интересные факты о Бернардо Бертолуччи

Пост памяти великого итальянского режиссера

«Я люблю импровизировать с актерами и выбивать почву у них из-под ног», — признавался Бернардо Бертолуччи. Одни актеры ненавидели его, другие умоляли о совместной работе. И те и другие были едины в том, что Бертолуччи — титан и гений. InStyle вспоминает этого великого человека. 

Бертолуччи хотел стать поэтом. Учиться, однако, он пошел на философский факультет Римского университета. Насколько это помогло будущему режиссеру более поэтично воспринимать и описывать мир, сказать сложно, но факты говорят за себя — один сборник Бертолуччи, «В поисках тайны», удостоился Национальной премии, а «В поисках загадки» — премии Виареджо.

После окончания университета Бертолуччи работал критиком — параллельно сочинению стихов. В 1961-м он стал ассистентом Паоло Пазолини, дело было в ходе съемок фильма «Аккатоне». На тот момент в его активе имелась пара любительских фильмов, но именно «Аккатоне» заставил Бертолуччи серьезно взяться за кино. В том же 1961 году он, взяв за основу сценарий Пазолини, дебютировал в полном метре картиной «Костлявая кума».

Съемки фильма «Костлявая кума»

«Двадцатый век» — образец того, как режиссер мыслил. А мыслил он глобально, масштабно. Лента идет более пяти часов, и такой хронометраж совершенно оправдан. Впрочем, Бертолуччи не был лишен чувства меры — для мирового проката он сделал укороченную версию в три с половиной часа.

В 2013 году Бертолуччи во время выступления во Французской синематеке в Париже признался, что ненависть Марии Шнайдер к нему после съемок «Последнего танго в Париже» была вызвана пресловутой сценой насилия, с ней не согласованной перед началом работы. По словам режиссера, он таким образом пытался получить от актрисы естественную реакцию на унижение. Бертолуччи сказал, что не чувствует себя виноватым, а спустя несколько лет вернулся к этой теме, заявив, что не стоит верить слухам, что сцена была симуляцией и Шнайдер на самом деле была «в порядке».

Съемки фильма «Последнее танго в Париже»

После скандала с Кевином Спейси, в результате чего Ридли Скотт уволил актера из своего нового проекта «Все деньги мира» и заменил Кристофером Пламмером, Бертолуччи выступил с критикой в адрес Скотта, назвав того трусом.

На одну из ролей в «Мечтателях» Бертолуччи планировал Джейка Джилленхола. Актер в итоге отказался, сочтя фильм слишком для себя откровенным.Еще одним вероятным участником проекта мог стать Леонардо Ди Каприо. Он, в отличие от Джилленхола, не испугался эротических сцен, но все равно был вынужден отказаться из-за плотной занятости в «Авиаторе».

Консультантом «Последнего императора» выступил Пу Цзе, брат последнего императора Китая, и более того, сам ставший одним из героев ленты.

Бернардо Бертолуччи на съемках фильма «Последний император»

«Под покровом небес» был снят по роману Пола Боулза. Увидев готовый фильм, Боулз пришел в негодование — лента ему категорически не понравилась.

Роль в «Ускользающей красоте» сделала Лив Тайлер настоящей актрисой. Но ее, этой роли, могло и не быть — сначала Лив ответила отказом на предложение Бертолуччи. Ситуацию спас отец Лив, Стивен Тайлер. «Ты с ума сошла? Такой шанс выпадает только раз в жизни. Быстро звони и говори, что согласна».

«Последнее танго в Париже» родилось из сексуальной фантазии самого Бертолуччи, который признавался, что хотел бы заняться сексом с незнакомкой без всяких обязательств.

После работы над «Танго» Марлон Брандо прекратил всякое общение с Бертолуччи на 20 лет.

В 2004 году Бертолуччи перенес неудачную операцию, в результате оказавшись прикованным к инвалидной коляске. Он молчал восемь лет, а затем вернулся к работе.

Читайте также: Режиссер самых красивых фильмов: главные картины Бернардо Бертолуччи

Источник фотографий: Getty Images

Ускользающая красота — Look At Me

Несмотря на распространённое мнение, что итальянский киноклассик Бернардо Бертолуччи давно уже устал и не может создать нечто достойное своего великого имени, эта лента не так однозначна и будто бы легко прочитывается, как это многим показалось на первых просмотрах в фестивальной суете в Канне или Сочи. Причём «Ускользающая красота» (таково российское прокатное название) появилась на пиратском видео под вроде бы глупым названием «Красотка-воровка». Однако в этом просторечном обороте переводчика неожиданно обнаружился особый смысл.

————————————————————————————————————————

Друзья, приглашаю посмотреть этот замечательный фильм в Арт-кафе Публика, 22 января, в 19.00. Вход свободный. Подробности здесь >>>

————————————————————————————————————————

Конечно, автор сюжета Бернардо Бертолуччи и сценаристка Сюзан Мино невольно породили загадку для тех, кто попытается перевести англоязычное название поведанной ими истории. Она рассказывает о девятнадцатилетней красивой американке Люси, которая приезжает на лето в итальянскую провинцию Тоскана — чтобы найти своего настоящего отца, а также того идеального мужчину, кто лишит её невинности. Знаменательно, что выбранная режиссёром на главную роль после долгих поисков восемнадцатилетняя американка Лив Тайлер тоже лишь в подростковом возрасте узнала, что является дочерью Стивена Тайлера, лидера рок-группы Aerosmith.

Рекламируемая даже в качестве эротической мелодрамы, эта картина гениального автора «Последнего танго в Париже» кое-кем действительно воспринимается как соблазнительный рассказ всё-таки немолодого постановщика (ему было уже 55 лет во время съёмок), любующегося, словно эстет-порнократ, прелестями девственницы — Лолиты 90-х годов из Америки. Забавно, что английский актёр Джереми Айронс сразу после участия в Stealing Beauty был приглашён Эдрианом Лайном на роль Гумберта-Гумберта в новой версии «Лолиты», а на каннской пресс-конференции журналисты стремились оскорбить Бертолуччи, заявляя, что он якобы тоже попытался косвенно экранизировать роман Владимира Набокова. Поэтому и версии переводов названия были зазывающими — «Покоряющая красота», «Подкупающая красота», «Украденная красота» и т. п.

Возможно, поскучав в течение первого часа и даже поиронизировав над «Последним танцем в Тоскане» (хотя вновь, как и всегда у Бертолуччи, сцена танца, на этот раз в одном из старых итальянских замков, относится к самым ключевым в фильме), внимательный, а главное — тонко чувствующий зритель, настроенный на камертон автора, может вдруг уловить, что возвращение итальянского режиссёра на родину после 15-летнего отсутствия не является ни случайным, ни таким уж бесхитростно наивным. А его исповедальное высказывание по поводу того, что в данной ленте он отправился внутрь самого себя, не выглядит таким уж дежурным.

