Нина ольшанская актриса фото – — — — -. — Меха и кожа в Орле

Нина ольшанская актриса фото – — — — -.

Содержание

Нина Антоновна Ольшевская р. 31 июль 1908 ум. 25 март 1991 — Родовод

Материал из Родовод.

Запись:879394

События

31 июль 1908 рождение: Владимир, Российская империя

брак: ♂ Владимир Петрович Баталов [Баталовы] р. 6 сентябрь 1902 ум. 14 март 1964

рождение ребёнка: ♂ Евгений Викторович Ардов [Ардовы]

20 ноябрь 1928 рождение ребёнка: ♂ Алексей Владимирович Баталов [Баталовы] р. 20 ноябрь 1928

21 октябрь 1937 рождение ребёнка: ♂ Михаил Викторович Ардов [Ардовы] р. 21 октябрь 1937

7 февраль 1940 рождение ребёнка: Москва, РСФСР, СССР, ♂ Борис Викторович Ардов [Ардовы] р. 7 февраль 1940 ум. 23 август 2004

25 март 1991 смерть:

Заметки

Ни́на Антоно́вна Ольше́вская (31 июля (13 августа) 1908, Владимир — 25 марта 1991) — советская театральная актриса, мать актёров Алексея Баталова и Бориса Ардова и писателя Михаила Ардова.

Родилась во Владимире в 1908 году в семье сына главного лесничего Владимирской губернии и польской аристократки, графини Понятовской.

Восприёмник при крещении Михаил Фрунзе, друг ее матери, известный в будущем революционер, общественный деятель и военачальник.

У Нины Ольшевской довольно рано пробудился интерес к театральному искусству. Её приятель, Павел Геннадьевич Козлов, вспоминал, как совсем юная Нина Ольшевская занималась мелодекламацией, а он ей аккомпанировал на фортепиано.

В возрасте 17 лет она приехала в Москву и поступила в студию при Художественном театре. А педагогом, который стал руководить их курсом, был сам Станиславский.

Примерно через год после появления в Москве Нина Ольшевская вышла замуж за актёра Художественного театра Владимира Петровича Баталова. В 1928 году у неё родился первенец — Алексей.

После окончания студии её приняли в труппу, что безусловно могло считаться огромной удачей. Проработав в Художественном несколько лет, ушла оттуда так как ролей ей не давали и задействовали её в массовых сценах и возможно изредка ей давали эпизодические роли. Она участвовала в гастрольной поездке вместе с другими молодыми артистами и там познакомилась со своим вторым мужем Виктором Ардовым.

Через несколько лет ей надоело «прозябание» в труппе Художественного, и она перешла в только что созданный Театр Красной Армии, но связь с МХАТом сохранила но всю последующую жизнь.

В Театре Красной Армии «дела её пошли несколько лучше, какие-то роли ей давали, но в премьерши она так и не выбилась».

Во время Великой Отечественной войны эвакуировалась вместе с детьми, работала в Бугульминском русском театре.

Большим горем для актрисы стала смерть её маленького сына Жени, прожившего на свете всего несколько недель.

После войны вернулась в Театр Красной Армии, но дела там у неё шли не особенно успешно, хотя она была довольно способным режиссёром и в особенности педагогом. Обладая несомненным, как отмечает Михаил Ардов, даром декламации, она практически никогда публично не выступала, но зато она обучала этому искусству других.

Нина Ольшевская входила в ближайшее окружение А. А. Ахматовой. В квартире Ардовых на Большой Ордынке Ахматова жила во время приездов в Москву и считала её своим «московским домом». Анна Андреевна надписала Ольшевской свой сборник «Бег времени»:

«Моей Нине, которая все обо мне знает, с любовью Ахматова. 1 марта 1966 Москва»

…

Незадолго до ее смерти я как–то спросил:

— Кто был твой крестный отец?

Дело происходило в столовой на Ордынке, при сем присутствовало несколько человек. Мама взглянула на меня и спокойно произнесла:

— Фрунзе.

Оказывается, этот деятель, прежде чем стать большевиком–эсдеком, был в числе эсеров, в то время он подружился с моей бабкой Ниной Васильевной. И вот наступает 1908 год, в семье Ольшевских рождается дочь, а Фрунзе становится ее восприемником от купели… И эта крошечная девочка через много лет станет моей родительницей.

Неисповедимы пути Твои, Господи!

Ближайшие предки и потомки

Деды

Родители

== 3 ==

Дети

Внуки

ru.rodovid.org

Мать родила Баталова во Владимире, но возненавидела город за гибель родных

Часто пишут, что он коренной москвич, но родной город суперзвезды «золотого века» советского кино — Владимир.

Выросший в столичном доме отчима, сценариста фильма «Светлый путь», он говорил: «Я — москвич, но родили меня во Владимире». И добавлял при этом: «Фамилия наша, Баталовы, — крестьянская. Она происходит от слова «ботало» — это колокольчик, который вешали на шею коровам». Он соединил в себе крестьянскую близость к простым людям, гордую осанку предков-шляхтичей, талант родителей-актеров и гены владимирской бабушки, годы отсидевшей в сталинских лагерях.

