В Пушкинском музее открылась выставка Караваджо — The Village

Караваджо оставил удивительный след в истории. Его биография — путь бунтаря, вечного беглеца с буйным нравом и дурными манерами, страстной любовью к жизни, богу, вину и азартным играм, мужчинам и женщинам. Прошедшего через взлеты и падения, нищету, преследования и тюрьмы, вплоть до убийства. С той же непокорностью художник подходил и к живописной традиции. Революционный дух, присущий и его работам, вызывал у современников противоречивые чувства: его или восхваляли, подражали ему, или, напротив, называли антихристом от искусства. Караваджо наотрез отказывался копировать классиков и идти на поводу у церковных канонов. Он писал не красоту человеческого тела, не выспренные жизнеописания святых, а то, что видел вокруг себя: нищих, опустившихся людей, продажных женщин, — вплетая своих специфических моделей в религиозные сюжеты (у его Мадонны Лоретто, к примеру, ступни нищенки). Грязные ногти, сбитые ноги, подгнивший виноград, червивые фрукты, тщательно прописанные дырки на одеждах — взгляд зрителей приковывало именно это, а вовсе не благоговейный воспитательный элемент полотна, что порядком раздражало церковь. Он привнес в искусство высоких сюжетов жизнь, которая его окружала. В его картинах то, что должно было быть светлым, погрязало во тьме, святость всегда шла рука об руку с греховностью. Как это часто бывало с гениальными художниками, Караваджо умер в нищете и одиночестве, не дожив до 40 лет: в церковной больнице, за пару дней до прихода письма о помиловании от Папы Римского.

«ИСКУССТВОесть ИСКУССТВОесть ИСКУССТВО» в ММСИ В Москве проходит выставка «Десять дней до» На «Красном Октябре» Яннис Кунеллис показывает свою инсталляцию

www.the-village.ru

В Пушкинском музее проходит большая выставка Караваджо и его последователей

Работы на выставку, которая продлится до конца рождественских каникул, предоставлены из собраний Фонда Лонги во Флоренции и ГМИИ им. А. С. Пушкина

ГМИИ имени А. С. Пушкина
15 сентября 2015 — 10 января 2016
Москва, ул. Волхонка, 12

В ГМИИ им. А. С. Пушкина проходит выставка «Караваджо и последователи. Картины из собраний Фонда Лонги во Флоренции и ГМИИ им. А. С. Пушкина». Она является своего рода продолжением первой масштабной экспозиции произведений великого итальянского мастера Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610), во многом определившего дальнейшее развитие европейской живописи, из музеев Италии, которая прошла в стенах Музея в конце 2011 — начале 2012 года.

На нынешней экспозиции представлена знаменитая работа мастера «Мальчик, укушенный ящерицей» и картины ведущих западноевропейских художников XVII–XVIII веков, которые в большой мере испытали влияние Караваджо.

Уникальность выставки в том, что она включает работы, привезенные из Италии, принадлежащие Фонду Роберто Лонги во Флоренции, а также работы, находящиеся в собрании Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. В общей сложности на ней показано свыше 50 произведений живописи.

Тридцать картин из Фонда Лонги составляют часть богатой коллекции, собранной ученым и критиком Роберто Лонги (1890–1970), одним из видных представителей мировой искусствоведческой науки. Сегодня, как и при жизни Роберто Лонги, эта коллекция хранится на принадлежавшей ему вилле (Villa il Tasso) во Флоренции, где теперь располагается крупный центр изучения итальянского искусства эпохи Ренессанса и барокко.

Ядром экспозиции является знаменитое полотно «Мальчик, укушенный ящерицей» (1594), относящееся к раннему периоду творчества Караваджо. Экспозицию логически продолжают работы его первых последователей, Орацио Борджанни (1578–1616) и Карло Сарачени (1570–1620), чьи произведения не часто встречаются за пределами Италии.

