следим за тем, чтобы этот опыт обязательно имел отношение к предлагаемому проекту!
- 3-й абзац: подводим итог и сообщаем, как связаться с автором.
- Приложение: развернутый план-заявка будущей книги.
Письмо-предложение о подготовке статьи в журнал
Такое письмо может иметь структуру примерно такую же, как предложение книги нон-фикшн.
- 1-й абзац. Начать письмо лучше с «крючка», на который будем ловить того, кому оно адресовано. Пример Ю.Вольфа (для статьи о новом способе бросить курить):
Средний процент бросивших курить после сеансов гипноза 63%. По результатам независимых оценок, у доктора Франклина Арбутнота этот процент доходит до 95.
- 2-й абзац: кратко описать метод доктора и заявить, что он готов дать свое первое интервью именно нам. Можно также добавить, что планируете взять комментарии еще у двух экспертов и приложить фото людей, которые лечились по новому методу.
- 3-й абзац: описать свой предшествующий опыт в публикации статей на медицинские темы. Можно привести несколько коротких отрывков, чтобы редактор смог оценить стиль.
«А если опыта нет?» Ответ начинающему писателю…
Хорошо Вольфу: опыт у него огромный. А что, если пишешь первую статью, хочешь издать первую в своей жизни книгу? Что, если впервые обращаешься к редактору?
Мой совет не звездного, но вполне себе реального журналиста и писателя: бойтесь, но все равно действуйте. Когда-то у всех нас были первые разы, и каждому было боязно. Но только те, кто преодолевает страх, достигает целей.
Сегодня вы можете скромно умолчать о своем опыте или открыто заявить, что только начинаете путь в литературу. Но если письмо будет искренним, написано ёмко, лаконично, ярко, есть вероятность, что редактор обратит на него и на автора внимание.
Если нет – пишите снова, обращайтесь к другим редакторам. Вспоминайте пример Джоан Роулинг, рукопись которой отвергли 12 издательств, прежде чем 13-е решилось напечатать скромным тиражом. Сегодня английская писательница – мультимиллионер, одна из наиболее влиятельных женщин в стране и, подозреваю, не только в своей.
И еще. Понятно, что предложенные Юргеном Вольфом варианты писем нельзя воспринимать как единственные образцы обращений к редакторам. Но с чего-то начинать надо, почему бы не начать с них!
Самое главное – понять, что под лежачий камень вода не течет, что пора доставать рукопись, писать сопроводительное письмо – и предлагать написанное редактору.
P.S. Да, что касается марафона «2100 слов в неделю», – он продолжается! В этот раз я справилась с нормой, не более того. Но справилась. Все-таки 300 слов в день – не 1660, как в НаНоРайМо. 🙂
И НЕзадание на следующую неделю для тех, кто вместе со мной марафонит: догадались, да? Не зря же мы трудились столько недель, пора продвигать написанное: будем писать письмо редактору.
Легких перьев пишущим и успехов!
Фото из открытых источников и автора
Понравилась публикация? Поделись ею с друзьями!
Письмо редактора | Журнал Cosmopolitan
Стр. 21 | Письмо редакторов | |
Сегодня, в условиях жесткой конкуренции и космической скорости событий, когда так важно быть уверенными в себе и успешными во всем, бывает очень сложно поверить в собственные силы. Вот и мы в редакции, несмотря на стопки отредактированных жизнеутверждающих статей, то и дело делимся друг с другом страданиями и сомнениями. Пара лишних килограммов, страх сесть за руль, боязнь остаться в гордом одиночестве, утечка в никуда всех финансов…
С такими настроениями надо бороться, решили мы, и сделали в этом номере целых две спецсекции — «Поверь в себя!» и «Финансовый успех с Cosmo». Нам самим в них особенно нравятся статьи «Страна Лимония» (полезные советы от миллионеров) и «Угол отражения» (о том, как научиться себя любить). Очень актуальным получилось и интервью номера: певец Дима Билан искренне поделился своими мыслями о том, как важно при любых обстоятельствах оставаться собой и верить в то, что делаешь… А когда мы уже дописывали это письмо, две наши любимые Кати (настоящие девушки в стиле Cosmo!) рассказали нам свои истории про уверенность. Яна Лепкова и Елена Васильева Назад |
Письмо редактора | Vogue Russia
Наоми — редактор?! Да ла-а-адно…» — предвижу ироничные улыбки скептиков. Именно поэтому хочу развенчать несколько мифов, окружающих Наоми. Имею право, потому что дружим мы одиннадцать лет. Миф 1. Модель — не редактор. Когда я предложила Наоми вместе сделать этот номер, она немедленно приехала ко мне в редакцию (никаких сидений в ресторанах!), и часа за полтора мы разложили его по историям, съемкам, интервью и прочим разделам. Четко, быстро и по-деловому. Миф 2. Наоми везде опаздывает. С этой мыслью я приехала в Лондон в 1999-м снимать Наоми для обложки русского Vogue. Она вошла в студию ровно в назначенное время. Так было и со всеми съемками для этого номера. Почти со всеми. Но кто в Москве иногда не опаздывает? Миф 3. Наоми — агрессивная скандалистка. Ни в меня, ни в кого из нашей команды ничего тяжелого не летало. Ни слова грубости или неуважения. Другое дело — плохое настроение. Но, если честно, со мной, когда я не в духе, тоже не очень уютно. Так что мифы мифами, а результат нашего совместного труда — перед вами. Получайте удовольствие от редкого случая пообщаться с редким человеком.А вот с еще одним редким человеком никому из нас пообщаться, увы, уже не удастся. Когда вы будете читать этот номер, об Александре Маккуине будут произнесены миллионы слов, написаны сотни статей, твиттеров, постов, скуплены десятки тысяч его вещей, ему будут посвящены показы мод и благотворительные приемы. Пронзительно жаль, что в этой жизни мы никогда больше не увидим ни его самого, ни его шедевров.