Крестьянско- дворянский артист

Мать Алексея Баталова, Нина Ольшевская, родилась во Владимире в 1908 году в семье сына главного лесничего Владимирской губернии, женатого на польской аристократке, графине Понятовской.

По семейному преданию, был Антон Ольшевский незнатным дворянином, и тайно обвенчавшиеся влюбленные бежали из Польши во Владимир от гнева высокородной родни. Нина Ольшевская потом вспоминала, как в детстве ее и младшего брата Анатолия на «католическое Рождество» водили поздравлять деда и его графиню. Но причина переселения баталовских предков в Россию могла быть и другой. Сто лет рвались поляки из состава Российской империи, и особо активные оказывались во владимирской тюрьме. А другие — как польские солдаты, для которых во Владимире даже выстроили костел, — попадали к нам в положении наполовину пленных.

Родной отец Баталова играл простаков и снял фильм «Бабы».

Владимирский дед Баталова точно был непокорным шляхтичем, он собирался стать врачом, но с медицинского факультета вылетел за то, что во время пения «Боже, Царя храни» не встал по стойке смирно. И поневоле сделался ветеринаром. Невероятно вспыльчивый Антон Ольшевский смело отправлял недругов «ко псам!», не разбирая чинов. Так и умер под кулаками большевистских следователей: посылая к собачьим чертям красных комиссаров.

Бриллиантовый дым

Бабушка Баталова, Антонина Ольшевская, была известным во Владимире зубным врачом, а родилась она в дворянской семье Нарбековых, имевшей татарские корни. Прямо из их дома (в нем и родился Алексей Баталов) детей пешком водили на службу в Успенский собор. Еще лет 10 назад он стоял на Большой Московской улице близ Вокзального спуска, сейчас там новодел «в лужковском стиле». Более богатый дом ее предков на подъеме Студеной горы еще 10 лет назад занимал туберкулезный диспансер, от которого остался только зараженный пустырь за высоким забором.- Эти баре закопали от народа свои бриллианты, — судачили владимирцы, забыв, что в семье арестованных в 1937-м дантиста и ветеринара Ольшевских золото водилось разве что для зубных коронок.

— Я и без объяснений знал, что моя бабушка-врач никогда не была врагом народа, — вспоминает Алексей Баталов. — И дедушка, и оба дяди не были. Все они были осуждены по 58-й статье, но что бы мне ни вдалбливали в школе пионерские и комсомольские начальники, я никого из родни не предал. Один мой родич лежит в общей могиле во Владимире, второй — остался на лесоповале где-то под Кандалакшей. Бабушка умерла, отсидев бог знает сколько лет за то, что была дворянкой, еще кем-то, кем быть возбранялось…

А ведь все Нарбековы-Ольшевские как раз выступали против царской власти, состояли в партии социалистов-революционеров — эсэров, причем бабушка Антонина была местным вожаком. Годами терроризировавший Иваново-Вознесенский уезд Владимирской губернии Михаил Фрунзе тоже сперва примкнул к эсерам, был ее близким другом, и даже стал крестным отцом дочери, той Нины, которая станет матерью Народного артиста СССР. Саму Антонину от ГУЛАГа кумовство с Фрунзе не спасло — из лагерей ее выпустили уже погибающей от рака…

Открытки с начинающим актером сразу издавали сотнями тыяч.

Баталов от Баталини?

И все же, несмотря на пролетарскую революцию, мать Баталова воспитывали в лучших дворянских традициях. Владимирский житель Павел Козлов вспоминал, как совсем юная Нина Ольшевская занималась мелодекламацией, а он ей аккомпанировал на фортепиано. В 17 лет она приехала в Москву и поступила в студию при Художественном театре, где училась у самого Станиславского. Вскоре вышла за актера Владимира Баталова, игравшего под псевдонимом «Аталов», ведь во МХАТе его родственников работало восемь человек, а брат его, Николай Баталов, сыграл начальника трудовой колонии в знаменитом до сих пор фильме «Путевка в жизнь». «Дядя Коля Баталов уверял, что пошел наш род от Баталини — был такой цирюльник при дворе Екатерины II. Но во МХАТе и не такое придумывали!» — шутит сам Алексей Баталов. Все они были крестьянской породы, единственный поставленный Баталовым-отцом фильм запросто назывался «Бабы».

«Кушать подано!»

Рожать Алексея Нина Баталова-Ольшевская поехала во Владимир, поближе к маме, знакомой со всеми городскими докторами. А вскоре ее актерский брак распался. Новый муж — писатель Виктор Ардов — несколько лет вместе с молодой женой и приемным сыном Алексеем Баталовым делил свою квартиру с бывшей супругой, а потом и вовсе попал в немилость. Так что деньги на кооператив в престижном доме Нина сама… выиграла в карты у гостившего у поэтаАсеева богатого иностранца.

Став актером, Баталов въехал в родной двор на личной «Волге».

