Редактор французского vogue: Эммануэль Альт: секреты успешной карьеры и стиля главного редактора французского Vogue | Vogue — Меха и кожа в Орле

Редактор французского vogue: Эммануэль Альт: секреты успешной карьеры и стиля главного редактора французского Vogue | Vogue

Содержание

Эммануэль Альт: секреты успешной карьеры и стиля главного редактора французского Vogue | Vogue

Сегодня исполняется 51 год Эмманюэль Альт. Восемнадцать из них эта хрупкая француженка провела во французском Vogue, восемь — в качестве главного редактора. На страницах ее издания редко появляются молоденькие худенькие девушки, Альт считает, что возраст женщинам только к лицу, и с удовольствием говорит об этом со страниц журнала. Сама же Эмманюэль в стандартные представления о редакторе глянца не вписывается — она дружелюбная и скромная, никогда не афиширует свою личную жизнь и редко мелькает в светской хронике. Обладает идеальным вкусом. Секреты этой парижанки — перед вами.

**Творческая семья **

Эмманюэль выросла в семье модели — ее мама работала с Lanvin и Nina Ricci — и театрального хореографа. В детстве она много времени проводила с отцом, а в юношеском возрасте попала на свой первый показ, это был Jean Paul Gaultier, и влюбилась. Конечно, в моду. Она поступила в Assomption-Lübeck school на стилиста и в 17 лет уже работала ассистентом в глянцевом журнале. В Vogue Эмманюэль пришла в 2001 году. И это была любовь навсегда. К слову, своего мужа она тоже встретила в мире моды: Фрэнк Дюран — арт-директор модного Дома Isabel Marant.

Как сложилась жизнь бывшего главного редактора французского Vogue Карин Ройтфельд после ухода из мира моды? — FW-Daily

64-летняя Карин Ройтфельд – одна из немногих, кого можно считать живой легендой модной индустрии. В течение 10 лет она была главным редактором Vogue Paris, а позже – владелицей собственного издания CR Fashion Book. Помимо работы в журнале Карин известна организацией громких вечеринок, которые привлекают таких знаменитостей, как Леди Гага и Ким Кардашьян. Однако сегодня Ройтфельд уже не инфлюэнсер и не издатель – она выбрала новую сферу деятельности. Издание New York Times расспросило Карин о ее жизни сегодня, запуске парфюмерного бренда и планах на будущее.

Расскажи о рекламной кампании, для которой ты снялась обнаженной. Ты готова к тому, что твои обнаженные фото будут развешаны по всему Парижу?

На самом деле фотография была сделана в шутку. Это было два года назад, и моя дочь просто фотографировала меня для развлечения. Но в момент выбора я подумала, что этот снимок может идеально подойти в этой ситуации. Мне нравится бросать себя вызов. Я вдохновляюсь работами своих предшественников, например парфюмом Opium от Ива Сен-Лорана. Посмотрите на Тома Форда – у него были голые люди во всех рекламных кампаниях. Многие отказывались помещать его фото в журналы, но мы рискнули сделать это во французском Vogue. Я люблю подобную эстетику.

Как думаешь, что люди могут об этом сказать?

Лучшее, что кто-то может сказать по этому поводу, – это то, что у меня хорошее тело или что я бесстрашна.

Если они скажут: «Мне не нравится твой зад», мне все равно. Когда ты публичная личность, тебе приходит множество комментариев в Instagram, поэтому это ожидаемо. Но я не хочу показаться претенциозной. Конечно, я немного эксгибиционистка, я принимаю это. Но если кто-то напишет: «Что ты о себе возомнила?» – мне бы этого не хотелось видеть.

У тебя есть любимые воспоминания о Неделе моды в Париже?

К 90-летию французского Vogue мы провели первый маскарадный бал. Идею я подсмотрела у Трумена Капоте и попыталась сделать все на лучшем уровне. Я думаю, что у нас получилось. Девушки были в самых эксцентричных платьях. Это была вечеринка мечты.

Затем я устроила вечеринку в честь запуска CR Fashion Book в ночном клубе Raspoutine и у нас был бал в вампирском стиле. Это было так классно: все пришли из-за меня, а не потому, что это был Vogue. Я была счастлива.

Я помню, как Джон Гальяно позвонил мне по телефону перед вечеринкой и сказал, что он не придет на мероприятие, но он может превратиться в вампира, который придет и укусит меня за шею в полночь.