Казалось бы, сам постановщик посмеивается над Италией, «нацией, которая может произносить лишь длинные монологи», и вообще над стремящейся к объединению Европой (симптоматично, что разговоры ведутся сразу на нескольких языках — английском, итальянском, французском, немецком). Время проходит в пустопорожних псевдоинтеллектуальных беседах и в усталых забавах людей, которые ещё пытаются не утратить хоть какую-либо радость жизни. «Вырождающийся рай», давно позабытое величие Римской империи (как и потерянный «золотой век» Древней Греции), существование, которое лишено не только мифологического, но и телеологического (то есть целесообразного) плана, медленное умирание культуры и цивилизации от неважно какой болезни… Прежде всего, это относится к Алексу, одному из гипотетических отцов Люси, которому всё-таки важнее её присутствие в качестве напоминания о бурной молодости и временах Lucy in the Sky with the Diamonds — намёк должен читаться не только любителями LSD и поклонниками The Beatles.

Такова «сладкая жизнь» в конце XX века разнородных обитателей поэтичных тосканских земель, куда неумолимо вторгаются чужеродные силы, как, например, телеретрансляторы, противостоящие скульптурам Иэна, ещё одного возможного родителя Люси. А она, в свою очередь, как бы повторяет судьбу матери-американки, модельерши и поэтессы в одном лице, которая во время поездки по Италии в августе 1975 года переспала с кем-то из едва знакомых мужчин. И не имеет значения, с кем именно — представительница нового «поколения Х» может быть дочерью любого из тех, кто жил в уныло-трагическую эпоху «после революции», когда на смену бунтарским настроениям шестидесятых пришли разброд и шатания семидесятых.

Бернардо Бертолуччи стремился вынести приговор тем временам ещё в своей самой неудачной, пожалуй, картине со знаменательным названием «Трагедия смешного человека» об отце-промышленнике, который вынужден расплачиваться за ниспровергательские грехи родного сына. Кстати, именно после съёмок этого фильма 1981 года режиссёр практически покинул Италию, поселившись в Лондоне, а за поисками новой духовности отправился на Дальний и Ближний Восток, сняв свою «ориентальную трилогию» — «Последний император», «Под покровом небес» (лишь мимоходом надо отметить перекличку данной ленты с «Ускользающей красотой» благодаря мотиву «губительной силы большой и красивой любви») и «Маленький Будда».

Но немаловажно и то, что в промежутке между эпической фреской «Двадцатый век» (там автор в середине 70-х годов пытался прорваться от камерной монологичной драмы к романной диалогичной структуре) и упомянутой «Трагедией смешного человека» Бертолуччи снял наиболее психоаналитичную работу в собственном творчестве — «Луна» (1979). Она тоже стала своеобразной жертвой непонимания со стороны критиков и зрителей, не пожелавших не увидеть ничего, кроме темы скандального инцеста между оперной певицей-американкой и её пятнадцатилетним наркотизирующимся сыном, который тяжело переживает смерть отца, а в финале узнаёт, что появился на свет от интимной связи матери с итальянским учителем. Кстати, мотив идентификации отца, словно «эдипов комплекс», попутно связанный и с идеей поисков дома и вообще своего не столько географического, сколько духовно понятого отечества, присутствует не только в «Луне», но почти в каждой ленте Бернардо Бертолуччи, по-новому отозвавшись в Stealing Beauty.

Люси родилась в мае 1976 года (забавно, но это дата премьеры «Двадцатого века» на фестивале в Канне), то есть она — Телец и Дракон. И внезапно возникшая во время просмотра «Красотки-воровки» (или же не так упрощённо — «Обкрадывающей красоты») аналогия со знаменитым живописным полотном «Похищение Европы» на античный сюжет о Зевсе в облике быка, который украл одно из исконно хтонических божеств, связанных одновременно с производительной силой земли или воды и умерщвляющей потенцией преисподней, отнюдь не парадоксальна.

Конечно, и саму «широкоглазую» (эпитет луны) девушку, которая испытывает странное томление в момент полнолуния, можно принять за страдательную фигуру — аналог похищаемой богини Европы, нередко отождествляемой с Луной. Но согласно «Мифологическому словарю», Европа является также коррелятом (то есть соотнесённой персоной) древнего Зевса Евриопа («широкогласного»), восходящего к догреческим культам Северной Греции и Малой Азии. В этом смысле ритуал похищения Европы Зевсом начинает напоминать обряд самособлазнения, автоэротики, чем, собственно говоря, и занята юная Люси, выбирая себе сексуального партнёра как жертву для собственной же инициации, самопожертвованного расставания с невинностью.

А странный персонаж в исполнении очень старого и седого Жана Маре (не только романтического кумира публики, героя костюмно-приключенческих фильмов, но и исполнителя роли Орфея у Жана Кокто) бубнит по-французски о том, что теперь никто уже не помнит о Дьяволе. И ангелоподобная девушка Люси — почти как искушающий всю буржуазную семью незнакомец (то ли Агнец Божий, то ли Ангел Тьмы) в шедевре «Теорема» Пьера Паоло Пазолини, пророчески появившемся в критический для европейского самосознания 1968 год.

Бертолуччи как непосредственный ученик и творческий наследник Пазолини создал спустя 28 лет свою трагическую притчу о Зловещении (в противовес Благовещению), явлении персонифицированного соблазняющего начала (интересно, что и двойное грехопадение Люси и Освальдо, словно Евы и Адама, происходит под величественным древом) в тот анемичный и растерянный мир современной Европы, которая готова и к тонкому искушению, и к грубому похищению. Финальные кадры с видами городов Италии с птичьего полёта тоже как бы рифмуются со снятыми чуть сверху сценами в пустыне из «Теоремы», куда удалился владелец фабрики, по-библейски познав загадочного посланника.

«Теорема» успела получить премию экуменического жюри в Венеции-68 и удостоиться анафемы римского папы. А ныне метафизическим богохульством никого не удивишь и не возмутишь. Тем не менее, обидно, что в Канне-96 жюри во главе с Фрэнсисом Фордом Копполой отметило скучно-бытовую картину «Тайны и ложь», провинциально-кровавый «Фарго», дерзко провокационную «Автокатастрофу» и даже «Рассекая волны» мыслящего как бы «по касательной» датчанина Ларса фон Трира, другого певца «заката Европы». А вот ускользающе («как в зеркале, гадательно, а не лицом к лицу») умное и исподволь трогательное творение Бернардо Бертолуччи вообще осталось без наград. Впрочем, на кинофестивалях он их никогда и не имел! Сергей Кудрявцев

Бернардо Бертолуччи. Больше, чем эпитафия

Какими бы ни были ярлыки, слоганы, заявления от первого лица или толкования критиков, подлинный герой кинематографа Бернардо Бертолуччи — время. Это можно уловить во многих его работах, больших и малых, задушевных и зрелищных, в фильмах о разных периодах истории Италии (действие «Конформиста», например, происходит в эпоху фашизма) и других стран мира («Последний император» основан на реальных событиях жизни Пу И, родившегося монархом, а умершего обычным гражданином Китайской Народной Республики). Течение жизни, увлекающее за собой воспоминания, лица, ощущения, человеческие несчастья и проявления душевного благородства, у Бертолуччи становится по-настоящему ощутимой материей. Даже в коротком метре — например, в картине «История о воде» из киноальманаха «На десять минут старше»(2002). Этот маленький черно-белый фильм с Валерией Бруни-Тедески, как бы зависший между грезой и реальностью, построен на временных эллипсах: действие начинается в 60-е годы встречей на сельской дороге молодой итальянки, работающей в баре неподалеку, и индийского иммигранта, — и доходит, перелетев через десятилетия, до наших дней.