Собственная актерская карьера была принесена в жертву семье, пополнившейся сыном от Ардова Михаилом (он, кстати, ныне московский священник Автономной церкви, основанной в Суздале монахом-раскольником Валентином Русанцовым). Пока муж был на войне, Нина с сыновьями прожила два года в эвакуации в Бугульме, держалась молодцом, хотя по своему воспитанию была белоручкой. Сыновья вспоминают до сих пор пироги с картошкой, которые она пекла, это казалось неземным лакомством. Там она создала театр, где впервые сыграл 14-летний Алексей Баталов.

— Вышел на сцену официантом с подносиком, не обольщался ни судьбой актерской, ни аплодисментами, — вспоминал он. — Что я буду в театре — не сомневался никогда. Но я понимал: или ты актер, или… И потом мне всегда помогал пример бескомпромиссных людей, живших рядом. Все они были бедны материально, но компенсировали это духовным богатством. Ахматова, Зощенко, Пастернак — я знал этих людей, видел их жизнь…

«Москвич» от Ахматовой

Да, после войны у Ардовых, прямо в шестиметровой комнате Алексея Баталова подолгу жила Анна Ахматова, которую он считал «приемной бабушкой». Когда, отслужив в армии (в театре им. Советской Армии), Баталов демобилизовался, Ахматова дала ему деньги на покупку хорошего костюма и обуви. Но он, как балованный внук, купил на эти деньги подержанный «Москвич». В той же квартире вернувшаяся из Владимирского централа певица Лидия Русланова вспоминала, как сидела в камере с тихой старушкой-монахиней. Она сослепу сунула в печку оставшуюся от немцев противотанковую гранату и после взрыва была осуждена за теракт…

Ахматова, маленький Алексей Баталов и его мама — Нина Ольшевская.

Не видеть Владимир!

Судьбы освобожденных лагерников только углубляли раны в сердце матери Баталова, она больше никогда не хотела видеть родной Владимир, где хлебнула столько горя…Как-то лет 40 назад в сельцо Акиншино во Владимирской области мать Баталова с младшим сыном Михаилом ездила отдыхать. Рядом поселок Мстера, где Нина, когда выходила замуж за Владимира Баталова, заказывала у вышивальщиц подвенечное платье. По дороге она ни в какую не хотела сойти с поезда во Владимире, но пришлось все же остановиться. В ожидании транспорта зашли в ресторан при вокзале… До революции дед Баталова, шляхтич Антон, всякий день посещал это заведение — он в свое время крепко выпивал. Она сказала, что даже картины в ресторанном зале (это здание давно снесли) висели все те же и на тех же самых местах…Но так и не повидали они старый дом на Большой Московской, где дожила свой век престарелая родственница Баталовых и Ольшевских. Соседи запросто звали старушку «баба Соня», хоть и ухаживала за ней, как за хозяйкой, верная бывшая домработница Анюта. Зато как были потрясены жители, когда однажды «сын Ольшевской» приехал к ним за рулем шикарной белой «Волги»… Это ставший звездой Алексей Баталов однажды вдруг появился в родном владимирском дворике.

ДОСЬЕ

БАТАЛОВ Алексей Владимирович, актер, режиссер, сценарист. Окончил Школу-студию МХАТ (1950). В 1953-1956 играл на сцене МХАТ им. М. Горького, в 1957-1975 — актер и режиссер к/ст «Ленфильм». В кино снимался с 1944 по 1997 годы, сыграл более 35 ролей. С 1975 — педагог ВГИКа, профессор. Народный артист СССР (1976), Лауреат Гос. премии СССР (1981 — за участие в фильме «Москва слезам не верит»), Лауреат Гос. премии РСФСР (1968 — за участие в фильме «Девять дней одного года») и премии Ленинского комсомола (1967). Премия «Кинотавр» в номинации «Премии за творческую карьеру» за 1997 год.

www.kp.ru

Звездные дети. Часть восьмая — «Яблоко от яблони».

Дед и внучка –
Сергей Лукьянов («Кубанские казаки», «Большая семья», «Дело Румянцева», «Государственный преступник»)
и Дарья Повереннова («День рождения Буржуя», «Бригада», «Ефросинья»).

Отец и дочь –
Татьяна Пельтцер
и Иван Пельтцер («Медведь», «Человек в футляре», «Она защищает Родину», «Заговор обречённых», «Васёк Трубачёв и его товарищи».

Мать и дочь – Лариса и Мария Голубкины

Отец и сын – Арсений и Андрей Тарковские, 1930-е.

Отец и дочь –
Юрий Волынцев (Пан Спортсмен из «Кабачка «13 стульев»)
и Ксения Волынцева (Стриж) — актриса, радио- и телеведущая.

Сын – Владимир Басов-младший
Мать – Наталья Фатеева
Отец – Владимир Басов-старший

Басовы — отец и сын

Джейн и Майкл Бэнкс в киносказке 1983 года «Мэри Поппинс, до свидания!»
Аня Плисецкая и Филипп Рукавишников.

Анна — балерина, актриса из династии Плисецких — Мессереров, племянница Майи Михайловны.
Дебютировала в 3 года в фильме-балете Маргариты Пилихиной «Анна Каренина» в роли Сережи Каренина. Исполняла сольные партии в Мариинском театре, была солисткой труппы Мориса Бежара, снималась в кино.