Что тебя больше всего поразило на Неделе моды в Париже в последние сезоны?

Какое шоу меня поразило? Сложно сказать и выделить кого-то одного, ведь все дизайнеры – мои друзья. Но конечно же, Chanel – это всегда показы мечты. Парижская неделя моды – величайшая. Я так счастлива находиться дома! Я знаю многих, и мы говорим по-французски. Это великолепно.

Но конечно, Париж сильно изменился, пока я отсутствовала, – теперь он очень молодой и космополитический. Раньше люди на улицах Парижа выглядели так, будто они возвращаются с собрания Конгресса. Теперь молодые люди приходят в сумасшедших нарядах, и на них гораздо веселее смотреть.

Почему ты решила сделать парфюм?

Я много с кем создавала что-то в коллаборации, руководила разными журналами, но это всегда было нечто временное. Если вам не нравится журнал – слава богу, через три недели вас ждет выход нового выпуска. А вот парфюм для меня – это наследство. Например, знаменитый Chanel №5, который существует уже почти 100 лет.

Я всегда была очень чувствительна к запахам. Однажды даже участвовала в конкурсе, где нужно было вслепую протестировать разную водку. Так я вычисляла бренд уже по запаху – вот насколько я восприимчива к запахам.

Почему ты назвала парфюмы в честь своих семерых любовников из разных стран?

Я работала 10 лет в Vogue и знаю, как сложно говорить о парфюмерии. Если вы демонстрируете флакон – это сразу похоже на рекламу. Если вы говорите о запахе, то очень трудно объяснить запах с помощью слов. Поэтому мы решили построить вокруг моего авторского парфюма историю.

К тому же семерка – мое счастливое число. Если у меня когда-нибудь появится еще один любовник, я, наверное, не буду создавать еще один парфюм для этой линии.

Это просто фантазии на тему. Я придумала их, когда лежала с чашкой чая в постели. Я намного скучнее, чем думают люди. Я бы хотела казаться такой, быть веселее, но на самом деле я другая.

Какой-то из этих парфюмов назван в честь реальных людей?

Да, парфюм Kar-Wai для Гонконга. Мне повезло, что я знаю Вонга Карвая, режиссера, который снял фильм «Во имя любви». Два дня назад я рассказала ему, что в его честь будут названы духи. «Почему?» – спросил он. Я ответила: «Потому что я люблю твое имя». А он сказал: «Я должен сообщить своей жене!» Я попросила его не беспокоиться, потому что в этом нет ничего личного – это всего лишь мир моих фантазий.

«Лоуренс» – парфюм, посвященный Дубаю, – назван в честь фильма «Лоуренс Аравийский». Он мой любимый.

Делать духи сложнее или проще, чем ты думала?

Я думала, что было бы круто сделать духи, но это не круто. Я столкнулась с большим количеством правил и запретов, которые нужно соблюдать, чтобы не обжечь вашу кожу. И они разные в разных странах. В некоторых местах нельзя употреблять алкоголь – в этом случае у нас есть аромат под названием «Джордж», который создан на основе конопли.

Что 3 редактора Vogue наденут на Неделю моды, а также купите их осенние модные навязчивые идеи

Все товары, представленные в Vogue, выбираются нашими редакторами независимо друг от друга. Однако, когда вы покупаете что-то через наши розничные ссылки, мы можем получать партнерскую комиссию.

Месяц моды официально начался. С четырьмя городами в календаре, многочисленными шоу для просмотра и презентациями, которые нужно посетить, к кому лучше обратиться, чем к нашим глобальным редакторам, чтобы получить внутреннюю информацию, когда они берутся за каждый город? Пусть США Vogue Chioma Nnadi, Vogue Italia Francesca Ragazzi и Vogue France Eugénie Trochu проведут вас через недели моды в своих городах, начиная с Нью-Йорка и заканчивая Парижем в конце этого месяца. Здесь наши редакторы делятся местными брендами, которые они больше всего рады видеть, новыми именами, на которые стоит обратить внимание, их фирменными стилями недели моды и, конечно же, тем, что есть в их списках желаний осенней моды.

