«Кто-нибудь видел мою девчонку?» Карины Добротворской | Блогер murdaa на сайте SPLETNIK.RU 11 июня 2019

Завершились съемки фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?», снятого по одноименной книге Карины Добротворской. В главных ролях — Аня Чиповская и Александр Горчилин.

Книга «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» — это мемуары писательницы, журналистки и критика Карины Добротворской, адресованные бывшему мужу, известному кинокритику и сценаристу Сергею Добротворскому. Пара считалась одной из самых красивых в богемной тусовке Петербурга начала девяностых. 

Карина и Сергей познакомились в университете, где оба учились на театроведческом факультете. На момент их знакомства Сергей был женат, у Карины был продолжительный роман. Тем не менее вскоре они стали встречаться, а потом и поженились. 

В книге очень искренне, местами даже чересчур откровенно, рассказывается, как развивался их роман, каким был брак — с его подъемами и сложностями, о быте, о том, как Карина ушла от Сергея ко второму мужу в поисках «лучшей жизни». 

Далее отрывок из рецензии на книгу: 

Сергей Добротворский — яркий человек и выдающийся кинокритик, память о котором сегодня хранит разве что верный коллектив журнала «Сеанс» — умер в 1997-м. К тому времени Карина уже ушла от него к своему нынешнему мужу и даже была на 9-м месяце беременности. Он умер от передозировки героином, друзья, с которыми он был, перепугавшись, вынесли тело на улицу и посадили на скамейку на детской площадке — он, мертвый, просидел там до середины следующего дня. В предисловии к книге Добротворская пишет, что его смерть была главным событием ее жизни. «С ним я недолюбила, не договорила, не досмотрела, не разделила. После его ухода моя жизнь распалась на внешнюю и внутреннюю. Внешне у меня был счастливый брак, прекрасные дети, огромная квартира, замечательная работа, фантастическая карьера и даже маленький дом на берегу моря. Внутри — застывшая боль, засохшие слезы и бесконечный диалог с человеком, которого не было».

В своих письмах Добротворская последовательно вспоминает историю романа, брака, развода, ухода. Практически — от первых университетских гулянок, первого секса, первого разговора, первых попыток устроить совместный быт, первых поездок за границу — до последних ссор. 

Исповедь Добротворской — это личная психотерапия, где интимность бывает даже неуместна и оставляет чувство некоторого неудобства, а автор (интересно, сознательно или нет) не вызывает ни малейшей симпатии.

Что в ней остается? Прежде всего, рассказ об этих 90-х годах, когда все и происходило: весь этот голод, карточки, порошковые блины, мечты о загранице…

От себя добавлю, что книгу дочитать я так и не смогла. Мне было интересно читать о быте 90-х, о Питере, о молодости, в конце концов. Но очень быстро наскучило читать всё это «я была классная, Сережа был классный, и никто не мог отвести от нас глаз». И соглашусь с рецензией — мне нередко было неудобно за такую чрезмерную открытость. Словно я услышала разговор или прочитала смс-ку, для меня не предназначенные. 

Тем не менее жду экранизацию. Думаю, что на языке кино эта история будет показана иначе, — без шокирующей честности, скорее с некоторой романтической дистанцией. 

А вы читали книгу? Какие впечатления?

Рецензия: wonderzine.ком 

Картинки: гугл 

www.spletnik.ru

«100 писем к Сереже» Карины Добротворской — Wonderzine

Текст: Лиза Биргер

Очень красивая, очень успешная и она еще и говорит — примерно так, наверное, реагирует обыватель на внезапную литературную карьеру Карины Добротворской — президента и редакционного директора Brand Development издательского дома Condé Nast International и знаковой фигуры российского гламура. Такой бы сочинять легкомысленные книжки про моду в стиле Vogue, советы девочкам, только ищущим собственный стиль, как правильно носить смокинг. Но вместо этого сначала Карина Добротворская собирает в одну книгу воспоминания ленинградских «блокадных девочек», выстраивая их голод в параллель с собственной булимией, собственными страхами и расстройствами, связанными с едой. И вот теперь выходят ее «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» — письма к умершему мужу. Это предельная, очень искренняя и не совсем проза, то есть тексты, не вполне предназначенные для глаз читателя со стороны. Нельзя даже сказать, что эту книгу надо читать прямо сейчас. Ее, может, и вовсе читать не надо. Что не умаляет ее, так сказать, общественной значимости.

Сергей Добротворский — яркий человек и выдающийся кинокритик, память о котором сегодня хранит разве что верный коллектив журнала «Сеанс» — умер в 1997-м. К тому времени Карина уже ушла от него к своему нынешнему мужу и даже была на 9-м месяце беременности. Он умер от передозировки героином, друзья, с которыми он был, перепугавшись, вынесли тело на улицу и посадили на скамейку на детской площадке — он, мертвый, просидел там до середины следующего дня. В предисловии к книге Добротворская пишет, что его смерть была главным событием ее жизни. «С ним я недолюбила, не договорила, не досмотрела, не разделила. После его ухода моя жизнь распалась на внешнюю и внутреннюю. Внешне у меня был счастливый брак, прекрасные дети, огромная квартира, замечательная работа, фантастическая карьера и даже маленький дом на берегу моря. Внутри — застывшая боль, засохшие слезы и бесконечный диалог с человеком, которого не было».