«Анна Каренина», 1974 год. Анна – Майя Плисецкая. Сережа – Аня Плисецкая.

Анна и Майя Плисецкие

Филипп Рукавишников – скульптор, сын народного художника России Александра Рукавишникова и внук знаменитого скульптора Иулиана Рукавишникова

Вместе с отцом создал замечательный памятник Набокову в Монтрё в Швейцарии, где прошли последние годы жизни писателя.

Фонтан в Лаврушенском переулке недалеко от моего дома и Третьяковки – тоже творение рук отца и сына Рукавишниковых.

Отец и дочь – Илья и Юлия Рутберг

Дядя и племянница – Анна Ардова и Алексей Баталов

Отец – Борис Ардов, актер, режиссер
Мать – Мира Ардова, актриса Московского ТЮЗа
Отчим – Игорь Старыгин, актер
Дед – Виктор Ардов, писатель и драматург
Бабушка – Нина Ольшевская, ученица Станиславского, актриса
Дяди – Алексей Баталов, народный артист СССР и Михаил Ардов, писатель-мемуарист, протоиерей РПАЦ.
На фото: Братья — Михаил Ардов, Борис Ардов, Алексей Баталов.

Отец и сын – Павел и Константин Кадочниковы
Кадры из кинокартин «Летят журавли», 1957 год и «Подвиг разведчика», 1947 год

sadalskij.livejournal.com

Нина Ольшевская

Ни́на Антоно́вна Ольше́вская (31 июля (13 августа) 1908, Владимир — 25 марта 1991, Москва) — советская театральная актриса, мать актёров Алексея Баталова и Бориса Ардова и писателя Михаила Ардова.

Биография

Родилась во Владимире в 1908 году в семье сына главного лесничего Владимирской губернии и польской аристократки, графини Понятовской. Восприемником при крещении стал Михаил Фрунзе[1], друг её матери, известный в будущем революционер, общественный деятель и военачальник.

Через несколько лет ей надоело «прозябание» в труппе Художественного, и она перешла в только что созданный Театр Красной Армии, но связь с МХАТом сохранила нa всю последующую жизнь.

Большим горем для актрисы стала смерть её маленького сына Жени, прожившего на свете всего несколько недель.

Моей Нине, которая всё обо мне знает, с любовью Ахматова. 1 марта 1966 г. Москва.

Фильмография

1930 — Человек остался один — Маруся Старостина
1935 — Я вернусь — Биби-гюль

Режиссёрские работы

1959 — Серёжка с Малой Бронной ( в соавторстве с Леонид Черток ) Театр Красной Армии

Источники

Ольшевская, Нина Антоновна на «Родоводе». Дерево предков и потомков

nekropole.info

Михаил Ардов. Из книги «Вокруг Ордынки. Портреты.» Мать — Нина Антоновна Ольшевская

Мой дед, Антон Александрович, был личностью весьма своеобразной. Смолоду он собирался стать врачом, но с медицинского факультета его исключили за то, что во время пения российского гимна “Боже, Царя храни” он не встал, как все прочие студенты, а продолжал сидеть. Эта “революционная выходка” стоила ему профессии — стать целителем людей ему не позволили, и он поневоле стал ветеринаром.

Дед был невысокого роста, с правильными чертами лица. Характер у него был своеобразный: при удивительной доброте необычайная горячность и вспыльчивость — он то и дело выкрикивал свое “ко псам!”. Однажды его пригласили поохотиться на вальдшнепов. Там, стоя на опушке леса, он подвергся нападению целой тучи комаров, и, не выдержав укусов, горе–охотник стал разгонять насекомых выстрелами из ружья!

Моя бабка со стороны матери, Нина (Антонина) Васильевна, была довольно известным во Владимире зубным врачом. Родом она из дворянской семьи Нарбековых, у нее были две сестры и брат Николай Васильевич. Как это бывало в тогдашней интеллигентской среде, все они были враждебно настроены по отношению к власти и даже формально являлись членами партии эсеров (социалистов–революционеров). Притом Нина Васильевна возглавляла местную ячейку своей партии. (Впоследствии, уже при большевицком режиме, это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе моей бабки и ее брата.)

У Нарбековых был во Владимире собственный дом с садом. Он и по сю пору стоит на главной улице, совсем неподалеку от знаменитых соборов — Дмитриевского и Успенского. Мама вспоминала, как в детстве их с братом именно туда водили на службу.

Насколько можно судить, у моей матери довольно рано пробудился интерес к театральному искусству. Ее приятель, также владимирский уроженец Павел Геннадьевич Козлов, вспоминал, как совсем юная Нина Ольшевская занималась мелодекламацией, а он ей аккомпанировал на фортепиано.

Всего семнадцати лет от роду она приехала в Москву и поступила в студию при Художественном театре. А педагогом, который стал руководить их курсом, был сам Станиславский. Этим обстоятельством мать гордилась всю свою жизнь.

Вместе с нею там учились еще две барышни, которые также носили польские фамилии, — Вероника Полонская и Софья Пилявская. В шестидесятые годы я встречал старых москвичей, которые с восхищением вспоминали, насколько хороши были эти три подружки из мхатовской студии.