Происходит сейчас: Неделя моды в Париже

Эжени Трошю, руководитель редакционного отдела Vogue Франция

Я Эжени Трошю, руководитель редакционного отдела Vogue Франция. Винтажные штрихи, повседневный шик и постоянное развитие — вот несколько способов подытожить мой нынешний стиль. Я люблю носить пару крутых джинсов, возможно, от Loewe или Diesel, сочетать их с яркой сумкой и делать их смелыми, но непринужденными — часто добавляя изюминку 60-х. На этой неделе моды я очень рад увидеть Коперни, Пако Рабанна и Куррежа. Во время прыжков с разных шоу обязательно нужна удобная обувь — например, мои нынешние любимые мокасины или высокие сапоги. Живя в Париже, вы, вероятно, увидите, как я катаюсь по городу на велосипеде, демонстрируя творческий подход к французскому стилю.

Неделя моды в Милане

Франческа Рагацци, руководитель отдела контента Vogue Италия

Фото: Style du Monde формы. На Неделе моды этого сезона мне не терпится увидеть, что еще раз покажет молодое поколение итальянских модельеров — Марко Рамбальди, Андреа Адамо и многие другие — с их инновационными и свежими коллекциями. Плюс на этой неделе Vogue В Италии состоится открытие VogueRama, захватывающей междисциплинарной выставки, которую мы с нетерпением ждем!

Неделя моды в Нью-Йорке

Чиома Ннади, ведущий и редактор глобальной сети, Vogue . com США

Фото Хантера Абрамса

Неделя моды возвращается в этом сезоне. Такое ощущение, что каждую секунду дня и ночи что-то происходит, в том числе и в нашем собственном мире Vogue!

Столь плотный график дает мне все основания покупать новые вещи, плюс осень почти на нас, так что есть все основания изменить стиль. У меня есть слабость к предметам для начала разговора или ко всему, что имеет чувство юмора, что-то, что заставляет меня улыбаться, например, пайетки, игривые оригинальные туфли, немного вязания крючком. И затем, конечно же, основы: например, хорошая пара джинсов для работы, чтобы увидеть меня на неделе моды и после нее.

Карин Ройтфельд: «Пейте эспрессо, спите в макияже, не делайте селфи…» | Карин Ройтфельд

Карин Ройтфельд 10 лет была редактором французского Vogue , тесно сотрудничала с Карлом Лагерфельдом, является советником Тома Форда — и является абсолютным титаном в мире мировой моды. Естественно, для меня это означает, что мысль о встрече с ней абсолютно ужасна, поэтому я сажусь в парижский отель, где мы договорились взять интервью, и говорю ей об этом. Конечно же, она одета в черное, а ее слегка сгорбленная осанка делает ее более похожей на свои 64 года. Она потягивает крошечный кофе и даже отдаленно не удивлена, что я в ужасе.

«Люди думают, что я осуждаю, но я не осуждаю», — говорит она. «Я смотрю. Это другое. Люди иногда говорят: «Боже мой, ее глаза просканируют тебя», но это не для того, чтобы судить тебя. Это для получения идей. Это наблюдение».

Мне абсолютно комфортно со всеми. Моя сила в том, чтобы быть непредубежденным, всегда

Ну тогда все в порядке. French Vogue под ее руководством с 2001 по 2011 год был силой, с которой приходилось считаться. Это было похоже ни на что другое. Она верила в смелые идеи и любила сиськи, даже обнаженные на обложке. Ей нравились сигареты, свисавшие изо рта моделей. Она любила мех. И она любила изгибы. Она использовала голых моделей Кристал Ренн и Лару Стоун и сделала обложку с блондинкой, популярной моделью Кэролайн Мерфи, скачущей вокруг с Андре Джей, черной моделью-трансгендером в платье и с бородой. «Разве Анна Винтур когда-нибудь допустила бы такое?» — спросил тогда американский сайт Jezebel.

Я взял с собой последний выпуск французского журнала Vogue , и мы вместе просматриваем его. Все модели одинаковой худобы. «Мне это не нравится, — говорит она. «Мне нравятся женщины постарше. Мне нравятся большие девушки. Мне нравятся черные женщины. Я сделал все сначала. Но люди забывают, потому что люди забывают все. Я чувствую себя абсолютно комфортно со всеми. В этом моя сила — всегда быть непредубежденным».