Алена Долецкая
Если бы я пошла работать в Voguе, то редактором моды. Придумать красивую историю и воплотить ее на страницах журнала, выбрать вещи, не ошибиться с фотографом и моделями — это все по мне. Люблю, когда талант и усердие рождают что-то важное, приносящее людям радость. В этом – суть моды.Но в этот раз я – редактор всего номера, пусть и одного. Почему? Во-первых, теперь я живу в России. Во-вторых, русский Vogue – один из моих любимых Vogue. По его страницам всегда разлита какая-то особенная свобода. За это я очень благодарна Алене.
В этом номере русского Vogue вы прочитаете мои тексты и увидите меня во множестве съемок. В том числе – на фоне небоскреба в московском Сити. Этот дом построил мой бойфренд. Спасибо редакции за съемку у Стивена Майзела — поработать с ним для меня всегда счастье. Таким же профессионалом, гением и классным парнем был и Александр Маккуин.
Любим, помним и грустим.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Письмо редактора: «Почти новая планета»
Проблема с экологическими активистами в том, что они слишком деликатные ребята. Они нам все время кое о чем намекают, а мы воспринимаем их слова буквально.
— Понимаете, — намекают они, — вы, скажем так, потребляете слишком много пластика…
— А! — говорим мы, не поняв намека. — Пластика! Так не вопрос, не будем больше пить через трубочки и в магазин будем ходить с авоськой, запросто.
— М-м-м… Дело не только в пластике, — говорят они. — Давайте скажем иначе. Вы слишком много бензина жжете, это плохо для планеты. Понимаете? — И бровями так делают.
Мы, не поняв намека бровями, говорим:
— Бензина! Так что ж вы сразу не сказали! Будем на велосипедах ездить с авоськами. Легко!
— Так… — вздыхают они. — Как же вам объяснить, чтобы вы поняли? Ваша еда, ваш транспорт, ваши электроприборы, ваша одежда — все это токсично для планеты. Даже своим дыханием вы создаете тут парниковый эффект. Все, что в вас есть хорошего для экологии, — это ваши фекалии, но даже ими вы ухитряетесь засорять водоемы. Вы сами главная проблема для человечества и для потомков. Понимаете, что нужно сделать?
— Меньше ходить в туалет?
— Нет. Даем подсказку. В Швейцарии и Бельгии это разрешено. В Японии это древняя традиция. Намек ясен?
— Нет.
— Мыло и веревка продаются в каждом магазине! Теперь понятнее?
Да, вся логика экологических упреков сводится к одному: люди — корень зла, для блага потомков самое лучшее, что мы можем сделать, — это исчезнуть. Все остальное выглядит полумерами.
Мне давно уже стыдно всё. Принимаю ли я душ, надеваю ли кожаную куртку, ем ли бутерброд или сажусь в трамвай — меня преследуют эти страшные образы: черепаха, застрявшая в пластиковом колечке, дельфиненок, подавившийся пакетом, или корова, которую доят и колют антибиотиками, одновременно срывая с нее шкуру живьем. Черепаха, дельфиненок и корова приходят ко мне во сне, смотрят большими печальными глазами и говорят: «Что ты с нами сделал?»
Я пытаюсь, я пытаюсь потреблять осознанно, но у меня не получается. Все натуральное наносит ущерб растениям и животным, все искусственное не разлагается миллион лет. Я бы переехал в лес и стал охотником-собирателем, но мне придется убивать. Кого-нибудь обязательно придется убивать: птицу, у которой птенцы, рыбу, на которую имел виды медведь, или ягоду, которая собиралась вырасти в куст. Я — вред, зло и болезнь планеты…
Тупик.