Примерно через год после появления в Москве моя мать вышла замуж за Владимира Петровича Баталова, который был актером Художественного театра. В двадцать лет, в 1928 году, она родила старшего сына — Алексея.

Артистическая карьера моей матери поначалу складывалась довольно успешно. После окончания студии ее приняли в труппу, что безусловно могло считаться огромной удачей. Но ведь любой театр, а уж тем паче такой, как тогдашний Художественный, являет собою некое кладбище невостребованных дарований.

Тут я хочу отвлечься от жизнеописания своей родительницы и привести историю, которая наглядно объяснит, что я имею в виду. Знаменитый актер Игорь Ильинский еще до того, как стал блистать на подмостках у Мейерхольда, также был принят в Художественный театр. Там же служил его приятель — Аким Тамиров. В то время, когда Ильинский появился в труппе, должна была осуществляться постановка “Ревизора”. Так вот, Тамиров сказал ему:

— Мы с тобой оба небольшого роста, полноватые… Давай будем ходить вместе, разговаривать, жестикулировать: нас заметят и нам могут дать роли Бобчинского и Добчинского…

От этого предложения Ильинский пришел в ярость и немедленно подал заявление об уходе из Художественного театра, не желая находиться в стенах заведения, где актеры должны добиваться ролей таким унизительным способом.

Моя мать не была столь темпераментной и решительной и прослужила в Художественном несколько лет. Там, как водится, ее использовали в массовых сценах. Я не уверен, что ей давали хоть какие–нибудь эпизодические роли, но зато она участвовала в гастрольной поездке вместе с другими молодыми артистами и там познакомилась с моим будущим отцом.

Через несколько лет ей надоело “прозябание” в труппе Художественного, и она перешла в только что созданный Театр Красной Армии. Но связь с МХАТом сохранилась у моей матери во всю последующую жизнь, а Софья Станиславовна Пилявская оставалась ее подругой.

Мой отец тоже дружил с некоторыми актерами из Художественного, а потому на Ордынке часто рассказывались истории, которые можно было бы наименовать “мхатовским фольклором”. Например, мама рассказывала, что старая гримерша в тридцатые годы вспоминала такую сценку: две артистки на фантах разыгрывали двух знаменитых русских писателей — какой кому достанется. Звали этих актрис Ольга Леонардовна Книппер и Мария Федоровна Андреева.

А отец любил вспоминать шутку актера В. В. Лужского, который так называл Книппер–Чехову:

— Беспокойная вдова покойного писателя.

И еще один рассказ, который бытовал у нас на Ордынке. По мнению моих родителей, самым талантливым из всех мхатовских актеров был Л.М.Леонидов. Был он к тому же человеком очень умным и с сильным характером. Все, даже сам Станиславский, его несколько побаивались.

Во время гастрольной поездки мхатовцы плыли на корабле через Атлантику. Все было по высшему разряду, обедали они в роскошном ресторане, а потому и одевались к столу соответствующим образом. Только Леонидов позволял себе являться без галстука, а то и вообще без пиджака. Так продолжалось в течение нескольких дней плавания по океану. Наконец Станиславский решился сделать Леонидову замечание:

— Леонид Миронович, тут один англичанин мне говорил… Он удивляется… Здесь положено являться к обеду тщательно одетым, а вы себе позволяете…

— Что?! — перебил его Леонидов. — Покажите–ка мне этого англичанина. Да я ему сейчас…

Станиславский испугался скандала и поспешно сказал:

— Его тут нет… Он на минуточку сошел с парохода…

Как известно, в Художественном театре всегда шла отчаянная вражда актерских поколений. Притом во МХАТе существовал обычай: если хоронили кого–нибудь из основателей труппы, то при выносе гроба звучали фанфары — музыка из финальной сцены спектакля “Гамлет”. (Последний раз эти фанфары прозвучали в 1959 году, во время похорон О. Л. Книппер–Чеховой.)

Борис Добронравов, один из самых талантливых актеров второго поколения мхатовцев не стеснялся своих чувств по отношению к “старикам”. Если он видел кого–нибудь из них в фойе или в буфете театра, то громко произносил своим хорошо поставленным голосом:

— Давно я, грешник, фанфар не слышал…

Когда журнал “Новый мир” (1965, № 8) опубликовал “Театральный роман” М. А. Булгакова, мы на Ордынке восприняли это с восторгом. Отец взял карандаш и прямо на журнальных страницах расшифровал псевдонимы, которыми автор наградил мхатовских деятелей. Кое–что из этого я помню до сих пор. Пряхина — это Коренева, Елагин — Станицын, Миша Панин — Павел Марков, Тулумбасов — Михальский, Патрикеев — Яншин, Владычинский — Хмелев, а дирижер Романус — Израилевский.

Художественный театр с самого начала в особенности настаивал на своей “общедоступности” и, разумеется, “прогрессивности”. По этой причине в их зале не было специальной “царской ложи”, и уже в тридцатых годах, когда в театр стал приезжать Сталин, там устроили нечто подобное. Разумеется, для высокого начальства соорудили ватерклозет, а канализацию пришлось провести через то помещение при сцене, где во время спектаклей располагался оркестр (специальной “ямы” для музыкантов в Художественном не существует).