«Все короткометражки режиссеров, которых пригласили в этот проект, связаны с общей темой хода времени», — сказал тогда Бертолуччи. «Да, кино всегда говорит о времени, даже когда кажется, будто оно рассказывает о чем-то другом. Я сам, работая над эпизодом «Десяти минут старше», ощутил, насколько мне близки переживания главного героя, который приходит своим извилистым путем к открытию нового мира. Снова взявшись за кинокамеру, я испытал те же самые эмоции, которые уже знал когда-то в юности, по съемкам картины «Перед революцией» в Парме: там я уже использовал подобный сюжет, вложив в уста героини Адрианы Асти рассказ о молодом индийце, который следовал за своим учителем. Также история любви девушки из области Лацио и парня из Бенгалии напоминает об «Осажденных», где была молодая африканская женщина, в которую влюблялся английский пианист. Однако все это происходило в Риме, то есть в третьем географическом пространстве, которое изначально не принадлежало ни одному из них. Здесь же действие происходит в тихих районах Лацио, в сельском мире, который, опять же, понравился бы Пазолини».

Умение сочетать зрелищность и самоанализ в рамках универсального мультикультурного взгляда — это, возможно, самая очевидная характеристика поэтики Бертолуччи. И, конечно, бесценная операторская работа Витторио Стораро очень помогла и усилила его визионерскую природу. «На премьере «Последнего императора», в Голливуде, — сказал мне как-то Бертолуччи в ходе длинного разговора, — я оказался окружен продюсерами, которые благодарили меня за то, что этим фильмом я напомнил им, почему они занялись кино. Я снял еще два фильма, соответствующих канонам большой киноиндустрии и удовлетворяющих потребностям международной аудитории в шоу, «Под покровом небес» и «Маленький Будда». И многие считали, что это все американские фильмы. И ошиблись. Потому что «Последний император» был подчеркнуто итальянским. Может, он выглядел, как американский, но на самом деле это был своего рода вызов Голливуду — и мне кажется, что этот поединок завершился достойно… После трех таких фильмов мне хотелось вернуться домой, в Италию. И главное — я хотел вернуться к кинематографической форме, глубинным образом отличающейся по способу производства материала. Я хотел снова заниматься тем, чем занимался в начале карьеры, — работать с командой поменьше и с амбициями — по голливудским понятиям — поскромнее. И я почувствовал себя отлично, и за 28 дней с небольшим бюджетом снял «Осажденных». Это был мой рекорд».

Stealing Beauty (1996) — IMDb

1-й просмотр 10/15/2005, 9 из 10 (Дир-Бернардо Бертолуччи): Замечательная история взросления о возвращении молодой женщины по имени Люси (играет Лив Тайлер). в место, где ее покойная мать проводила много времени и восстанавливает отношения, которые у нее были четыре года назад, когда ее мать была еще жива. Бернардо Бертолуччи снова мастерски сплетает этот рассказ в своем обычном поэтически-визуальном стиле режиссуры. Вы чувствуете, что он отдал все, что у него есть, и даже больше, чтобы рассказать эту историю.В основном это рассказывается с точки зрения главного героя, что само по себе удивительно, но, возможно, именно поэтому сценарий написала женщина, Сьюзан Майнот. История начинается, когда Люси прибывает в пункт назначения с дневником покойной матери в руке. Она читает это как средство лучше узнать свою мать (у нас возникает ощущение, что она была не так близка к ней, как ей хотелось бы). Поездка также является способом изучить это, узнав ее от близких ей людей.Поездка была подарком ее отца, которого она никогда не видела, и таким образом начинается ее новый поиск. Ее девственность — тоже горячая тема, но в основном для окружающих. Она поцеловала мальчика только пять лет назад, когда навещала его раньше, и до сих пор влюблена в него и надеется, что он будет тем единственным (если вы понимаете, о чем я). После смерти матери она замкнулась во многих отношениях, и это был один из них (хотя она это отрицает). Каждый персонаж в этой истории так или иначе полон жизни и, кажется, знает свое место в ней, кроме Люси.И вот в чем суть этой истории. Ее самопознание и то, что она нашла свое место в истории своей семьи. Итальянский пейзаж открывает захватывающие дух виды, которыми Бертолуччи пользуется большим преимуществом, современная музыка в сочетании с классикой создает потрясающий саундтрек, и, конечно же, повествование играет на пути к прекрасному финалу, который заставляет вас снова хотеть узнавать этих людей все больше и больше. Именно здесь Бертолуччи так хорошо преуспевает. Его герои богаты и полны историй, как настоящие люди, которые здесь просто для того, чтобы наслаждаться своей жизнью.Что за концепция и какой фильм от искусного режиссера !!

Фильм: Похищение красоты Бернардо Бертолуччи (15): Соблазнение как добродетель | The Independent

Stealing Beauty — это почти праздник для Бертолуччи, практически открытка из Тосканы после его последних трех весомых депеш — того, что он называет своей восточной трилогией — Последний император, Убежище Неба и Маленький Будда. Ближе к своей родной территории он может прогуливать занятия из-за иногда изнурительного величия своих занятий.

Ситуация в фильме, придуманная режиссером и превращенная в сценарий Сьюзан Майнот, почти слишком классическая. Молодая американка приезжает к друзьям семьи в идиллический переоборудованный фермерский дом, тонко нарушает баланс сил в социальной группе, узнает о себе. Что необычно для Бертолуччи, фильм представляет собой ансамблевую картину, в которой потрясающее богатство деталей передано прекрасным актерским составом. Оператор-постановщик Дариус Хонджи наслаждается собственным праздником после герметичной тьмы двух своих последних проектов, «Семь» и «Город потерянных детей» — наконец-то солнечный свет! Камера с такой же вероятностью выполнит тщательно продуманный выразительный маневр на кухне фермерского дома во время мытья посуды, как и в более явно драматическом случае, например, на зрелищной вечеринке в соседнем поместье, которая придает фильму кульминацию.

В этой Аркадии присутствие смерти представлено не черепом, а внутривенной каплей больного человека. Прогресс врезается в идиллию в виде самолетов, летящих по долине, и построенной поблизости антенны связи. В одном довольно поразительном кадре проститутки в шортах, кажется, занимаются шумной торговлей на проселочной дороге, которая в противном случае вписалась бы прямо в картину в стиле кватроченто. Это несочетаемое сопоставление довольно бойко совпадает с заявлением туземца Тоскана, что ему нужно бежать — заявление, которое даже в этом случае кажется извращенным и неблагодарным.