Это похоже на правду – она даже интересуется моей красной сумочкой, сделанной из искусственной кожи, стоимостью около 50 фунтов стерлингов от небольшого бренда, ориентированного на животных, о котором она никогда не слышала, и трещит по швам, «потому что ты положила туда слишком много вещей, — говорит она так, как будто она моя мама.

После стольких лет, проведенных за чтением всех этих книг о том, как быть шикарной, как француженка, и с такой ненавистью к ним, что я почувствовал бы необходимость пойти прямо и купить книгу о том, как ходить на свидания, как они, а затем о том, как поднять дети, которые едят, как французские enfants, я чувствую, что должен быть экспертом в том, как быть беззаботным, но гламурным парижанином, но это совсем не сработало.

Я далеко не шикарен. Моя любовная жизнь настолько английская, что почти чосеровская. Мой ребенок питается картошкой. Вот я и хочу расспросить эту самую парижанку из парижанок о ее секретах – сможет ли она сделать меня шикарной? Видите ли, у меня есть этот шарф, и каждый раз, когда я завязываю его узлом, он выглядит не так. Я прошу ее завязать его лучше на мне, но она снимает его с меня и лучше завязывает на себе – вообще не завязывая.

Карин Ройтфельд в рубашке Balenciaga; юбка Тома Форда; обувь от Manolo Blahnik; браслеты на ногу от Venyx. Фотография: Патрик Свирк/The Observer

«Никогда не завязывайся, — говорит она. «Но я узнал об этом от Тома Форда, а не от Франции». Она показывает мне, что вы либо один раз оборачиваете его вокруг шеи так, чтобы два длинных конца свисали по обеим сторонам груди, либо складываете его вдвое и наполовину длиннее, а затем продеваете его через себя, как галстук. Не узел, понимаете.

Я спрашиваю Ройтфельда, когда смотрю на парижанку, на которой почти нет макияжа, она одета в простой темно-синий свитер и джинсы и при этом выглядит потрясающе, на что она тратит свои деньги. Что она заплатила за то, чего я не вижу? Это дерматолог? Ройтфельд кивает – я попал в самую точку.

«Быть красивой стоит столько денег», — соглашается она. «За то, чего ты не видишь». Она отдает предпочтение косметологу Эрве Херау за свои собственные процедуры по уходу за кожей, которые, по ее мнению, на самом деле являются просто кремом. Она вообще не заинтересована в том, чтобы молодые женщины получали ботокс, в то время как она думает, что пожилые женщины часто переусердствуют. «Я не хочу называть имен, но есть люди, которые больше не могут пошевелить лицом. Как Шер». Ройтфельд также говорит, что французский стиль довольно консервативен, поэтому шик исходит из определенной прохлады в отношении, отсутствия откровенной лощености, а также кроя плаща, качества обуви. Но она настаивает на том, что предпочитает английский стиль, «потому что мы, французы, не очень хороши в фантазиях. В Нью-Йорке можно увидеть весь этот безумный нейл-арт, и мне это тоже нравится, но мы, французы, более тихие, сдержанные».

Но как, как мне стать шикарной? Должен быть способ. Она смотрит на меня сочувственно. «Шик, — отвечает Карин Ройтфельд, — врожденный».

Ач.

Спустя годы после ухода из Vogue в 2011 году ее сын Владимир работал над тем, чтобы убедить ее в том, что ее имя ценно и что вместо того, чтобы продолжать работать только на другие бренды, она может сама стать таковым. Она была удивлена, но доверилась ему, и постепенно они вместе занялись бизнесом, запустив ее двухгодичный журнал 9.0005 CR Fashion Book

, ее креативное агентство талантов CR Studio, а теперь и ее Carine Roitfeld Parfums, для которых она создала свою коллекцию 7 Lovers, продаваемую исключительно в Net-a-Porter, каждый аромат назван в честь другого возлюбленного ее фантазии. воображение. Итак, есть любовник-англичанин по имени Джордж, похожий на нашего королевского принца. «Да, как и он, ваша будущая королева», — говорит она, предполагая либо языковой барьер, либо то, что она знает что-то, чего не знаю я о сыне принца Уильяма.