Все это обсуждалось в театральной Москве, и тут Ардов как–то встретил Израилевского.

— Говорят, — сказал мой отец, — у вас в оркестре появились новые инструменты?

— Какие еще новые инструменты? — изумился дирижер.

— Фановые трубы, — отвечал Ардов.

Однако же вернусь к жизнеописанию своей матери. В Театре Красной Армии, куда она перешла из Художественного, дела ее пошли несколько лучше, какие–то роли ей давали, но в премьерши она так и не выбилась. Я вспоминаю, что чрезвычайно умный и даровитый Михаил Кедров, который после войны стал главным режиссером МХАТа, в 1960 году говорил моему младшему брату Борису:

— А ведь Нина в свое время напрасно ушла из нашего театра. Она неплохая актриса…

Как я уже упоминал, в год моего рождения, в тридцать седьмом, во Владимире были арестованы родители нашей матери: бабке Нине Васильевне не могли простить того, что до революции она возглавляла местную организацию эсеров, — такое большевики никогда не забывали.

Дед Антон Александрович был болен чахоткой. На одном из допросов он прокричал следователю свое любимое “ко псам!”. Тот вскочил со своего места, свалил деда ударом кулака и стал топтать его ногами… Через несколько дней Антон Александрович скончался в тюремной больнице. А бабка Нина Васильевна получила десять лет лагерей…

Я полагаю, именно эти трагические события и стали главной причиной того, что Ахматова и моя мать в такой степени сблизились, стали подругами. Их беды были равнозначны: у Анны Андреевны в лагере был сын, а у Нины Антоновны там находилась мать.

Я никогда не говорил об этом ни с той, ни с другой, но у меня есть доказательства справедливости моего мнения. В предисловии к своим “Запискам об Анне Ахматовой” Лидия Чуковская приводит такое свидетельство:

“В те годы Анна Андреевна жила, завороженная застенком, требующая от себя и других неотступной памяти о нем, презирающая тех, кто вел себя так, будто его и нету”.

Мои собственные вполне сознательные воспоминания о матери относятся ко времени войны, к эвакуации. Собственно говоря, к городку Бугульме, где мы прожили года два, до самого возвращения в Москву. Там мама держалась молодцом, хотя по своему воспитанию и всей довоенной жизни она была белоручкой. А тут все приходилось делать самой: и стирать, и стряпать. Я до сих пор вспоминаю пироги с картошкой, которые она пекла нам в Бугульме, они казались неземным лакомством…

Мало того, она сумела организовать там театр, найти среди прочих эвакуированных достаточное количество увлеченных сценой людей. Я запомнил один из спектаклей, который мать там осуществила, — “Любовь к трем апельсинам”. На сцене стояли три фанерных щита круглой формы, окрашенные желтой краской, а потом они распадались…

В Москву мы вернулись в мае сорок четвертого. Здесь на маму обрушились новые беды. Прежде всего она поехала в далекий Бузулук и привезла оттуда смертельно больную свою мать, Нину Васильевну. Ее, как тогда выражались, “сактировали” из лагеря по причине запущенного рака желудка. Притом ее невозможно было прописать в Москве, ибо такому “врагу народа”, каким она считалась, положено было подыхать где–нибудь неподалеку от зоны, а не в “столице нашей Родины”. Тут пришла на помощь мамина подруга, жена Л.В. Никулина — Е. И. Рогожина. У нее было давнее знакомство с самим Абакумовым, кажется, они учились в одной школе. Взяв паспорт моей бабки, она через несколько дней вернула его, и там уже стоял штамп о прописке… Царствие Небесное Екатерине Ивановне! Она любила и умела делать добро! Благодаря ей Нина Васильевна перед своей кончиной была окружена заботой и вниманием…

(Когда я начинаю думать о русских интеллигентах, о моих сродниках и о всех прочих, меня охватывает и жалость, и злость… Несчастные недоумки и нравственные уроды! Вы не только погубили свою великую страну, но и сами погибли, принесли страдания и смерть всем тем, кого так стремились облагодетельствовать.)

Еще одна беда, которая постигла маму в конце войны, — смерть нашего маленького брата. Его назвали Женей, он прожил на свете всего несколько недель…

Я хорошо запомнил лето 1946 года. Мама, я и шестилетний брат Борис впервые приехали в Коктебель. Поселок был тогда совсем малолюдным, кроме невысоких строений литфондовского дома на берегу — ничего. Пляж был, что называется, дикий, и там можно было найти изумительные по красоте камни…

Впоследствии мама рассказывала Эмме Герштейн: “Я была с мальчиками в Коктебеле. И все шлю Виктору письма и телеграммы. Спрашиваю, как Анна Андреевна, приехала ли она уже в Москву или собирается? Получаю от него телеграмму: └Дура, читай газеты”. И я прочла постановление [о журналах └Звезда” и └Ленинград”, о Зощенке и Ахматовой]. Немедленно стала собираться домой. Было трудно сразу достать билеты, с детьми… Приехала, стала пытаться пробраться в Ленинград [тогда еще были пропуска]. Прошло еще несколько дней, пока я приехала к ней. Пробыла у Анны Андреевны три дня и привезла ее к нам в Москву. И когда мы шли по Климентовскому переулку, встречали писателей, они переходили на другую сторону”.