Тосканский пейзаж, будучи не только небрежно красивым, но и помог сформировать наш идеал красоты, с большой вероятностью будет выглядеть как нечто среднее между праздничной брошюрой и каталогом музея. Бертолуччи будит глаза, слегка ударив по уху мрачной резкой музыкой, которую слушает поколение героини, парадоксально более эффективным саундтреком, чем Моцарт, который то и дело повторяется. Моцарт уже слишком похож на звуковую Аркадию.

У каждого в доме есть эскизы 19-летней Люси (Лив Тайлер) — буквально, в случае ее хозяйки Дианы (Шинед Кьюсак), которая воскрешает платье мертвой матери Люси и подгоняет его под себя.Но если Диана видит в ней новую версию своей матери, есть и другие, которые считают ее новым куском плоти, особенно после того, как становится известно, что она девственница. Есть Ричард (Д. У. Моффет), который в остальном занят, но все равно пытается соблазнить ее «актерским упражнением», которое поможет ей расслабиться (это включает в себя опускание на четвереньки и лизание зеркала). Для непринужденной теплоты фильма характерно то, что Ричард, хотя и наиболее близок к злодею в нем, должен казаться милым, когда пытается получить то, чего действительно хочет.Соблазнение может быть его пороком, но почти искупительным.

Ян (Донал Макканн), с другой стороны, муж Дианы и хозяин Люси, не имеет сексуальных интересов, что странным образом затрудняет ему сопротивление и удовлетворение. Это художник, который напишет портрет Люси в своем характерном для него стиле, как деревянную скульптуру. Ему нужно не просто подобие, а сущность. Наконец, есть Алекс (Джереми Айронс), умирающий писатель, который идентифицирует себя с Люси и пытается присмотреть за ней. В этих отношениях есть сентиментальная симметрия — он на пороге смерти, она на грани женственности — несколько сдерживаемая глубиной и сухостью игры Айронса.

Было время, когда закоренелые дегенераты, узнавшие, что их дочь сняли в фильме Бертолуччи, тут же расплакались. На самом деле режиссер относится к Лив Тайлер с уважением, граничащим с сентиментальным. Как будто в мозгу Бертолуччи зажглась новая схема, немыслимая во времена «Последнего танго» — она ​​могла бы быть моей дочерью! — вызвать новый набор идеализаций. Тема вуайеризма объявляется первым кадром (попутчик снимает на видео Люси, пока она спит в самолете), но камера Бертолуччи по крайней мере в такой же степени защищает, как и эксплуатирует.

Тайлер не гамин; в ней есть американская откровенность, которая включает в себя чувство собственного достоинства. Но в ней есть что-то холодное: ее большие руки и ноги, напористая застенчивость, которую она проявляет, когда на цыпочках идет по гравию или смущенно делает глоток вина, словно надеясь, что стакан скроет ее. Есть умный снимок ее бьющегося тела, когда она подпевает гимну гранжа в наушниках, кадр, значение которого меняется, когда саундтрек начинает подпитывать оригинальный вокал, не заглушая свой собственный.Мы не совсем перестаем шпионить за ней, но мы приближаемся к тому, чтобы разделить ее понимание себя.

Кроме того, у Люси есть собственные глаза. В тот момент, когда она кажется наиболее уязвимой, позируя Яну на открытом воздухе и уговаривая обнажить одну грудь, Бертолуччи вставляет четкие снимки с ее точки зрения, показывая художника, внимательно изучаемого моделью: ступня Яна, дрожащая от сосредоточенности школьника, его остриженная голова выровнен по верхнему краю кадра, чтобы казаться как-то комично. Алекс также сопротивляется тому, чтобы стать объектом своей болезни, даже когда его несут на носилках его скорбящие друзья.Его последние слова перед тем, как его погрузят в машину скорой помощи, были: «Вы должны увидеть себя».

В прошлом фильмы Бертолуччи демонстрировали навязчивый и дискомфортный интерес к гомосексуализму, теме, которая была отодвинута на второй план фильмов и подверглась интенсивной редакционной обработке. В этой области «Кража красоты» также демонстрирует расслабление, а сексуальность гей-персонажа рассматривается как загадочная в положительном смысле. Кадры в фильме, которые больше всего претендуют на звание эротических, на самом деле являются неуловимыми изображениями его друзей (по-видимому, труппы пантомимы) на решающей вечеринке.

После визуального возбуждения этой сложной последовательности сюжет, касающийся поисков Люси ее настоящего отца, слишком долго висит, ожидая своего разрешения. Это своего рода загадка, которую она могла бы разгадать в любой момент, хотя, конечно, ей нужно было созреть для знания. Если бы только у фильма было чуть более развитое чувство собственной зрелости, и он знал, когда закончиться, прежде чем Люси впервые занимается сексом, или, как, кажется, понимает Бертолуччи, «становится женщиной».Если проектор заклинивает на отметке 110 минут, вы пропустите только фатальные 10 минут на солнце, которые превращают Бертолуччи в Дзеффирелли. Если это произойдет, будьте милостивы. Не требуйте возврата.

n В общем выпуске с пятницы

Сложное наследие Бернардо Бертолуччи

Фото: Доминик Шаррио / WireImage

Это не первый раз, когда я делюсь этим личным анекдотом — это даже не первый раз, когда я делюсь этим личным анекдотом с оговоркой о том, что это не первый раз, когда я делюсь этим личным анекдотом — но теперь, когда Бернардо Бертолуччи умер, вероятно, нет более подходящего времени, чтобы поделиться этим.В 1987 году, вскоре после того, как мне исполнилось 14, я пошел один посмотреть фильм « Raising Arizona » братьев Коэн в моем местном мультиплексе в пригороде Вашингтона, округ Колумбия. Дома я взял копию комментария к фильму , которую мой отец, большой фанат кино, оставил там валяться. На обложке фильма « Raising Arizona » под названием «Восхваляя Аризону» автор Джек Барт восхвалял застенчивый стиль кинопроизводства Коэнов.В какой-то момент Барт небрежно сравнил Arizona с The Conformist Бернардо Бертолуччи. Так случилось, что валялась VHS-копия The Conformist ; мои родители недавно смотрели это. Когда мама и папа все еще работали, я немедленно вставил кассету в видеомагнитофон.

Два часа спустя я понятия не имел, что только что увидел. Итак, я сразу же перемотал и снова посмотрел. К концу недели, кажется, я просмотрел сериал The Conformist пять раз.К концу месяца, может быть, десять. Я был одержим.

Я часто пытался выразить словами то, что чувствовал после того первого просмотра, и с годами придумывал несколько других формулировок. Но недавно мне пришло в голову, что ответ довольно прост: Конформист был самой красивой вещью, которую я когда-либо видел в своей жизни. Он был прекрасен не только в том смысле, что он был великолепен, хотя он определенно был великолепен. Нет, это была другая, более устрашающая красота, внешность которой лишь намекала на что-то гораздо более сложное и увлекательное.