Джордж, аромат начинался довольно зеленым, поэтому она добавила в смесь немного конопли и немного эспрессо, как и вы. Затем есть Себастьян, который приехал из Буэнос-Айреса, такой же мрачный и беспокойный, как танго, с пряным и древесным запахом, и он «очень эгоистичный любовник, борьба между жизнью и смертью — это то, чего я хочу для него, он очень горд собой. ». Так что он тот, за кого тебе не следует выходить замуж, я полагаю. «О, может быть, тебе следует», — отвечает она вполне серьезно. Моя английскость витает вокруг меня, как девственность.

«Мои дети хорошо воспитаны, потому что я была с ними такой жесткой»: Джулия Ройтфельд и Карин Ройтфельд на показе Celine, Неделя моды в Париже, 2019. Фото: Дэвид М. Бенетт/Getty Images

Ее дочь, Джулия Рестуан Ройтфельд, также участвовала, сделав пару лет назад обнаженную фотографию ее матери, которую они решили использовать в ее маркетинге, после согласования с Владимиром. «Если он сказал, что я могу это сделать, значит, я могу это сделать». Она говорит, что французы не зациклены на наготе, как мы, хотя, когда ее собственный русский отец в детстве расхаживал голым по их французской квартире, соседи иногда вызывали полицию, «потому что им не нравилось это видеть». перед их окнами. Но ему было все равно».

Владимир также предложил ей поместить модель-мусульманку в хиджабе на обложку собственного журнала. Моделью была Халима Аден, сомалийка, которая родилась в лагере беженцев в Кении, а затем переехала в Америку в детстве, стала королевой возвращения на родину в своей американской школе и поступила на конкурс «Мисс Миннесота». Ройтфельд увидел эти фотографии, использовал ее на обложке, а у Аден теперь громкая модельная карьера, она появилась на обложке британского Vogue

, .

«Когда я думаю о чем-то, он говорит: да, ты можешь сделать это, нет, ты не можешь сделать это. Он дает мне баланс, который мне нужен, потому что я немного бесстрашная, могу зайти слишком далеко. Когда я поставил эту девушку с мусульманским шарфом, я не был уверен, потому что никто не делал этого раньше. Но он говорит: «Я думаю, это ты, сделай это. Даже если кто-то убьет вас, это сделаете вы. Вы открыты». В этот момент я понимаю, что это вышло за рамки культурного или модного решения — она искренне думала, что ее могут убить. «И они меня убивают, но это нормально».

Подожди, Карин, тебя никто не убивал, ты все еще здесь. Вы имеете в виду, что вас… критиковали?

Мне повезло, потому что я сейчас довольно слепой, поэтому я не очень хорошо вижу себя, это намного лучше

«Да, но много. В разных странах по разному. Когда вы делаете что-то новое, критика — это нормально. Каждый раз, когда я делаю что-то новое, меня критикуют, но, как ни странно, я делаю что-то новое, потому что это мой образ мышления, мой способ любить людей. Я очень открыт. Эта девушка была такая красивая, и она носила свой шарф, а сейчас в моде много девушек в шарфах — их не выкинешь из моды, они сейчас слишком велики».

Я упоминаю, каким мультикультурным стал британский Vogue при новом редакторе Эдварде Эннифуле.

Это был огромный сдвиг. «Да хорошо! Но он забрал мою девушку! Он возьмет мою модель! Халима теперь стала громким голосом и отлично подходит для нее. Я нахожу другие. Сегодня это часть мира».

С одной стороны, CR из непроницаемого для меня мира французского шика. С другой стороны, она действительно очень забавная и говорит мне, что ей больше всего нравится макияж, когда ты снимаешь только половину его на ночь, «так что на следующий день у тебя черные пятна вокруг глаз, и вот почему люди думают, что француженки грязные», и что она не следует правилу супермоделей о навязчивом увлажнении в самолетах, «потому что мне всегда слишком холодно, я просто надеваю свои большие солнцезащитные очки, когда приземляюсь». Ее мощный утренний ритуал здоровья состоит из двух основных питательных веществ: «эспрессо и сигареты», и ей не нравится, когда женщины делают макияж в машине по дороге на работу. Потому что это вульгарно? «Потому что это опасно!»

«Том Фолд сказал мне: «О, у тебя не очень хороший ракурс, Карин»»: Форд и Ройтфельд на церемонии вручения наград CFDA Fashion Awards, Нью-Йорк, июнь 2019 года.