Дело не в том, что мы недостаточно хороши для окружающей среды. Это наша современная мораль не приспособлена для нее. «Быть хорошими» и «не вредить» несовместимы с выживанием. Когда львица гонится за антилопой — за кого болеть? Если антилопа уйдет, львята останутся голодными. Если ее поймают, антилопята останутся сиротами. С точки зрения природы дилемма антилопы не имеет смысла. В живой природе нет «хорошо» и «плохо». В ней есть только естественный отбор. И именно в ходе него мы выросли такими, какие есть: кровожадными, хищными потребителями. Если бы мы не убивали всех этих животных, мы бы не выжили, и планета пребывала бы сейчас в идеальном девственном состоянии. Что, конечно, прекрасно. Но это человеческая оценка, а без людей никакой оценки бы не было.
И вообще, мне не нравится планета без людей. На фиг она нужна такая красивая? Мне нравятся люди, нравится цивилизация, мне нравится, что здесь доминирует мой вид, а не какие-нибудь разумные крокодилы.
Да, мы пользуемся планетой, а от любого пользования вещи изнашиваются. Ничего страшного: пара царапин, некоторая потертость только придают ей шарма. Если пользоваться аккуратно, ее еще носить и носить. Давайте не будем всеми силами стремиться вернуть планете товарный вид, как будто мы собираемся ее продавать. А то ведь, не дай бог, и покупатели найдутся.
Письмо главного редактора: «Проблема выбора»
До недавнего времени я оставался, видимо, последним человеком на Земле из имеющих доступ к электричеству, который еще не обзавелся умным телевизором. Но вот этот момент настал: на черном плоском прямоугольнике размером с небольшую дверь вместо привычной сетки настройки возникло меню со стриминговыми сервисами. Любой фильм и сериал мира оказался от меня на расстоянии инфракрасного выстрела пультом. Думаете, я обрадовался? Надо знать меня. Первым делом я приуныл, а вторым делом начал жадно анализировать свою приунылость. Анализ принес следующие выводы: 1) все стало слишком легко, 2) стало слишком трудно выбрать и 3) я — неблагодарная скотина. (К этому третьему выводу я прихожу всегда, вне зависимости от предмета анализа.)
Изобилие информации вокруг помимо очевидных угроз для психики имеет и одно положительное следствие: если ты обнаружил себя в новой тревожной ситуации, то, скорее всего, ее уже давно обозначили какой-нибудь аббревиатурой, описали и присвоили ей звание синдрома или невроза. Короткий поиск не разочаровал: меня обуяло нечто под названием «парадокс выбора». Он же аналитический паралич, он же закон Хикса, он же «тирания мелких решений» — там было нервирующе много названий для описания одного и того же. Суть в том, что слишком большой выбор делает нас несчастными, мы боимся ошибиться, пропустить лучшее, а заодно нас подавляет невозможность попробовать все.
Да, первое чувство, которое я испытал, войдя в умный телевизор, — я за всю жизнь все это не пересмотрю! Бесконечный выбор напомнил мне о конечности моего бытия. Ну, спасибо тебе, новый плоский друг, не этого я ждал от нашего знакомства…
В общем, оказывается, не только я неблагодарная скотина, но и все человечество. Тысячи лет оно страдало от нехватки буквально всего, чего ни хватись, от еды до развлечений, а когда всего стало много, начало страдать именно от этого. Что же, добро пожаловать в новую проблематику. Пока половина землян еще борется за выживание в духе XIX века, другую обуревают драмы XXI века. Идеал невозможно найти на километрах полок, в простынях прейскурантов, в миллионе анкет — живем как в аду!
Более того, судя по развитию ситуации, такие удары судьбы скоро станут предметом судебных разбирательств. Я зашел в супермаркет, увидел пятьдесят оттенков колбасы и испытал фрустрацию, граничащую с острым страданием. Прошу взыскать с супермаркета миллион за пережитые страдания. (Хотя до этого не дойдет. Ведь вокруг будут полк/и юристов и дивизии адвокатов. Несчастный истец просто не сможет выбрать.)
А я-то волновался! А я-то волновался, что вот-вот настанет утопия и мятущийся, взъерошенный, отчаянный гомо сапиенс превратится в сытого и скучного гомо счастливуса. Теперь я спокоен. Даже когда умные алгоритмы победят эту напасть, научатся делать за нас самый-рассамый правильный выбор, мы придумаем еще что-нибудь. Еще какой-нибудь синдром, чтобы не посрамить нервных предков. Например, синдром боязни слишком острых удовольствий, невроз отторжения слишком вкусной еды, тревогу сожительства с идеальным партнером, избегание слишком больших зарплат, депрессию от долгого смеха, апатию от идеального отражения в зеркале…
В итоге мне стало стыдно, и я ткнул в первый попавшийся сериал, оказавшийся совсем не плохим. И, как выяснилось, это случайное тыканье — не просто тыканье, а целая философия (я проверил), у которой есть масса разновидностей. Осознанный минимализм, антипотребительство, дерост, экосоциализм, медленное движение, опрощение — осталось только выбрать!