Кажется странным, особенно в наши дни, использовать слово вроде «красивый» для описания картины о молодом человеке, который вступает в итальянскую фашистскую партию и призван убить своего старого левого профессора, но здесь мы находятся. В фильме была неуловимая, богатая логика сновидений. Его история прыгала назад и вперед во времени и дублировалась сама по себе, иногда незаметно для зрителя. Часто это было на один шаг, на два шага впереди вас, но это было гипнотически. Это был фильм, который вам нужно было посмотреть снова, но, что более важно, это был фильм, который заставил вас захотеть, чтобы посмотрел его снова.Благодаря абсолютной уверенности в его кинопроизводстве — мускулистая камера, кружащаяся игра света и тени, танцевальные движения его персонажей (которые иногда превращались в настоящие танцы) — Бертолуччи держал меня в своих объятиях. И легкая дезориентация повествования была частью силы The Conformist : его структура говорила с беспокойной психикой главного героя, с тонкими способами, которыми его собственное чувство вины передавалось через холст памяти другим людям в его жизни.

Оказалось, что 1987 год был подходящим временем для того, чтобы увлечься Бертолуччи, потому что позже в том же году он выпустил свой великолепный китайский исторический эпос « Последний император », который впоследствии получил кучу «Оскаров». Фильм был своего рода средством возвращения. После международного успеха и скандала с фильмом « Last Tango в Париже » 1972 года он продолжил работу над огромным, звездным и несколько безумным коммунистическим эпосом « 1900 » (1976), студия которого отказалась его выпускать.(«Они сломали мне все кости», — так он позже описал мне этот опыт.) За последующие десять лет он снял два фильма, оба в то время считались неудачными, хотя, кхм, я думаю, что они оба великолепны. Подавляющее большинство его названий не было доступно на видео, но постепенно они начали появляться. Канал «Браво», который тогда фактически показывал артхаусные и зарубежные фильмы, транслировал его ранние фильмы « Стратегема паука » и « До революции» .Отважный и безрассудный видеораспространитель выпустил Partner , широко раскритикованное расширенное почтение Годара Бертолуччи. Давно исчезнувший театр Биограф в округе Колумбия — дом порно днем, дом искусства ночью! — показал 1900 . (В сокращенном варианте это было , всего , четыре часа 20 минут.)

Оказалось, что работа Бертолуччи стала идеальным наркотиком, открывающим путь в более широкий мир синефилии. Сам он был фанатом кино как в чувствах, так и в делах. Он был очарован французской новой волной и американским классическим кинематографом, будучи подростком (его отец был известным критиком в Италии), и он включил их противоречивое наследие в свои усилия.В прошлом году, когда в Quad Cinema в Нью-Йорке проходила ретроспектива, я написал следующее: «Великим достижением Бертолуччи было объединение великих формальных экспериментов своего времени с обновленным подходом к мелодраме и повествованию: он понимал не только уроки Жана- Люка Годара и Пьера Паоло Пазолини (его наставников и духовных отцов), а также Дугласа Сирка и Винсенте Миннелли ». Я думаю, что это в основном правильно, но странно не упомянуть также Лукино Висконти и Йозефа фон Штернберга (чье наследие он расширил), Орсона Уэллса (которого он обожал) или Ф.В. Мурнау и Макс Офулс (которому он так многим обязан).

Простите всех проверок имен. Так называемое поколение «киношных парней» появилось через несколько лет после Бертолуччи (и понесло его влияние), но в некотором смысле он был первым из парней, в высшей степени грамотных в истории кино и стремившихся смешивать и сочетать, смешивать стили и настроения и мода на что-то новое. Он открыто говорил о своих вдохновениях. Читая его работы, я открыл для себя бесчисленное количество новых фильмов и режиссеров. И они действительно были похожи на открытия, потому что тогда было нелегко найти картины Пазолини, Висконти или даже Годара.Вам приходилось ездить в отдаленные видеомагазины или искать хитроумные каталоги почтовых заказов и отправлять их за сомнительными обманами, в то время как счастливчики из нас могли ждать ретроспектив, которые иногда материализовались.

Стандартная линия Бертолуччи состоит в том, что после успеха «Последний император » его фильмы стали более витиеватыми, громоздкими и менее интересными. Я тоже с этим не согласен. The Sheltering Sky , его продолжение после The Last Emperor , с каждым днем ​​кажется все большим шедевром.Я бы сказал, что его последующие картины — одни из самых искренних. Еще в 2014 году я написал профиль директора «Стервятника», в котором обсуждал чувство отстраненности и самоотрицания, которое можно найти в его более поздних работах, что, кажется, отражает его политическое разочарование. Но теперь я понимаю, что его возрастающие физические трудности — он провел последнее десятилетие своей жизни в инвалидном кресле — тоже, должно быть, как-то связаны с этим.

В то же время я признаю, что я, вероятно, наименее надежный человек, который просил бы дать оценку любому фильму Бертолуччи.У всех нас есть такие выдающиеся художники, которые настолько повлияли на нашу жизнь, что их работы неизменно вызывают самые личные отклики. Для меня его стиль и чувствительность настолько неотделимы от того, что я считаю самой сущностью кино, что даже самый незначительный фильм кажется путешествием домой. В этом смысле, теряя его, я чувствую себя потерянным родителем.

И герои, как и родители, люди, поскольку мы обнаруживаем, что чем дольше живем. И сложно. И наследие Бертолуччи теперь стало спорным, и мне нужно здесь остановиться.Но прежде чем мы пойдем дальше, мы должны констатировать один очевидный факт: Мария Шнайдер не была изнасилована на съемочной площадке Last Tango в Париже , и она никогда не утверждала, что была. Пару лет назад появилось видео с выступлением режиссера, которое было отредактировано и упаковано так, чтобы казалось, будто Бертолуччи сознался в явном преступлении. По правде говоря, он рассказывал историю, которую он рассказывал бесчисленное количество раз, даже когда Шнайдер был жив, о постановке одной из самых противоречивых сцен в фильме.Но внезапно, благодаря Интернету, многие люди ошибочно поверили, что в фильме изображено изнасилование, снятое на камеру.

Одна из лучших статей по этому поводу пришла от Линдси Золадз из «Рингера» пару лет назад, которая проследила, как эта история была отредактирована, а затем путешествовала по планете: «Как только она достигла англоязычного мира», — написала она. , «История Бертолуччи была сформулирована и упакована таким образом, чтобы сознательно максимизировать ее возмущающую ценность и вирусный потенциал… Неудобная правда Интернета заключается в том, что слово« изнасилование »вызывает клики, а не только ненадежные, извращенные клики , но также и более благонамеренных, либерально-линчевых.”

Однако верно и то, что Шнайдер действительно чувствовала себя униженной и преданной на съемочной площадке фильма и всегда злилась на своего режиссера за то, как с ней обращались; он фактически тоже признал это. Как говорит Золадзь: «Вы наблюдаете, как подрывается доверие к актрисе, но не обязательно так, как подразумевают заголовки. Можно признать и почтить травму Шнайдера, еще зная об этом ». Я думаю, что Бертолуччи был виноват в том, что манипулировал своими актерами в поисках реализма, который, возможно, не стоил тех психологических ужасов, которые он им навлек.И теперь это тоже часть его наследия.