Северный караваджизм представлен на выставке композицией Дирка ван Бабюрена (1595–1624) «Взятие Христа под стражу», а также двумя работами Маттиаса Стомера (1600–1650) — художника, долго жившего на Сицилии: «Архангел Рафаил в доме Товита» и «Исцеление Товита». В этом разделе экспозиции выставлен признанный шедевр Валантена де Булоня «Отречение святого Петра» (1591–1632) — один из лучших образцов творчества этого французского художника.

Весомый вклад испанской школы в интернациональное караваджистское движение наглядно демонстрируют пять превосходных полотен серии «Апостолы», недавно справедливо отнесенные к творчеству Хусепе Риберы (1591–1652), работавшего в Неаполе.

Продолжают экспозицию выдающиеся по качеству картины Бартоломео Пассаротти (1529–1592), который в своем творчестве предвосхитил натурализм Караваджо, Джованни Ланфранко (1582–1647) и Джачинто Бранди (1621–1691), переосмысливших уроки караваджизма в духе высокого барокко, Гвидо Рени (1575–1642), внесшего свой несомненный вклад в интерпретацию классической традиции в XVII веке.

На выставке показаны произведения трех «живописцев реальности» (термин, введенный самим Лонги) — Джакомо Черути (1698–1767), Фра Гальгарио (1655–1743) и Гаспаре Траверси (1722–1770), которые уже в следующем, XVIII столетии продолжали черпать вдохновение в традициях натурализма, заложенных Караваджо.

Выставка, организованная в ГМИИ им. А. С. Пушкина показывает 30 работ из собрания Фонда Лонги вместе с хранящимися в Музее картинами мастеров круга Караваджо — произведениями итальянских, французских, голландских и испанских художников. Таким образом, посетители имеют уникальную возможность сравнить уровень исполнения и индивидуальный почерк авторов. Это тем более увлекательно, что речь идет о произведениях видных мастеров, таких как Анджело Карозелли, Караччоло, Валантен де Булонь, Геррит ван Хонтхорост. Среди картин, достойных особого внимания, выделяется «Коронование терновым венцом» Томмазо Салини (1575–1625), художника, не представленного в собрании Фонда Лонги, поскольку изучение его творчества стало итогом исследовательской работы последних десятилетий.

Выставка помогает понять и оценить масштаб личности Лонги-коллекционера. Собранные им произведения отражают глубокий интерес к творчеству Караваджо и мастеров его круга, который ученый пронес сквозь всю свою жизнь, а благодаря превосходному знанию истории искусства и индивидуальной манеры художников Лонги удавалось приобретать первоклассные произведения живописцев, чьи имена еще не пользовались известностью. Среди них шедевр Анджело Карозелли (1585–1662) «Аллегория бренности» (ок. 1608–1610), работа неаполитанского караваджиста Батистелло Караччоло (1578–1635) «Положение во гроб» и два полотна Маттиа Прети «Концерт» (1620) и «Сусанна и старцы» (1656–1659). Своей известностью Маттиа Прети во многом обязан юношеским трудам Роберто Лонги о художниках так называемого натуралистического направления. Выставка в полной мере дает представление о том, сколь важную роль играли в научной биографии Лонги исследования о творчестве Караваджо и его ближайших последователей, которых принято называть караваджистами.

Представленная на выставке большая алтарная композиция Джованни Бальоне (1566–1643), учителя Томмазо Салини, была приобретена для собрания ГМИИ в конце 2014 года. Некоторые произведения, в частности полотно Батистелло Караччоло и две работы Хусепе Риберы, специально прошли реставрацию и впервые предстали перед публикой.

Идея выставки принадлежит Виктории Марковой. Кураторы выставки: Мина Грегори, президент Фонда Роберто Лонги; Мария Кристина Бандера, научный директор Фонда; Виктория Маркова, ведущий научный сотрудник, хранитель итальянской живописи ГМИИ им. А. С. Пушкина.

Источник: arts-museum.ru

artinvestment.ru

В парижском Musée Jacquemart-André соберут Караваджо • ARTANDHOUSES

Выставка в одном из самых элегантных парижских музеев Musée Jacquemart-André называется «Караваджо. Римский период. Друзья и враги». И это не случайно — рассказывать о творчестве одного из главных реформаторов в истории искусства невозможно без упоминания о его похождениях, конфликтах, дуэлях. Ведь в полицейских отчетах его имя встречалось при жизни чаще, чем сейчас в музейных каталогах.