#4 Письмо редактора
29 апреля 2013
6697 просмотров
На днях меня спросили, зачем я делаю журнал. Не задумываясь ответил: он меня вдохновляет.
Уже после расставания с собеседником задумался, а правда, зачем? Что значит вдохновение и как оно на меня воздействует?
Я успеваю прочитать все статьи до того, как текст превратится в сверстанную полосу. К тому моменту, когда после многочисленных доработок журнал готов для скачивания, он пересмотрен мною десяток раз.
Я знаком с большинством наших авторов и героев, могу общаться с ними и без повода, связанного с подготовкой журнала. Тем не менее, я очень жду этого момента. Мне хочется, чтобы с историями наших героев, с мнением наших авторов познакомились как можно больше читателей.
Каждый из наших героев по-своему интересен и вызывает уважение. Мне приятно, когда нас благодарят за полезные знакомства. Но я мечтаю о большем. Мне очень хочется, чтобы журнал становился ежемесячной порцией сигналов, вдохновляющих вас на перемены.
Не устаю повторять: какими вам быть, каких целей достигать, каким путем идти, знаете только вы. Если у вас есть цель, мечта, наверняка в вас уже есть все необходимое, чтоб достичь желаемого. Часто не хватает самого малого — толчка, чьего-либо примера или компании.
Я предлагаю вам подходить к чтению материалов журнала сугубо прагматично. Сам только так и читаю чужие истории. Задавайте себе вопросы. А чего я хотел бы достичь в ближайшее время? Какие цели я ставлю перед собой? Что доставляет мне радость? Кого бы я хотел видеть своим единомышленником и в чем мы можем объединить свои усилия?
Наша жизнь складывается из цепочки действий. Обернитесь назад. Что вы можете вспомнить о годах, оставленных за спиной? Успевайте действовать, жить своей жизнью, двигаться к своим целям, осуществлять свои мечты и радоваться собственным достижениям. Я мечтаю об этом. Эта мечта меня вдохновляет. Содействовать осознанным переменам в жизни читателей — что может быть лучше для издателя?
Вы можете быть равнодушны к спорту, физкультуре, но как вас может не интересовать ваша собственная физическая форма и здоровье? Почитайте истории Руслана Раджапова, Славы Баранского, Макса Бодягина, Руслана Дудника, Ивана Могильникова. Задайте себе вопрос, что мешает вам регулярно уделять внимание себе?
Мы приготовили ответы тем, кому кажется, что в одиночку заставить себе тренироваться сложно. Возможно и так. Тогда прочтите об опыте объединения любителей бега из Москвы, Киева и Нижнего Новгорода. Может, и вам стоит попробовать найти единомышленников и создать такой клуб?
Александр Гиршон, Демьян Ом, Лена и Вика Коваленко, Юлия Джугастрянская привлекли мое внимание тем, что ищут нестандартные решения обыденных жизненных ситуаций. Это не чудачество, а творческое отношение к жизни. Пробуйте прислушаться к себе, зафиксировать вопрос, задачу, которые вас занимают, и поискать неочевидные решения. Постарайтесь испытать радость от самого поиска решения. Делитесь приобретенным опытом.
Команда журнала увеличивается. Павел Рябов был героем одного из предыдущих номеров. Теперь он знакомит нас с не менее креативным человеком — Максом Бурцевым из Харькова. Александр Марфицин снова пытается вас увлечь любимой айфонографией, но теперь через интервью с Еленой Лебединской из Одессы.
Наш контент-коктейль на этот раз готовили Вадим Бугаев и Сергей Король. Они поделились с вами книгами, которые стоит прочитать. Мариам Мерабова, которую я очень люблю слушать, расскажет вам, как наши основные эмоции ассоциируются с джазовыми композициями.
Друзья, мы развиваем журнал по собственным ощущениям и вашим рекомендациям. Стандартные слова про благодарность за ваши отклики, не передают действительной ценности обратной связи. Мы будем очень рады и благодарны за ваши письма, советы, мнения. Сообщите любым удобным вам способом — письмом, через соцсети, как по-вашему можно сделать журнал востребованнее? Какие темы или героев можете подсказать редакции?
Приятного вам чтения и множества идей!
Архив номеров #Журнал «Жить интересно» #Письмо издателя
Письмо от редакции
«Как вы могли это запустить?»