Интересно, знал ли сам Бертолуччи, что зашел слишком далеко с Last Tango . Он никогда больше не пробовал применять этот импровизационный подход — игры в его более поздних фильмах намного точнее и манернее. Как будто он пытался ее встряхнуть. Шнайдер, со своей стороны, никогда не мог; это преследовало ее до конца ее карьеры. И теперь Бертолуччи тоже не покидает его, даже после смерти.

«Бернардо Бертолуччи», ретроспектива в MoMA

Mr.Бертолуччи совершает теневое убийство, связывая профессора, которого Марчелло называет своим духовным отцом, с Жан-Люком Годаром. Как и в случае со многими другими в 1960-х, г-н Годар, казалось, преследовал г-на Бертолуччи, который аксиоматически ссылался на него в интервью. Близкого друга отца г-на Бертолуччи, Пьера Паоло Пазолини, который сделал будущего режиссера помощником в его первом фильме «Аккаттоне», было легче убить отца. Годара, повествовательные эксперименты которого совпадали с его радикальной политикой, оказалось труднее изгнать.Абсурдно, словно признавая невозможность когда-либо быть мистером Годаром, мистер Бертолуччи зашел так далеко, что заявил: «Я Марчелло, я снимаю фашистские фильмы и хочу убить Годара, который является революционером».

Ну, это был один из способов продать «Конформиста». Каким бы насмешливым (и самовосхваленным) он ни был, он отстаивал свое право на собственное кино, но теперь с большей силой, чем в «До революции». Название этого фильма отсылает к замечанию Талейрана о Франции до 1789 года и является выражением ностальгии, которую его главный герой (и суррогат Бертолуччи) испытывает по своему буржуазному настоящему.В то же время, как пишет ученый Йосефа Лошицки, название также показывает «тоску по кино до французской революции, начатой ​​Годаром». Г-н Бертолуччи подробно остановился на этом дореволюционном стремлении, когда он говорил о кино и своем детстве, когда поход в кино означал, что вы можете «потерять себя в коллективной мечте, экстазе участия в обряде фильма».

Этот образ вызывает то, что Фрейд называл океаническим чувством и «единством с внешним миром в целом», как выразился г.Новое желание Бертолуччи быть охваченным аудиторией, а не продолжать псевдогодардианские эксперименты, такие как «Партнер» (1968), утомительная адаптация «Двойника» Достоевского, в которой режиссер дико колебался, словно искал идею кино называть своим. Иногда он рассказывал о том, как когда-то снимал фильмы, которые сравнивал с «Миурами», быками, так что стойкие комары не могли проникнуть в них. Эти фильмы, по его словам, были столь же непонятными (хотя, возможно, не настолько, насколько он хотел верить).Таким образом, в «Последнем танго» он перенес революцию с улиц на простыни. Все чаще он начал работать на английском, с кинозвездами и более крупными поездами.

Для кого-то его признание в любви к публике могло бы звучать как рационализация режиссера, который, хотя и жаждал признания в мейнстриме, беспокоился о том, чтобы его восприняли как распродажу. И все же придираться к режиссерам за их выбор — работать над скромными или обширными полотнами, участвовать непосредственно в классовой борьбе или вообще не участвовать — пахнет предписывающим искусством.«Конформист» — политический. То же самое и с «Маленьким Буддой» г-на Бертолуччи, прекрасной басней 1993 года, в которой происходит переключение между духовным пробуждением Сиддхартхи и современными поисками нового тибетского ламы, колебания, которое связывает рождение буддизма с его поддержкой со стороны изгнанных тибетских буддистов. члены угнетенного меньшинства. Фильмы всегда являются политическими, но иногда они не пытаются преподать вам уроки.

«Каждый фильм становится для меня автобиографическим», — совершенно необоснованно заявил Бертолуччи в 1977 году, прямо перед американской премьерой его раздражающей эпопеи «1900.(Он снял фильм продолжительностью пять с половиной часов, и его американский дистрибьютор Paramount Pictures настоял на сокращении до четырех). «1900» — это что-то вроде красивого беспорядка, наполненного лирическими отрывками, неудобными исправлениями и иногда ужасный диалог. Его схематическое повествование разделено между семьей землевладельца (Берт Ланкастер, славный рычащий медведь) и крестьянами, которые обрабатывают землю (Стерлинг Хайден, как большая соль земли). Это попытка разобраться с историей Италии, которая, как и любое произведение, попадающее в мир, теперь является частью истории.Учитывая это, спрашивать, имеет ли значение господин Бертолуччи по-прежнему, — значит упускать неопровержимый и очевидный момент, что его фильмы являются частью кино и в этом смысле никогда не имели значения.

Воспоминания фильма: Воровство красоты — AMLIT

Дизъюнктивные кадры спящей Люси Хармон, которую играет Лив Тайлер, мелькают на экране, когда незнакомец в ее поезде тайно снимает ее сон на видеокамеру. Похоже, что все рассматривают Люси как объект похоти в фильме Бернардо Бертолуччи « Воровство красоты » (1996).В фильме рассказывается история Люси, американской 19-летней девушки, которая отправляется в золотую сельскую местность Тосканы, чтобы остановиться на вилле нескольких друзей семьи и группы других местных жителей.

Хотя ее отправили туда для создания своего портрета, у Люси на самом деле были другие мотивы для ее пребывания. В запутанном дневнике с каракулями, принадлежавшем ее матери, покончившей с собой самоубийство, написано стихотворение о человеке, который кормит ее мать оливковым листом и бьет гадюку, имея в виду отца Люси.Зная, что ее мать провела свои ранние годы на вилле, она уверена, что ее отец должен находиться на территории виллы. У Люси есть и другие, менее осязаемые желания. Она надеется примириться с бывшим любовным интересом Никколо (Роберто Зибетти), с которым познакомилась за четыре года до этого во время своего последнего визита. Поступив так, Люси может осуществить свою мечту — лишиться девственности в Италии.

Любой, кто видел другие произведения Бертолуччи, такие как Last Tango in Paris и The Dreamers, , знаком с его медленным, ярким, часто сексуализированным стилем, в котором персонажи, кажется, всегда что-то «ищут». Stealing Beauty ничем не отличается. Все в фильме бесспорно красиво; каждая рамка работает вместе, чтобы нарисовать сказочную картину виллы, от золотой итальянской сельской местности, поэзии Люси до богемного образа жизни в резиденциях виллы. Кажется, что вилла существует практически во временном пространстве. Люди приходят и уходят, пока Люси с невежественной манерой тихо плавает по вилле, время от времени обмениваясь диалогами с жильцами или изображая из себя модель для скульптора Яна (Донал Макканн).Как она пишет в своем дневнике, она «тиха, как чашка». На протяжении всего фильма изначально написанные песни, такие как «Алиса» Кокто Близнеца, придают этим сценам внезапное жуткое ощущение, придавая присутствию Люси ощущение интриги и загадочности.