Кураторы сосредоточились на римском периоде художника — с 1592 года, когда уроженец Милана Микеланджело Меризи приехал в Вечный город, где по традиции того времени получил прозвище Караваджо, до 1606-го, когда очередная ссора с дракой и убийством вынудила его пуститься в бега.

В перерывах между буйными выходками Караваждо успевал писать картины на библейские сюжеты, работать по заказу банкиров, церквей и кардинала и сделать одно из величайших открытий в истории искусства. Церковников неизменно шокировала трактовка сюжетов Караваджо и выбор крестьян и куртизанок в качестве моделей, сложные ракурсы, сильные эмоции и грубые лица. Но главным в его работах был свет, настойчиво и мощно расставлявший акценты на полотне.

Десять картин Караваджо для парижской выставки предоставили ведущие итальянские музеи — Национальная галерея в палаццо Барберини, галерея Боргезе, Капитолийские музеи, Пинакотека Брера в Милане, музеи Генуи и Кремоны. Эрмитаж отправил на выставку своего «Лютниста», двумя вариантами «Марии Магдалины» поделились частные коллекционеры.

Достойное обрамление шедеврам составят работы современников, на которых манера Караваджо оказала значительное влияние. Среди них картины Кавалера д’Арпино, Аннибале Карраччи, Орацио Джентилески, Джованни Бальоне и Хосе де Риберы.

Выставка также расскажет об интеллектуальном окружении Караваджо, поэтах и ученых, с которыми он общался, а также о его патронах и коллекционерах. Отдельную главу обещают посвятить врагам и конкурентам, которых было немало.

Неизвестный автор
«Портрет Микеланджело Меризи да Караваджо»
около 1600
Accademia Nazionale di San Luca, Rome
© Courtesy of Accademia Nazionale di San Luca, Roma

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Юдифь, убивающая Олоферна»
1598
© Gallerie Nazionali di Arte An ca di Roma. Palazzo Barberini
Foto di Mauro Coen

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Мария Магдалина в экстазе / Madeleine Klain»
1606
Collection partculière, Rome

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Лютнист»
1595-1596
 © The State Hermitage Museum / photo by Pavel Demidov

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Ужин в Эммаусе»
1605-1606
Pinacoteca di Brera, Milan
© Pinacoteca di Brera

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Святой Франциск в размышлении»
около 1606
Museo Civico Ala Ponzone, Crémone
© Museo Civico «Ala Ponzone»- Cremona, Italy

Микеланджело Меризи да Караваджо
«Пишущий Святой Иероним»
1605-1606
Galleria Borghese, Rome
© Ministero dei Beni e delle A vità Culturali e del Turismo- Galleria Borghese

Аннибале Карраччи
«Поклонение пастухов»
1597-1598
Musée des Beaux-Arts, Orléans
© RMN-Grand Palais / Agence Bulloz

Орацио Борджиани
«Давид и Голиаф»
1609-1610
Museo de la Real Academia de Bellas Artes de San Fernando. Madrid
Photo © Museo de la Real Academia de Bellas Artes de San Fernando

Антиведуто Грамматика
«Святая Цецилия и два ангела»
около 1615
Kunsthistorisches Museum, Vienne
Picture Gallery © KHM-Museumsverband

Джованни Бальоне
«Любовь Небесная и Любовь Земная»
около 1602
Gallerie Nazionali di Arte Antica di Roma. Palazzo Barberini, Rome
© Gallerie Nazionali di Arte Antica di Roma. Palazzo Barberini

art-and-houses.ru

В Москве открывается выставка «Караваджо и последователи»

Там собраны вместе — и картины самого великого мастера, и художников, которые черпали в них вдохновение. Часть полотен — привезли из Флоренции, часть — из запасников Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Некоторые работы после реставрации выставляются впервые.