Мы начали слышать этот вопрос в пятницу днем, по времени Западного побережья, как раз тогда, когда все выходили из нашего офиса в Лос-Анджелесе, чтобы начать выходные. Мы продолжали слышать этот вопрос в пятницу вечером, а также весь день в субботу и воскресенье. Мы неоднократно слышали это в Твиттере и Фейсбуке. Мы просмотрели десятки писем с возмущением от наших читателей. Мы читаем критику в различных блогах и досках объявлений, и эта атака продолжалась и продолжалась.Я не помню точного момента, когда я понял, что мы определенно облажались, но это произошло где-то между вечером пятницы и утром субботы. В воскресенье ESPN извинился от нашего имени. Я сейчас приношу свои извинения от нашего имени. Мои соболезнования друзьям и семье доктора В. за любую боль, которую могли причинить наши ошибки.
Так что мы напортачили? Ну вот тут и все усложняется.
В среду утром мы разместили хорошо написанную статью Калеба Ханнана об изобретателе по имени Эссе Энн Вандербильт, a.К.А. «Д-р V.» Калеб докладывал об этом в течение семи месяцев. Еще в апреле он был очарован рекламным роликом о волшебной клюшке, хотел узнать об этом больше, начал копать и разбил кусок. Неужели действительно существует «волшебная» клюшка? А что случилось с таинственной женщиной, которая его изобрела?
Калеб передал идею Рейфу Бартоломью, нашему талантливому редактору функций и оригинальному Grantlander. Рэйф подчиняется Дэну Фирману (нашему редакционному директору) и мне (я главный редактор).В конце концов, мы трое решили разрешить работе Калеба. Когда функция достигает точки, когда мы хотим ее запустить, мы включаем информацию от Шона Феннесси (нашего заместителя редактора) и Меган Крейдт (нашего руководителя по копированию). У нас есть система. Все решают. Я делегирую столько, сколько возможно, и вмешиваюсь только в более важные решения. Редко, если вообще когда-либо, мы расходились во мнениях относительно публикации статьи. Ты всегда просто знаешь. Так или другой.
Это сработало? Этого было достаточно? Может ли это доставить нам неприятности? Уверены ли мы в отчетности? Достаточно ли хорошо написано? Это соответствовало НАШИМ стандартам?
И самое главное…
Стоит ли запускать эту штуку?
Хорошо, а почему что-то «того стоит»? В течение 32 месяцев и их количества мы не предпринимаем никаких усилий, чтобы преследовать просмотры страниц или ставить людей в неловкое положение из-за непосильного трафика.Мы хотим отличаться внимательностью и интересностью. Мы хотим продолжать удивлять людей. Мы хотим продолжать рисковать. Это одна из причин, по которой мы создали Grantland. Как однажды сказал великий Джон Вуден: «Если вы не ошибаетесь, вы ничего не делаете». Каждую ошибку, которую мы сделали, мы извлекли из нее.
Еще одна причина, по которой мы создали Grantland: найти молодых писателей, которые нам нравятся, объединить их, сделать их лучше, возможно, даже посмотреть, сможем ли мы стать тем местом, которое они запомнили когда-нибудь, когда кто-то спросил их: «Так что же было для вас большим прорывом?» Для нас это важно.Почти каждому писателю у нас меньше 40 лет. Многим из них меньше 30. Я наш третий по возрасту писатель, как бы безумно это ни звучало. Для нас 31-летний Калеб Ханнан имел (и имеет) шанс стать одним из этих писателей. Вот почему так больно, что мы его подвели.
Я помню, как Рейф переслал мне один из первых электронных писем Калеба с доктором В. — возможно, он был даже первым — и был очарован ее эксцентричным языком. Я никогда не читал ничего подобного. Она была идеальным персонажем для необычного сюжета о необычном спортивном снаряжении.Сначала мы подошли к вопросу «Стоит ли оно того?» Это указывает на статью Калеба в сентябре, после того, как Калеб представил шумный проект, который включал в себя множество поворотов и поворотов. У истории не было конца, потому что доктор В. больше не хотел с ним разговаривать. Мы никогда всерьез не думали о том, чтобы запустить его произведение, по крайней мере, в такой версии.
Наше решение: Извини, Калеб, тебе нужно продолжать сообщать об этом. Его там нет.
Вы знаете, что произошло дальше: последняя переписка между Калебом и доктором.V в сентябре, тот, который включал ее угрозу и обвинение в «преступлении на почве ненависти» (оба были включены в материал, который в конечном итоге вышел). Чтобы было ясно, Калеб общался с ней всего несколько раз. Он никогда и ни разу не угрожал вывести ее на Грантленд. Он сообщал историю и проверял наличие несоответствия с ее биографией. Вот и все. Просто узнаю факты и задаю вопросы. Это то, что делают репортеры. Она продавала «волшебную» клюшку, рекламируя учетные данные, которых не существовало.Практически все, что она рассказывала Калебу на каждом этапе его репортажа, оказалось неправдой. Преследования не было. Никакого травли. Просто так не было.