После войны мама снова стала работать в своем военном театре, но дела там у нее шли не особенно успешно, хотя она была довольно способным режиссером и в особенности педагогом. В труппе к ней всегда тянулись еще не раскрывшиеся юные дарования, а также и актеры постарше, чья карьера не ладилась. И она совершенно бескорыстно помогала всем этим людям.

Как известно, в любом театре процветают интриги и подхалимство. То же самое мы знаем и об армейской среде, но там это еще усугубляется, поскольку значительная часть начальников — тупицы и хамы. И легко можно себе представить, какова может быть атмосфера в таком театре, где управляют армейские чины.

Моей матери был свойствен абсолютный демократизм. Она идеально общалась, например, с деревенскими бабами и мужиками. Но холуйства в ней не было ни на грош. (Как видно, сказывалась кровь “ясновельможных панов Понятовских”.) И конечно же все начальники армейского театра ее терпеть не могли.»

Журнал «Новый мир» 1999 г. № 5

http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/5/ardov.html

zotych7.livejournal.com

Биографии Ольшевская Нина Антоновна

«…Нина Антоновна Ольшевская. Это имя напомнило мне те, теперь уже далекие 20-е годы, когда у нас во Владимире очень многие знали юную школьницу Ниночку Ольшевскую, постоянную участницу любительских вечеров и концертов, выступавшую со своим чудесным художественным чтением. Часто это были мелодекламации, где гармонически сливались поэтические строки с дополнявшей их музыкой. И где бы ни выступала она, будь то на школьных вечерах, в клубах, в шефских концертах для красноармейцев или в самом большом тогда зале нашего города бывшего дворянского собрания, — везде эти выступления проходили с большим успехом, являясь украшением концертов.

Артист МХАТа Орлов, старый знакомый Ольшевских, убедил родителей Нины, что единственно правильный выбор для нее – дорога в театр. Началась для нее жизнь, посвященная театральному искусству.

Изменения происходили и в личной жизни Нины. Еще во время учения в школе МХАТа она встретилась с Владимиром Петровичем Баталовым. Они поженились, а когда Нина готовилась стать матерью, снова переехала к своим родителям. И здесь, во Владимире, родился ее первенец – мальчик Алеша, ставший потом Алексеем Баталовым, замечательным артистом кино. Брак Нины Антоновны с В. П. Баталовым не был продолжительным, и через несколько лет она вторично вышла замуж за писателя-сатирика Виктора Ефимовича Ардова. И у них родились еще два сына – Михаил и Борис».

Гиляревский Б. «…Как свежи были розы» / Б. Гиляревский // Призыв. – 1989. – 1 апреля. – С. 3.

«Итак, я оказался в одном театре с мамой. Она пришла работать в Театр Красной Армии сразу после возвращения из эвакуации и совершенно не могла предположить, что я попаду на эту же сцену. Таким чудесным образом судьба вернула меня в руки мамы дабы первые актерские шаги на профессиональной сцене я сделал под ее надзором, так как мама была там не только актрисой, но и режиссером».

Баталов А. Домой в Москву / А. Баталов // Сундук артиста / А. Баталов. – М., 2016. – С. 55.

«Моя мать, Нина Антоновна Ольшевская, родилась во Владимире 31 июля/13 августа 1908 года. Ее отец, Антон Александрович, был сыном главного лесничего Владимирской губернии. А женою этого моего прадеда была польская аристократка — урожденная графиня Понятовская… Насколько можно судить, у моей матери довольно рано пробудился интерес к театральному искусству. Ее приятель, также владимирский уроженец Павел Геннадьевич Козлов, вспоминал, как совсем юная Нина Ольшевская занималась мелодекламацией, а он ей аккомпанировал на фортепиано. Всего семнадцати лет от роду она приехала в Москву и поступила в студию при Художественном театре. А педагогом, который стал руководить их курсом, был сам Станиславский. Этим обстоятельством мать гордилась всю свою жизнь. Вместе с нею там учились еще две барышни, которые также носили польские фамилии, — Вероника Полонская и Софья Пилявская. В шестидесятые годы я встречал старых москвичей, которые с восхищением вспоминали, насколько хороши были эти три подружки из мхатовской студии. Примерно через год после появления в Москве моя мать вышла замуж за Владимира Петровича Баталова, который был актером Художественного театра. В двадцать лет, в 1928 году, она родила старшего сына — Алексея. Артистическая карьера моей матери поначалу складывалась довольно успешно. После окончания студии ее приняли в труппу, что безусловно могло считаться огромной удачей…

В Театре Красной Армии, куда она перешла из Художественного, дела ее пошли несколько лучше, какие-то роли ей давали, но в премьерши она так и не выбилась. Я вспоминаю, что чрезвычайно умный и даровитый Михаил Кедров, который после войны стал главным режиссером МХАТа, в 1960 году говорил моему младшему брату Борису: «А ведь Нина в свое время напрасно ушла из нашего театра. Она неплохая актриса…»

Ардов М. Вокруг Ордынки / М. Ардов // Новый мир. – 1999. – № 5. – С. 88-122.