Он остановил мгновение, запечатлев на холсте то, что порой не заметит даже самый зоркий глаз. Секундная эмоция, мимолетное движение. Когда Караваджо написал работу «Мальчик, укушенный ящерицей», ему едва исполнилось 20. Есть даже версия, что это автопортрет и нарисовал его художник, смотрясь в зеркало.

«Это произведение молодого Караваджо, на тот период, когда он только формировался как художник. В момент его приезда в Рим, когда он был еще молодым художником. Но эта вещь уже абсолютно вещь Караваджо и по духу, и по стилю, и по эмоции», — говорит Марина Лошак.

Картину «Мальчик, укушенный ящерицей» искусствоведы называют самым необычным натюрмортом в истории живописи шестнадцатого столетия. Здесь есть все, за что так любят Караваджо: напряжение, энергия, свет и тень, но главное — правда. Взять хотя бы фрукты. Он первым решил: вишня может быть перезрелой, вода в вазе мутной и в ней словно против воли самого художника отражается его мастерская.

«Загадка Караваджо и этой картины в том, что просто находясь рядом с ней, вы испытываете невероятное эмоциональное напряжение. Это очень сильно», — говорит посол Итальянской Республики в РФ Чезаре Мария Рагальини.

Темный фон и ярко высвеченные фигуры, именно этот метод работы со светом перенимали сотни последователей Караваджо. Впервые картины художников из Италии, Франции, Испании, Голландии собраны на одной выставке. И что интересно, подражать великому мастеру они стали лишь после его смерти.

Впервые в Москве сразу пять полотен из серии «Апостолы», а ведь историки меньше года назад определили — они принадлежат кисти главного испанского караваджиста Хусепе Риберы. Знаменитый евангельский сюжет «Отречение Петра» французский живописец Валантен перенес в современное ему время. Но спустя год переосмыслил свою же работу и нарисовал уже совсем другую, хотя и на тот же сюжет. Сегодня обе картины — в Пушкинском музее.

«Художник обретает зрелость и если в той картине этот сюжет выглядит более иллюстративно, в данном случае он интерпретирует эту историю как драму, свидетелями и участниками которой являются не только персонажи евангельской легенды, но и фигуры, которые по сюжету к ней не имеют отношения», — отмечает куратор Виктория Маркова.

Большая часть картин — из коллекции фонда Роберто Лонги, уникального коллекционера с редкой интуицией, который в свое время из небытия вернул имя Караваджо.

«В собрании Лонги очень много великолепных картин, которые показывают как то, что придумал Караваджо, тот новый мир, который он в общем-то открыл для искусства, как он обогатил всю Европу», — говорит Ирина Антонова.

Выставка «Караваджо и последователи» продлится до 10 января. В музее уверены: она повторит успех той, что произвела фурор в 2011 году, когда чтобы увидеть Караваджо, люди несмотря на дождь и слякоть целый день готовы были стоять в огромных очередях у Пушкинского музея.

www.1tv.ru

В ГМИИ им. Пушкина открылась выставка «Караваджо и его последователи» — Российская газета

Для тех, кто не забыл двух-трехчасовое стояние в холод в очереди «на Караваджо» в 2011 году, когда в перекрестный год Италии — России в ГМИИ им. А.С.Пушкина привезли 11 картин великого итальянца Микеланджело Меризи да Караваджо (1571-1610), главный плюс нынешнего проекта «Караваджо и его последователи», открывшегося на Волхонке, в том, что на дворе — сентябрь. А значит вполне можно успеть посмотреть выставку, для которой объединили усилия флорентийский фонд Роберто Лонги и ГМИИ им. А.С.Пушкина, до наступления морозов.