Самая большая ошибка Калеба? Выдача доктора Ви одному из своих инвесторов, пока она была еще жива. Я не думаю, что он понимал моральные последствия своего решения, и, честно говоря, никто не работал на Грантленда. Эта ошибка никогда не приходила мне в голову, пока я не обсудил ее с Кристиной Карл вчера .Но это говорит о нашем коллективном незнании проблем, с которыми сталкивается трансгендерное сообщество в целом, а также о нашей самой большой ошибке: мы не обучаемся этому фронту до того, как серьезно подумаем, стоит ли запускать эту статью.
Мы узнали, что доктор В. покончил жизнь самоубийством где-то в октябре, по крайней мере, через четыре или пять недель после последнего общения Калеба с ней. Калеб был явно потрясен. На тот момент у нас не было планов запускать эту статью, но мы решили подождать неделю или две, прежде чем официально решим, что делать.Когда этот период прошел, Калеб решил написать еще один черновик, в который вошли бы все, что произошло. Прошло еще несколько недель, и, прочитав его последний черновик после Дня Благодарения, мы серьезно подумали о возможности запустить произведение.
Вот почему мы приняли это решение…
Для нас это стало рассказом о писателе, который из-за отсутствия лучшей фразы попал в пропасть репортажей. Первоначально автор задал простой вопрос — И что там с этой клюшкой? — это превратилось в нечто совершенно иное.Его последний черновик запечатлел это путешествие максимально ясно и четко. Как редакторы, мы читали его окончательный вариант через призму всего, что мы уже узнали за эти восемь месяцев, а также массу дополнительной информации, которая в итоге не вошла в окончательный вариант. Когда кто-то критикует функцию Dr.V за недостаток сочувствия в последних нескольких абзацах, они правы. Если бы мы подтолкнули Калеба к включению более глубокого взгляда на его собственные чувства и его собственные страхи перед виновностью, это смягчило бы эту критику.С другой стороны, Калеб провел статью как любопытный репортер, не более того. Если бы он включил в финал свою собственную точку зрения / чувства / эмоции, это могло бы быть воспринято как излишне надуманное. И это тоже не лучший результат.
Пока мы внутренне обсуждали, стоит ли запускать эту статью, нас беспокоили четыре вопроса. Во-первых, мы не знали ни о каких юридических последствиях. Вот почему его прочитали несколько юристов. Во-вторых, мы были чрезвычайно обеспокоены — очевидно, — по поводу публикации материала о субъекте, покончившем с собой жизнь в конце процесса репортажа.Как это будет воспринято извне? История была слишком мрачной? Была ли это эксплуатация? Виновны ли мы в том, что с ней случилось? И в-третьих, мы беспокоились о том, чтобы НЕ запускать статью, когда репортажи Калеба так переплелись с последним годом жизни доктора В. Разве мы не несем ответственности за его запуск?
Четвертая проблема, и это почти само собой разумеющееся: мы не только ужасно чувствовали себя из-за того, что случилось с доктором В., мы никогда не могли понять, почему это произошло. И не было никакого способа узнать.
Может, этого было достаточно, чтобы отступить. Фактически, мы почти это сделали. Многократно. Мы никогда не беспокоились о том, чтобы выставить ее посмертно, что говорит о нашем незнании этой темы в целом. (Удерживайте эту мысль.) Мы должны были обсудить это до того, как опубликовать статью. (Задержите и эту мысль.) В тот момент мы считали, что нельзя «выгнать» того, кто уже мертв, особенно если она была публичной фигурой. Независимо от того, считаете ли вы, что мы были правы или неправы, давайте по крайней мере согласимся с тем, что мы допустили непоправимую ошибку, не запрашивая мнение НИ ОДНОГО из транс-сообщества.Но даже сейчас мне трудно согласиться с тем, что трансгендерный статус доктора В. не был частью этой истории. Калеб не мог ничего узнать о ее прошлом до 2001 года по очень конкретной причине. Допустим, мы опустили эту причину или обошли ее стороной, а затем эта причина возникла после того, как мы опубликовали статью. Что тогда?
Прежде чем мы официально решили опубликовать статью Калеба, мы постарались привлечь к ней как можно больше обученных глазных яблок. В целом статью читают от 13 до 15 человек, включая всех старших редакторов, кроме одного, двух наших ведущих редакторов, нашего издателя и даже ESPN.com, главный редактор. Все они были потрясены этой штукой. Все думали, что мы должны запустить его. В конце концов, это был мой звонок. Так что, если вы хотите разорвать кого-то, кто участвует в этом процессе, пожалуйста, направьте на меня свой гнев и свои оскорбления. Не вините Калеба или кого-либо, кто работает на меня. Это мой сайт, и все, что имеет значение, — это мое призвание. Винить меня. Я не задала самый большой и самый важный вопрос перед тем, как мы его запустили — это моя вина и только моя вина.