«Подлинным событием в жизни туркменского кино стал фильм «Я вернусь», выпущенный на экран в 1935 году. Киностудия «Туркменфильм» впервые обратилась к национальному литературному первоисточнику – поэме «Батрак» Ораза Ташназарова. В фильме играли актеры разных школ. Роль партизана Банько сыграл сам режиссер фильма А. Ледащев. Артистка МХАТа Н. Ольшевская, преодолевая трудности в освоении незнакомого материала, сумела создать достоверный образ туркменской девушки Бибигюль…»

Туркменское кино // История советского кино. Т. 2. 1931–1941. – М., 1973. – С. 465-469.

land.lib33.ru

«Георгий Иваныч, он же Гога, он же Гоша»

Алексей Баталов – советский и российский актер театра и кино, сценарист и кинорежиссер. Получил широкую известность по роли Георгия Ивановича (Гоши) в фильме «Москва слезам не верит».

Алексей Владимирович Баталов родился в ноябре 1928 года во Владимире. Будущий актер вырос в театральной семье. Владимир Баталов и Нина Ольшевская – родители Алексея. И мать, и отец Алексея работали в Московском Художественном Театре. Именно благодаря родителям мальчик в буквальном смысле слова вырос на театральных декорациях.

Алексей Баталов в детстве

В 30-х годах брак Владимира Баталова и Нины Ольшанской распался. Мать Алексея вышла замуж во второй раз, мальчик в пять лет попадает в семью Виктора Ардова. Женщина с сыном переезжает к Виктору, но жить в новой семье тяжело, ведь за стенкой проживает бывшая жена Ардова. Тем не менее матери Алексея удалось приобрести квартиру и переехать вместе с сыном в дом литераторов, где соседями была семья Мандельштамов.

Благодаря этой квартире и своим знаменитым соседям Алексей Баталов уже в детстве находился в обществе советской интеллигенции, видных представителей русской культуры, силой духа и талантом которых восхищался. В их доме бывали великие писатели и поэты: Анна Ахматова, Борис Пастернак, Иосиф Бродский и другие.

Алексей Баталов в молодости

В 1941 году закончилось детство, началась война, и Алексея с мамой эвакуировали в татарский город Бугульма. Мать осталась верна призванию и даже в эвакуации организовала свой театр. Алексею на тот момент не исполнилось и 15 лет. Юноша помогал маме в театре, а со временем начал играть небольшие роли. Алексей с рождения не сомневался, что сцена станет неотъемлемой частью его жизни, но вот в силу своего таланта не особо верил.

Театр

Впервые Алексей Баталов вышел на театральную сцену в эвакуации в Бугульме. В годы войны также актер дебютирует в кино, получив эпизодическую роль в фильме «Зоя».

После войны Баталов возвращается в Москву. В 1950 году Алексей Владимирович начинает работу в Московском художественном академическом театре (МХАТ).

Алексей Баталов в спектакле «Горе от ума». 1946 год.

В это время он заканчивает учебу в школе-студии МХАТ, а вскоре три года работает в Центральном театре Советской Армии. С 1953 года Алексей Владимирович стал актером МХАТа, но задержаться надолго там не удалось. В 1957 году артист покинул театральное учреждение.

Сам актер не раз говорил, что театр – его судьба, ведь Алексей является сыном актера и актрисы Московского Художественного Театра. Первое, что увидел артист в своей жизни – декорации и загримированных актеров, а в детстве ему казалось, что все взрослые люди на свете работают именно в этом театре.

Фильмы

Еще будучи школьником, Баталов сыграл первую роль в кино в картине «Зоя» режиссера Лео Арнштама. Следующий опыт работы в кино актер получил только через 10 лет. Иосиф Хейфиц предложил актеру главную роль в фильме «Большая семья». Режиссер тогда создавал на экране новый образ рабочего, и помогал в этом именно молодой Баталов. Позже он не раз играл в фильмах Хейфица: в 1955 году фильм «Дело Румянцева», в 1960 – «Дама с собачкой», в 1964 – «День счастья». Во всех этих кинолентах герои Баталова – интеллигентные, сильные духом люди. Этот образ понравился режиссерам, и Алексей Баталов начинает получать новые предложения.

Алексей Баталов в фильме «Большая семья»

В 1956 году Марк Донской приглашает играть роль Павла Власова в экранизации повести Горького «Мать». В следующем году Алексей Баталов исполняет роль, которая стала новой вехой в его биографии. Речь идет о картине «Летят журавли» Михаила Калатозова. Фильм, ставший легендарным, принес Баталову известность и любовь зрителя. Кинолента создала неповторимый образ солдата, не вернувшегося с войны. Спокойствие, ирония, мужество и интеллигентность – вот каким стал советский солдат благодаря игре Баталова.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ: 1 2 3

aeslib.ru