В то время как многие кинозрители привыкли, что фильмы сосредоточены вокруг развитого главного героя, Бертоллучи вместо этого, кажется, создал Люси просто как катализатор, который заставляет каждого персонажа оценивать свою собственную историю. Кто-то может возразить, что фильм вообще не сосредоточен на том, чтобы Люси нашла неуловимую родительскую фигуру.Когда она возится по двору, разжигая сексуальное воображение мужчин на вилле, ее действия, по-видимому, не беспокоят ухаживания каждого из них. В результате никакой значимой связи между ней и жителями виллы на самом деле не существует. Единственный человек, с которым она действительно тесно связана, — это Алекс (Джереми Айронс), гей-драматург, умирающий от СПИДа.

К концу фильма все, что было построено выжидательно, происходит. Люси находит своего отца, ее друга-драматурга предположительно умирают после того, как ее доставили в больницу, и она теряет девственность, и все это в последние двадцать минут фильма.Прочитав стихотворение матери еще раз, Люси приходит к осознанию того, что она связывает скульптора Яна со своей матерью. Когда Люси задает скульптору вопросы о его отношениях с ее матерью, Ян понимает, что Люси действительно его дочь, и они обнимаются. Готовая скульптура символизирует открытие того, кем на самом деле является Люси. Фильм быстро заканчивается тем, что Люси теряет девственность в ту ночь, но не из-за Никколо, который оказывается таким же жутким, как и следующий, а скорее его более застенчивого друга Исвальдо (Игнацио Олива).

Когда финальная сцена приближается к Люси, счастливо идущей обратно на виллу после ночи с Исвальдо, публика остается неудовлетворенной. Это было? Ничто в фильме не исследуется подробно, скорее, действия забываются так же мимолетно, как и происходят. Некоторые критикуют Бертолуччи за то, что он слишком старался снять фильм о жизни актрисы Лив Тайлер, которая выросла, полагая, что ее отец был кем-то другим, что не придает Люси особой индивидуальности. Фильм, безусловно, представляет собой интересную историю взросления, но зритель должен интерпретировать настоящие мотивы, которые пытается передать Бертолуччи, и решить, станет ли Люси действительно значимым персонажем.

Режиссер, поразивший нас в темноте: Вспоминая Бернардо Бертолуччи

Портрет итальянского кинорежиссера Бернардо Бертолуччи, Нью-Йорк, Нью-Йорк, апрель 1969 года. Фото Джека Робинсона / Hulton Archive / Getty Images

Это была весна 1996 года, и Бернардо Бертолуччи приехал в Канны с мягким взором. сентиментальная романтическая комедия о 18-летней девушке (Лив Тайлер), теряющей девственность во время летнего пребывания в Италии.

Stealing Beauty , нежная история о лишении цветения, премьера которой состоялась в Каннах, немного сбила с толку поклонников и критиков.

Бертолуччи, в конце концов, был новаторским режиссером, который победил с фильмом Конформист в 1970 году, когда ему было всего 30 лет, и развязал Последнее танго в Париже с его разрушительной сценой изнасилования и содомии в шокированном мире два года спустя.

Его лучшие работы остались позади? Был ли он не в ногу с культурой, которая в то время почитала Квентина Тарантино и упорства, как Trainspotting ?

Бертолуччи умер от рака в понедельник в возрасте 77 лет, и его наследием станут его острые, определяющие культуру фильмы, такие как Последнее танго, Конформист, 1900, и Последний император (за которые он получил Оскар за Лучший режиссер).

Воровство красоты , пожалуй, не так уж и много.

Но в каком-то смысле Stealing Beauty был актуален — особенно во время жизни и карьеры Бертолуччи.

Ему было за пятьдесят, когда он снял фильм, в котором персонаж, которого играет Джереми Айронс, умирает от рака, персонаж Тайлера открывает для себя любовь, секс и то, кто ее настоящий отец (предшественник Mama Mia ).

Это острота жизненного цикла роскошного поместья и виллы в Тоскане, отражающая заботы 56-летнего мужчины, пауза, возможно, для обновления, горько-сладкое возрождение.

Stealing Beauty , как объяснил Бертолуччи в интервью, был намеренно скромным, чтобы отметить свое возвращение к работе в Италии после 15-летнего отсутствия и таких эпосов, как The Last Emperor, Little Buddha и The Sheltering Sky .

«Я хотел перейти от большого масштаба к чему-то меньшему, — пояснил он. «От дирижирования великим оркестром до камерной музыки.Я хотел начать все сначала, чтобы перевернуть страницу ».

В Каннах, когда он представил Stealing Beauty , он рассказал о том, как его 85-летний отец, известный итальянский поэт, после просмотра фильма заметил: «Хорошо, это как первый фильм».

Теперь, по словам Бертолуччи, он был готов двигаться дальше, чтобы подготовиться к съемке великого знакового фильма, который он надеялся снять: «Сделать продолжение 1900 , который закончился в 1939 году, чтобы начать оттуда и довести до конца. века, чтобы попытаться понять, как мы сюда попали, как мы находимся там, где находимся сейчас.”

Он сказал, что говорит об Италии, но как о фрагменте остального общества. И он подумал, что исследует это, выделив один год — 1968.

«Я думаю, было бы интересно перенести сегодняшнюю молодежь в 1968 год, чтобы узнать, что означал 1968 год с точки зрения мечтаний, бунта, проступка, свободы, и противостоять детям 1968 года».

Он сказал, что хочет использовать кино как машину времени, поставив фильм в Риме, Париже и Беркли.

К сожалению, этот фильм так и не был снят, хотя он снял еще три фильма после Stealing Beauty .

Мы всегда чувствуем, что что-то важное было потеряно, когда умирает один из великих. Это не только личность, но и потеря потенциала для большего — более глубокого понимания того, кто мы есть и где мы находимся в нашей жизни и в мире.

Это чувство усугубляется новостью о смерти английского режиссера Николаса Роуга на прошлой неделе в возрасте 90 лет.Его интуитивные, часто шокирующие и типично сексуальные фильмы включают « Performance», «Walkabout», «Не смотри сейчас», «Человек, который упал на Землю», «Плохое время» и The Witches.

Утрата этих двух великих режиссеров, поразивших нас в темноте и сделавших секс ощутимым на экране, лишь подчеркивает, что отношение общества к сексу, гендерным вопросам и его изображению во многом изменилось.

И это были двое пионеров.

Да упокоятся они с миром.

Основное Бертолуччи

До революции (1964)
Действие фильма происходит в родном городе Бертолуччи в Парме на севере Италии и основано на французской Новой волне. Второй полнометражный фильм режиссера исследует вопросы сословия, пола и политической принадлежности глазами молодого человека, чей лучший друг кончает жизнь самоубийством. До революции Репутация и авторитет в истории кинематографа с годами только росли.