Но это не единственная хорошая новость. Выставка «Караваджо и его последователи», очевидно, оммаж грандиозной выставке в Милане 1951 года в «Караваджо и караваджисты», придуманной Роберто Лонги (1890-1970), искусствоведом, критиком, коллекционером. Собственно, тогда он и назвал Караваджо «первым современным художником». Впрочем, похоже, он стал для Лонги современным художником гораздо раньше, когда двадцатилетним студентом Туринского университета в 1911 году тот выбрал Караваджо в качестве темы дипломной работы. Надо сказать, что Караваджо в то время был отнюдь не часто вспоминаемым художником. Как, кстати, и Пьеро делла Франческа. И тот, и другой, как и итальянские мастера болонской и феррарской школы стали известны (я имею в виду — известны даже туристам, которые следуют по заданным путеводителями маршрутам) во многом благодаря страсти и увлеченным изысканиям Роберто Лонги. Трудно отделаться от мысли, что дело не только в современности Караваджо, которого Лонги сопоставлял с Курбе, или Пьеро делла Франческа, в творчестве которого он обнаруживал параллели с Жоржем Сера.

Скорее, это вопрос особого настроя оптики самого исследователя. Того настроя, который сделал его взгляд откровением, например, для Пьера Паоло Пазолини. Эту оптику Пазолини, который 17-летним лицеистом слушал лекции Роберто Лонги в Болонском университете в начале разгоравшейся Второй мировой, в 1939-1940 годах, описывал в терминах, отсылавших не только к мистическим образам прозрения, но и к кинематографу. В эссе 1974 года Пазолини писал: «Воспоминание …,в сущности, сводится к воспоминанию о противопоставлении, точнее, о четком столкновении «форм». И действительно, на экран проецировались диапозитивы. Сперва показывалась целиком вся работа, затем ее детали, и так со всеми работами, выполненными в одно и то же время в одном и том же месте, одни — рукой Мазолино, другие — рукой Мазаччо. Кино работало, пусть даже как простая проекция фотографий. … Фрагмент одного формального мира чувственно, телесно, почти материально противопоставлялся фрагменту другого формального мира; «форма» против «формы».

От этого стыка «форма против формы», казалось, шаг до киномонтажа. И шаг — до того подхода, который культивировал русский ОПОЯЗ. В каком-то смысле от «монтажа» форм и деталей на лекциях Роберто Лонги до строгой логики Бориса Эйхенбаума, задавшегося вопросом «Как сделана «Шинель» Гоголя», — тоже рукой подать.

Речь шла не об отрицании истории, а о том, что она увидена другим взглядом. Этот взгляд видит столкновение, драму там, где другие обнаруживают «преемственность» или «смену стилей». Не об этом ли пишет Пазолини, вспоминая статью 23-летнего ученого для футуристического журнала «Воче»? «Наивный еще по молодости лет Лонги периода его сотрудничества с журналом «Воче» …(Альба, 18 марта 1913 года), интуитивно уже все постиг: «Каждый раз, когда пресытившееся искусство застывает в своей дебелой телесности, тогда к нему пристраивается, не миром, так войной, поиск движения. Очень доходчиво это демонстрируют греки в сравнении с египтянами, готика в сравнении с римским искусством, архитектура Кватроченто в сравнении с Античностью, архитектура барокко в сравнении с ренессансной архитектурой… Что ж, проблема футуризма в отношении кубизма та же самая, что у барокко в отношении Ренессанса. Барокко всего лишь приводит в движение массу, накопленную Возрождением… Тяжелый, внушительной величины каменный блок сгибается под давлением гигантской силы… Круг заменяется эллипсом…».

Понятно, что с этой точки зрения, Караваджо, который весь, можно сказать, «поиск движения», и явленная мощь «давления гигантской силы», более, чем современный художник. Тектонический сдвиг к «реальности», возможно, начался не с него, но в его работах он ощутим почти физически.

И еще одно, что для Лонги делало Караваджо современником — страсть, бунтарство, драматическая судьба гения, беглеца, узника. «Величие Лонги-писателя ярче всего проявляется в его бунтарском, боевом настрое», — замечает Пазолини. Этот дух вольности и бунта, свежий воздух свободы чувствуется до сих пор в текстах Роберта Лонги, которого французские критики сравнивали ни больше ни меньше, как с Флобером. Его «наброски» и впрямь как «драгоценности строгой огранки». Его прозрения поражают «точностью ясновидения».