Фото: Стивен Лавкин/Рекс/Shutterstock

Что касается ее собственных отношений с зеркало: «Мне повезло, потому что я теперь довольно слепой, поэтому я не очень хорошо вижу себя, это намного лучше. Хотя мне приходится делать макияж в одном из этих усиленных зеркал. Ужасно». Она попросила Тома Форда показать ей, как сделать хорошее селфи, помочь ей найти свой ракурс, «но он сказал мне: «О, у тебя не очень хороший ракурс, Карин». Я говорю: «Спасибо, Том, что Это мило с твоей стороны». Он говорит: «Нет, лучше, чтобы тебя сфотографировал кто-то другой». Я говорю: «Хорошо, мило, остановись. Не говори так». Поэтому я не делаю селфи».

Она скучает по Карлу Лагерфельду. «Я действительно потерял очень важного для меня человека. Мой отец умер 20 лет назад, и Карл был для меня… не новым отцом, а защитником». С тех пор как он умер в феврале, она взяла на себя роль советника по стилю в его одноименном бренде.

Я спрашиваю, часто ли он ей звонил, но нет, он просто присылал ей фотографии своего кота Шупетт. «Он был королем отправки больших букетов цветов и рукописных писем. Никто другой не делает этого так». Мы встречаемся как раз перед французским Днем матери, и она думает об этом, впервые после его смерти. «Я знаю, что не получу от него цветы с открыткой, в которой говорится, что ты отличный стилист и отличная мама. День матери в каждой стране отличается, как он вообще мог знать, что это День матери?»

Она стала такой нежной при этих горько-сладких воспоминаниях, что я почти мечтательно задаюсь вопросом, какой она была мамой.

«Я был с ними очень суров. Кричать на них. Почисти зубы, иди сейчас же в школу, иди и помой машину, если ты получил плохую отметку в школе, заправь постель, убери кухню, даже если горничная придет. Скажите спасибо таксисту, скажите спасибо официанту в ресторане. Мои дети хорошо воспитаны, потому что я был очень жестким с ними. Но я также был очень предан им». Каждую субботу она водила Владимира на футбол; Юля каждое воскресенье каталась на лошадях. Она отправила их в двуязычную школу в Париже, где они выучили английский в совершенстве, и теперь они оба живут в Нью-Йорке. Она уверена, что ее воспитание было успешным, потому что, будучи взрослыми, «они очень вежливы, работают и не принимают наркотики. А моя дочь никогда бы не вышла из своей квартиры, не заправив постель».

Каково это быть самой очаровательной бабушкой в мире, когда у Джулии есть дочь Роми?

«Шик — это врожденное»: Карин Ройтфельд и Наоми Кэмпбелл на Неделе моды в Париже, февраль 2019 года. Фото: Виктор Бойко/Getty Images

«О, но в Instagram я вижу много гламурных бабушек. Андреа Деллал, которая живет в Рио и раньше была моделью. Она очень гламурная и у нее семеро внуков. Очень забавная и все время смеется, что я люблю, и у нее крепкий костяк. И у нее есть то, чего нет у меня», — говорит она, указывая на отсутствие декольте. «Но бабушки сейчас не такие, как раньше. Моя собственная бабушка казалась такой старой с ее седыми волосами. Я свою крашу».

Ты бы никогда не выдал себя и полностью поседел?

«Никогда не говори никогда, но… уж точно нет».

Она говорит, что только молодые люди могут думать, что проблема старения — это морщины, и что, когда ты стареешь, ты понимаешь, что настоящая проблема — это твоя спина и твои глаза. Ройтфельд рассказал мне, что шесть лет назад она неудачно упала, что привело к семи операциям на спине.

«У меня очень хрупкие кости. У меня есть уши моего отца и костяк моей мамы».

Немного крема, немного черного, немного духов

Я спрашиваю, постоянно ли ей больно, и впервые она делает паузу, прежде чем ответить. Я чувствую, что она не чувствует себя способной признать это или пожаловаться. «У меня есть хорошие наркотики», — говорит она чуть тише. Затем она настаивает на том, что должна продолжать носить каблуки, потому что, по ее словам, туфли на плоской подошве вредны для спины, и в этот момент я понимаю, что шикарность не столько врожденная, сколько неизлечимая.

Даже если она не выходит из дома, есть три вещи, которыми Карин Ройтфельд всегда пользуется каждое утро: «Немного крема, немного черного, немного духов».