Так или иначе, мы опубликовали статью в среду утром.Людям это понравилось. Люди были в восторге от этого. Люди поделились этим. Люди писали и ретвитнули это. Постоянный поток уважаемых писателей и журналистов передавал их похвалы. К четвергу, когда одобрение продолжало поступать, мы уже перешли к другим историям и проектам.
Итак, что произошло в пятницу днем… потрясающе.
До того, как началась обратная реакция, эта штука проработала 56 часов подряд. Повествование резко изменилось, и к вечеру пятницы первые высокопоставленные сторонники отказались от своей первоначальной похвалы.Калебу начали поступать угрозы убийством. Люди пришли за нами в социальных сетях. Остальное вы знаете.
Как и все, кто участвовал в этой истории, я провел выходные, попеременно чувствуя себя несчастным, ненавидя себя и задаваясь вопросом, что мы могли бы сделать по-другому. Ответ лежал в 56-часовом перерыве между «GREAT PIECE!» и «ПОЧЕМУ ВЫ БЫЛИ ЭТО РАЗМЕСТИТЬ ????» Мы читаем каждое воплощение этого произведения через определенную линзу — точно так же, как это делали многие читатели с утра среды до полудня пятницы.Однажды несколько человек подтолкнули нас и сказали: Эй, лучше прочтите это так, трансфобные тупицы, этот объектив выглядел совершенно по-другому.
Внезапно появилась строчка вроде «холодок пробежал по моей спине», которую я всегда интерпретировал как «Господи, эта история становится все более странной?» (Между прочим, намерение Калеба) — теперь читаем так: «Фу, мерзко, она когда-то была мужчиной?» Нашей неискушенности в обращении с трансгендерными местоимениями было так легко избежать, что мне хочется пробить стену. Отсутствие сочувствия в последних нескольких абзацах — наше коллективное намерение, и только потому, что мы считали, что Калеб внезапно стал самосозерцательным и эмоциональным — пустым звуком, — теперь создавало впечатление, что нас не волнует чья-то жизнь.
Мы сделали одну серьезную ошибку. Я думал об этом почти три дня подряд, и у меня уже не было возможности отругать себя за это. Как такое никогда не приходило в голову никому из нас? Как? Как мы могли ВСЕ взорвать это?
Эта ошибка: тот, кто знаком с трансгендерным сообществом, должен был прочитать окончательный вариант Калеба. Нам такого не приходило в голову. Никто никогда об этом не говорил. Если бы мы спросили кого-нибудь, они, вероятно, сказали бы нам следующее…
1. Вы никогда не упоминали, что в сообществе трансгендеров наблюдается аномально высокий уровень самоубийств.Это важная часть — то, что на самом деле могло бы стать третьим актом и совершенно другим финалом. Но вы это полностью упустили.
2. Вы должны прояснить в материале, что Калеб никогда, ни в какой момент не угрожал вывести ее, пока он писал свой репортаж.
3. Вы должны прояснить, что до ее смерти вы никогда не обсуждали внутри себя возможность ее ухода (и мы не обсуждали).
4. Вы испортили структуру местоимения в нескольких местах, что можно легко исправить с помощью руководства по стилю GLAAD для работы с трансгендерным языком.
5. Фраза «холод пробежал по моей спине» неверна. Либо сократите его, либо проясните, что имел в виду Калеб.
6. Калебу не следовало рассказывать доктора В. одному из ее инвесторов; вам нужно исправить эту ошибку либо внутри статьи, в виде сноски, либо в отдельном материале.
(А может, даже…)
7. Есть шанс, что сообщение Калеба, даже если оно не было угрожающим или злонамеренным, неизменно влияло на доктора В. так, как вы никогда не ожидали и не понимали.(Прочтите вдумчивую статью Кристины Карл о докторе V и наших ошибках в суждениях, чтобы узнать больше по этому поводу.)
К моему безмерному сожалению, мы никогда не просили никого, достаточно осведомленного о проблемах трансгендеров, помочь нам либо (а) улучшить статью, либо (б) понять, что мы не должны ее запускать. Это наша ошибка — и на самом деле моя ошибка, поскольку это мой сайт. Поэтому я хочу извиниться. Я провалил.
Что еще более важно, на выходных я осознал, что мало знаю о сообществе трансгендеров, как и мои сотрудники.Я читаю произведение Калеба определенным образом, исходя из собственного жизненного опыта. Это неприемлемое оправдание; это просто то, что произошло. И это то, что случилось с Калебом, и со всеми в моем штате, и со всеми, кто читал / хвалил / делился этим отрывком в течение этого 56-часового отрезка времени со среды по пятницу.
Итак, для тех, кто задает вопрос «Как вы, ребята, могли это запустить?», Пожалуйста, знайте, что мы прошли через тот же цикл эмоций, что и многие из наших читателей. Мы просто не видели другой стороны.Мы были недостаточно искушенными. В будущем мы будем достаточно искушенными — по крайней мере, по этой конкретной теме. Мы никогда не забираем работу доктора В. из Грантленда отчасти потому, что хотим, чтобы люди учились на нашем опыте. Мы не были образованы, мы не могли задавать правильные вопросы, мы совершали ошибки, и мы будем учиться на них.