Выставка в Москве, где представлено 30 работ из коллекции Роберто Лонги (в том числе шедевр Караваджо «Мальчик, укушенный ящерицей») и 20 полотен из коллекции ГМИИ им. А.С.Пушкина, позволяет каждому попробовать увидеть живопись по «методу» Лонги и … Пазолини. Сравнить формы, детали разных картин итальянских, французских, голландских и испанских мастеров.

Среди последователей Караваджо — испанец Хусепе Рибера, работавший в Неаполе, голландцы Дирк ван Бабюрен, Геррит ван Хонтхорост и Маттиас Стомер, долго живший на Сицилии, француз Валантен де Булонь, и, разумеется, итальянские художники. Несколько картин из собрания ГМИИ, частности, полотно Батистелло Караччоло и две работы Хусепе Риберы отреставрированы к выставке. Кроме них впервые можно будет увидеть алтарную композицию Джованни Бальоне, приобретенную для ГМИИ в конце 2014 года.

rg.ru

Уникальная выставка картин Караваджо открывается в Москве. Новости. Первый канал

Мастер света и теней, вечный странник, беглец и бунтарь — в Москве открывается уникальная выставка картин Караваджо. 11 шедевров — 11 историй, которые потрясли мир. Полотна Караваджо называли наваждением, он бросал вызов гениям эпохи Возрождения и искал вдохновение в городских трущобах. Сейчас о художнике говорят так: своей кистью он совершил революцию в искусстве. 

Злодей, а им любовно восхищаются. Убийца, а ему навстречу улыбаются. Над коробкой с картиной склонились как над люлькой с первенцем. Так и есть. Первым приехал «Юноша с корзиной фруктов». Считается, с этого полотна Караваджо и начинается.

«Вот так я проверяю сохранность красок — фактически я подушечками пальцев прислушиваюсь к холсту. Измеряю натяжение после транспортировки: оно должно быть и не сильным, и не слабым. Словами не объяснишь. Зато, по ощущениям я помню, каким оно должно быть до микрона», — рассказывает хранитель картины «Юноша с корзиной фруктов» Джеральдо Парринелло.

Когда Караваджо написал эту работу, ему едва исполнилось 20. Возможно, это автопортрет. Возможно, юноша — его коллега из мастерской. Возможно, это — аллегория осени или любви. Но уже в первом полотне есть все, за что Караваджо полюбят: напряжение, энергия, свет и тень, но главное — правда. Взять хотя бы фрукты. Он первым решил: яблоко может быть неидеальным, а червивым, листок — пожелтевшим, виноград — испорченным. За эту реалистичность и натурализм, Караваджо то ли в шутку, то ли в серьез исследователи называют первым фотографом. И пытаются воссоздать атмосферу его мастерской — ведь кажется, до нее — рукой подать. К примеру, в «Эрмитаже» восстанавливали ароматы «Лютниста». Лютнисты, в свою очередь с легкостью исполняют песни художника. Так дотошно-детально все прописал гениальный правдолюб. Выяснилось, что ни ноты — все средневековый шансон.

Такие мелодии звучали и в трактирах, где часто пропадал Караваджо. Оттуда же — герои его полотен. Мозолистые руки, стертые ступни, грязные лица, простые дешевые ткани. Он писал то, что видел — уличных мальчишек, бродяг, попрошаек. Да и сам, как свидетельствовали современники: «был неотесанным и обитал, где придется». За вспыльчивый нрав его бесконечно бросали в тюрьму. За убийство приговорили к смерти. За его головой охотились власти и наемные убийцы. А он и в бегах, неистово писал.

«То, что это была личность, которой владели необузданные страсти, это мы можем знать уже и без полицейской хроники. Мы понимаем это по его живописи. По его искусству. Когда вы видите жест упавшего Павла, фигуру Христа, которого поддерживают, когда бичуют Христа и лица людей, палачей, которые его истязают — вы понимаете, что это все добыто из себя», — говорит директор Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина Ирина Антонова.