Конформист (1970)
Яркая, яркая и кинематографическая, эта политическая драма, основанная на одноименном романе Альберто Моравии, рассказывает о привилегированном и безжалостном молодом человеке, который пытается наладить «нормальное» существование, работая на Фашистская полиция Италии берет на себя задание убить бывшего профессора

Последнее танго в Париже (1972)
Самый известный или печально известный фильм Бертолуччи, Последнее танго в Париже , входит в любой список кинематографических достижений режиссера, чтобы служить примером его режиссерских способностей, а также напоминание о боли и травмах, которые он причинил главной актрисе Марии Шнайдер, которой тогда было всего 19 лет, во время съемок.В фильме снимается Марлон Брандо в роли вдовца средних лет в трауре, который заводит трагический роман с молодой женщиной (Шнайдер) в Париже. Первоначально получивший рейтинг X за откровенно сексуальные сцены, фильм вызвал еще больше разногласий после того, как стало известно, что Бертолуччи снял сцену, в которой персонаж Брандо насилует Шнайдера, но не включил это в сценарий в надежде запечатлеть подлинную реакцию актрис на камеру. Вдобавок он заставил Брандо смазывать ее маслом во время сцены.Шнайдер рассказал об этом опыте в интервью 2007 года газете The Daily Mail , отметив, что «хотя то, что делал Марлон, было ненастоящим, я плакал настоящими слезами. Я чувствовал себя униженным, и, честно говоря, я чувствовал себя немного изнасилованным как Марлоном, так и Бертолуччи. После сцены Марлон не утешал меня и не извинялся. К счастью, был всего один дубль ». Исходя из этого, зрители могут решить, стоит ли его смотреть.

1900 (1976)
Эта обширная историческая драма рассказывает о переплетенных жизнях двух мужчин — богатого и бедного, родившихся в один день на заре нового века в январе 1900 года.С большим международным составом, включая Роберта Де Ниро, Берта Ланкастера, Доминика Санда, Жерара Депардье и Дональда Сазерленда, среди многих других, фильм затрагивает многие из основных социальных и политических событий первой половины столетия, при этом изначально в центре внимания было время. колоссальные пять с половиной часов. Режиссер сократил его до чуть более четырех часов.

Последний император (1987)
Биографический фильм о последнем императоре Китая Пуи, этот фильм стал первым западным фильмом, получившим разрешение на съемку в дворцовом комплексе Запретного города в Пекине.Эпический фильм получил восторженные отзывы и получил награду Оскар, выиграв во всех номинациях (всего девять Оскаров), включая лучший фильм, лучший режиссер, лучшую операторскую работу, лучший дизайн костюмов, лучший оригинальный саундтрек и лучший адаптированный сценарий.

Обзор фильма и краткое содержание фильма «Похищающая красавица» (1996)

Люси — существо без идеи в голове. У нее нет беседа.

Нет интересов. Теперь это. Она существует прежде всего для того, чтобы разжечь вожделение в чресла мужчин.

После смерти матери поэт, посетивший эти итальянские холмов 20 лет назад Люси вернулась в дом художников с двумя вещами на ее ум: она хочет узнать личность своего настоящего отца, и она хочет потерять девственность. Опытные кинозрители могут оценить риск того, что она решать эти проблемы одновременно.

«Похищающая красота» — новый фильм Бернардо Бертолуччи («Последний Танго в Париже »,« Последний император »), которые раньше нравились многим мужчинам средних лет. он был ошеломлен красотой юной молодой девушки и заставил ошибка попытки приблизиться к ней на том уровне, который, по его мнению, является ее уровнем.Фильм играет так, как если бы богатый пожилой парень высказался о подростковой модели, подавляя свой разум и иронию, чтобы разложить перед ней чудесный мир, который он хотел бы подарить ей. Посмотри на эти холмы! Эти закаты! Вдохните запах травяного воздуха! Посмотрите, как свет ловит старую розу вилла! Проблема здесь в том, что многие 19-летние женщины, особенно красивые модели из разных стран, предпочли бы испачкать зубы сигарет и ходить на дискотеки с кретинами на мотоциклах, чем вся Тоскана как их песочница.(Для примера более хитрой стратегии соблазнения с мая по декабрь, рассмотрим недавний выпуск «Нелли и месье Арно», в котором пожилой мужчина очаровывает молодую женщину, подчеркивая свой возраст и опыт и делая вид быть вне ее чар.) Люси играет Лив Тайлер, молодая актриса, у которой во всех глянцевых журналах писатели находят восхитительным, что она думала, что ее отец был одной рок-звездой, хотя на самом деле он был другой. Таким образом, есть «автобиографический» компонент в ее поисках среди художественных макетов в Тосканская вилла для мужчины, соблазнившего ее мать 20 лет назад.Тайлер действительно привлекательная и достаточно похожа на Лили Тейлор, чтобы быть ее сестрой. Но Лили Тейлор обычно играет умных женщин, и если бы она была в этом фильме, ее B.S. Тревога была бы звонит постоянно. На вилле живет скульптор (Донал Макканн), который начинается на стволе дерева с цепной пилой и вскоре шлифует изгиб Подбородок Люси. Его жена-мать-земля (Шинед Кьюсак) устала после 20 лет готовка и ведение домашнего хозяйства для постоянной домашней вечеринки, и это неудивительно.Большинство интересный гость — гей-драматург (Джереми Айронс), умирающий от СПИДа и привлекает Люси, потому что он не гонится за ней. Среди других гостей — арт-дилер. (Жан Марэ), совет любительнице любви (Стефания Сандрелли), дизайнер (Миранда Фокс) и юрист в сфере развлечений (Д. В. Моффет), вздыхающие: «Я думаю, было бы здорово просто сидеть весь день и выражать сам.» Заглядывают соседи, в том числе разные молодые люди, один из которых может отправили Люси письмо, которое, по ее мнению, было романтичным и поэтичным — как и в самом деле любой, кто пишет, как Люси, будет.

Фильм приятно смотреть. Как и все эти другие британцы в Италии фильмов («Месяц у озера», «Очарованный апрель», «Комната с видом»), заставляет вас хотеть найти это место и поехать туда. Однако в этом случае вы надеетесь герои фильма уехали раньше, чем вы туда попали. Есть кипение недовольство, скрытое под поверхностью повседневной жизни на вилле, своего рода угрюмое, эгоистичное несчастье, которое испытывает каждый по поводу его или ее участи в жизни.

Я полагаю, что цель персонажа Люси — действовать как катализатор. или муза, встряхивающая старые образцы и заставляющая этих изгнанников решать, где их дома действительно есть.Она свежа, а они декадентские нарциссы. Только Персонаж Джереми Айронса, поглощенный своей смертью, и персонаж Донала Макканна, погружены в его искусство, имеют жизни любого смысла.

Молодые люди, которые болтают о Люси, совсем не существенны. В пожилые мужчины похожи на них, но могут лучше разговаривать, что было бы полезно, если бы были какие-либо доказательства того, что Люси была собеседником.

На самом деле она служит для Бертолуччи больше сюжетным ходом, чем персона.Она представляет собой некий идеал безупречной девственной красоты, а первые кадры фильма, на которых фотограф в самолете видит, как она спит и снимает крупным планом ее губы и промежность, задает тон. Печально то, что спит, она воплощает то, что представляет в этом фильме, так же хорошо, как когда она не спит.