К нашему ужасу, несколько СМИ подтолкнули какую-то версию писателя из Grantland, запугивающего кого-то, до самоубийства! , либо потому, что они хотели сделать историю сенсационной, либо просто не прочитали ее внимательно.Это ошибочный вывод, который одновременно является безрассудным несправедливым. Калеб рассказал историю об общественном деятеле, который постепенно вышел из-под контроля. Он никогда никого не раздражал и не обижал. Ошибки случались из-за его неопытности, и нашей тоже. Кроме того, стоило ли мучить его в Твиттере, посылать ему угрозы убийством, публиковать его личную информацию в Интернете и даже призывать его покончить с собой, как это сделал доктор В.? Невероятно, но для некоторых людей ответ был «да». Я обнаружил, что такое поведение в лучшем случае отрезвляет, а в худшем — бессовестно.Нельзя ругать писателя за его бесчувственность, но при этом за умышленное невосприимчивость к все более опасной ситуации.
Что касается Калеба, я по-прежнему разочарован тем, что мы его подвели. Наша обязанность — мотивировать наших писателей, дать им возможность добиться успеха, улучшить их произведения настолько, насколько это возможно, и, прежде всего, защитить их от неудач. Здесь мы этого не делали. То, что так много людей направляет свое возмущение на одного из наших авторов, а не на наш веб-сайт в целом, было для нас глубоким огорчением.Наши писатели сами свои рассказы не публикуют. Это командные усилия. Мы все проиграли. И в конечном итоге больше всего я потерпел неудачу, потому что это был мой сайт, и это было моим призванием.
Двигаясь вперед, мы оценили диалог, мы полностью поддерживаем всех, кто выразил недовольство историей, и мы понимаем, почему некоторые люди ошибочно сосредоточили свою критику на писателе, а не на Грантленде в целом. Мы будем учиться на том, что произошло. Мы будем помнить, что сказал Вуден: «Если вы не делаете ошибок, вы ничего не делаете», и мы будем продолжать попытки поправиться.Это все, что мы можем сделать. Спасибо за чтение, и мы надеемся, что вы продолжите возвращаться в Грантленд.
,Письмо от редакции — Информация
Уважаемые читатели!
Новости технологий требует перезагрузки. Существует больше историй и выходов, чем когда-либо, но продолжается тревожный цикл:
- Гонка за просмотрами страниц и рекламными деньгами заставляет публикации сосредотачиваться на количестве, а не на качестве. Охват
- консолидируется вокруг привлекающих внимание тем, таких как последние горячие стартапы или руководители знаменитостей. Публикации тратят время на написание и повторение одних и тех же историй снова и снова.
- СМИ полагаются на сенсационные заголовки или праздные предположения, а не на оригинальные репортажи, чтобы выделить свои версии.
Информация, запускаемая сегодня, — это наш первый шаг к созданию публикации, которая работает иначе. Мы команда репортеров и редакторов, которые учились у лучших в своей сфере, и мы хотим бросить вызов себе, чтобы писать лучшие статьи, которые открывают новые горизонты. Период.
Для этого мы сосредотачиваемся на том, чтобы писать для читателей, которые, по нашему мнению, недостаточно охвачены услугами: профессионалы в области технологий и отраслей, которых это интересует.Эти читатели находят много для чтения каждый день, но они не всегда находят новости, которые имеют отношение к ним и их бизнес-задачам. Они не часто находят новости, которые придерживаются фактов. Мы стремимся сделать и то, и другое.
Итак, вместо того, чтобы гнаться за большим количеством глаз, мы будем преследовать и доставлять самые ценные новости. Мы установили высокую планку. Чтобы добиться успеха, нам нужно писать статьи, за которые стоит платить. Вот почему мы публикуем подписку.
Мы знаем, что это амбициозная идея, учитывая поток бесплатного контента на рынке.Чтобы добиться успеха, нам нужно делать больше с меньшими затратами, быть безжалостно сосредоточенными, творческими и последовательными.
Эти вызовы движут нами и заставляют так радоваться запуску сегодня.
Мы будем рады услышать от вас. У нас много работы, и мы надеемся добавить новые функции, которые нужны нашим подписчикам. А пока мы очень рады, что вы здесь, чтобы увидеть, что мы строили за последние несколько месяцев, и помочь нам сделать следующие шаги.
С уважением,
Джессика Э. Лессин, главный редактор
,Письмо редактора Лорина Штайна
Войти
The Daily
Обзор
Выпуски
Интервью
Художественная литература
Поэзия
Письма и эссе
Искусство и фотография
Авторы
Подкаст
Видео
Около