Рассматривать шедевры нужно будет почти в темноте. Чтобы в глаза бросилось главное оружие художника. Контраст света и тени. Говоря на языке профессиональных фотографов, контровым светом, которым проще всего показать объем, Караваджо не пользовался. Вместо этого у него было два других источника. Один — прямо на модель, второй — на фон. Из-за второго луча и кажется, будто герой гораздо ближе к зрителю, чем к стене, еще немного и буквально шагнет за раму. Схема, конечно, приблизительная, но по этому приему Караваджо легко узнать, точнее невозможно с кем-либо перепутать.

Переворот в искусстве Караваджо совершил практически в одиночку. За революционными открытиями проследили искусствоведы: без гениального бунтаря были бы невозможны ни Рубенс, ни Рембрандт, ни Пуссен. Понятия неофициального искусства и независимого художника начинаются здесь, теперь — на несколько месяцев в Москве.

www.1tv.ru

Выставка «Караваджо и последователи» открылась в Музее изобразительных искусств имени Пушкина

Полотна великого итальянца и знаменитых художников, работавших в его манере, впервые собраны в одной экспозиции.

Он остановил мгновение, запечатлев на холсте то, что порой не заметит даже самый зоркий глаз. Секундная эмоция, мимолетное движение. Когда Караваджо написал работу «Мальчик, укушенный ящерицей», ему едва исполнилось 20. Есть даже версия, что это автопортрет и нарисовал его художник, смотрясь в зеркало.

«Это произведение молодого Караваджо, на тот период, когда он только формировался как художник. В момент его приезда в Рим, когда он был еще молодым художником. Но эта вещь уже абсолютно вещь Караваджо и по духу, и по стилю, и по эмоции», — говорит Марина Лошак.

Картину «Мальчик, укушенный ящерицей» искусствоведы называют самым необычным натюрмортом в истории живописи шестнадцатого столетия. Здесь есть все, за что так любят Караваджо: напряжение, энергия, свет и тень, но главное — правда. Взять хотя бы фрукты. Он первым решил: вишня может быть перезрелой, вода в вазе мутной и в ней словно против воли самого художника отражается его мастерская.

«Загадка Караваджо и этой картины в том, что просто находясь рядом с ней, вы испытываете невероятное эмоциональное напряжение. Это очень сильно», — говорит посол Итальянской Республики в РФ Чезаре Мария Рагальини.

Темный фон и ярко высвеченные фигуры, именно этот метод работы со светом перенимали сотни последователей Караваджо. Впервые картины художников из Италии, Франции, Испании, Голландии собраны на одной выставке. И что интересно, подражать великому мастеру они стали лишь после его смерти.

Впервые в Москве сразу пять полотен из серии «Апостолы», а ведь историки меньше года назад определили — они принадлежат кисти главного испанского караваджиста Хусепе Риберы. Знаменитый евангельский сюжет «Отречение Петра» французский живописец Валантен перенес в современное ему время. Но спустя год переосмыслил свою же работу и нарисовал уже совсем другую, хотя и на тот же сюжет. Сегодня обе картины — в Пушкинском музее.

«Художник обретает зрелость и если в той картине этот сюжет выглядит более иллюстративно, в данном случае он интерпретирует эту историю как драму, свидетелями и участниками которой являются не только персонажи евангельской легенды, но и фигуры, которые по сюжету к ней не имеют отношения», — отмечает куратор Виктория Маркова.

Большая часть картин — из коллекции фонда Роберто Лонги, уникального коллекционера с редкой интуицией, который в свое время из небытия вернул имя Караваджо.

«В собрании Лонги очень много великолепных картин, которые показывают, как то, что придумал Караваджо, тот новый мир, который он в общем-то открыл для искусства, как он обогатил всю Европу», — говорит Ирина Антонова.

Выставка «Караваджо и последователи» продлится до 10 января. В музее уверены: она повторит успех той, что произвела фурор в 2011 году, когда чтобы увидеть Караваджо, люди несмотря на дождь и слякоть целый день готовы были стоять в огромных очередях у Пушкинского музея.

www.1tv.ru