В своих «письмах» (кавычки тут намеренные — слишком уж систематично, хронологично описание событий, это, скорее, такие письма, которые ты пишешь публично, вроде обращений в фейсбуке, чем что-то взаправду интимное) Добротворская последовательно вспоминает историю романа, брака, развода, ухода. Практически — от первых университетских гулянок, первого секса, первого разговора, первых попыток устроить совместный быт, первых поездок за границу (в 90-х это еще означало питаться одним бананом в день, чтобы накопить на один, но шикарный костюм из Парижа) — до последних ссор. Параллелью ко всему этому становится современность, где у героини появляется молодой любовник, и именно он становится катализатором этого моря прорвавшихся наружу букв. Там — мучительный стыд за поклеенные вручную обои, квартира без телефона, ванная, облепленная гигантскими рыжими тараканами, здесь — жизнь в Париже, где каждое утро, выходя из дома, героиня любуется Эйфелевой башней. Там — товары по карточкам, макароны с кетчупом, и блины, испеченные из порошковых яиц и порошкового молока. Здесь — бесконечный рейд по мишленовским ресторанам.

Это бесконечно повторяющееся противопоставление вчерашней нищеты с сегодняшним шиком не должно и не задумано быть здесь главным. Однако именно оно и становится. У книги Добротворской есть на самом деле один очевидный, скажем так, источник вдохновения — он даже мельком упоминается в предисловии. Это книга Джоан Дидион «The Year of Magical Thinking» — Добротворская переводит ее как «Год магических мыслей». В своей книге Дидион рассказывает, как провела год своей жизни после того, как ее муж, Джон Данн, скоропостижно скончался в их семейной гостиной от сердечного приступа. Это пронзительное, ошеломляющее чтение является чуть ли не главной американской книгой последнего десятилетия. Обнажаясь, казалось бы, до последнего нерва, на повторе вспоминая прошлое и описывая свои страдания в настоящем, Джоан Дидион впервые в американской культуре легитимизирует страдание. То, что принято прятать — слезы, скорбь, нежелание жить, — становится для нее главным сюжетом.

Добротворская тоже решается писать о том, что в русской культуре не проговаривается. О бедности. О страданиях вокруг бедности. Об интимной жизни двух людей, сексе, изменах. Добавить к этому, что практически всех героев своей книги она называет по именам, — и можно представить, сколь многим людям она решительно не понравится. Однако главной, явно позаимствованной у Дидион, становится здесь мысль о том, что если начать говорить о боли, она утихнет. Такая психотерапия словом, вера в то, что достаточно выговориться, и все пройдет. Так в Средневековье лечили кровопусканием, веря, что с плохой кровью уходит и болезнь. Совершенно ошибочная мысль, между прочим, стоившая нам Робин Гуда.

Беда в том, что, вдохновляясь Дидион, Добротворская прочитала ее неправильно. Джоан Дидион никогда не обещала, что боль пройдет, мало того, она неоднократно повторяет, что ничего и не проходит. Но она блестящая эссеистка, лучшая в своем поколении, которая годами тренировалась превращать каждое свое переживание в текст. В «The Year of Magical Thinking» она просто за неимением других вариантов превращает себя в подопытную мышь, отстраняясь, наблюдает за собственным страданием. Она там, например, все время читает книги о потере и переживании травмы и сопоставляет замечания докторов и психоаналитиков с собственным опытом. Таким образом, исповедь Дидион обращена к каждому из нас, ее может примерить на себя любой, познавший горечь утраты — то есть все мы. Исповедь Добротворской — это личная психотерапия, где интимность бывает даже неуместна и оставляет чувство некоторого неудобства, а автор (интересно, сознательно или нет) не вызывает ни малейшей симпатии.

То есть как книгу о переживании утраты «письма к Сереже» читать нельзя. Что в ней остается? Прежде всего, рассказ об этих 90-х годах, когда все и происходило: весь этот голод, карточки, порошковые блины, мечты о загранице этсетера, этсетера. Стремление к тому, чтобы «у меня все было», выросло из времени, когда ничего не было. Почитать Добротворскую, так именно это «ничего не было» и является для нее настоящей травмой. Когда влюбляешься в костюмы нового модельера, но они стоят 1000 долларов, а у тебя зарплата 200. Когда едешь в Америку и копишь на новый видак, а его у тебя в первый же день на родине крадут — как пережить такое?

Добротворская довольно откровенно описывает, что уходила именно к деньгам, что «мне хотелось перемен» — это вот остывающее в ведерке гран крю. И именно поскольку она с нами настолько честна, распинать ее за это не стоит и не хочется. Нельзя не заметить, что все это исповедь женщины, которая, прощаясь с молодым любовником, напоследок говорит ему «твои билеты я отменю сама». Но в прошлом, помимо быта, было еще и искусство — сам Сергей Добротворский и весь его круг были людьми, влюбленными в кино, в книги, в старую культуру. И надо понимать, что весь этот гламур создавали для нас люди, знавшие наизусть фильмы Пазолини.

Когда Добротворская пишет о современности, о молодом любовнике, глотающем сезоны сериалов, она, возможно, неосознанно, противопоставляет вчерашнее впитывание культуры с ее сегодняшним потреблением. Человек современный знает, как правильно крутить гаджеты, но неспособен досмотреть до конца «Осенний марафон». И тут уже непонятно, на что Добротворская жалуется, — совсем за пределами этой прозы оказывается тот факт, что она сама этого человека и создала.

Фотографии: «Редакция Елены Шубиной» , Издательство  АСТ

 

www.wonderzine.com

Читать онлайн «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» автора Добротворская Карина — RuLit

Любить больно. Будто дала позволение

освежевать себя, зная, что тот, другой,

может в любую минуту удалиться с твоей кожей.

Сюзен Зонтаг. “Дневники”

Когда гроб опускали в могилу, жена

даже крикнула: “Пустите меня к нему!”,

но в могилу за мужем не пошла…

А.П. Чехов. “Оратор”

7

Семнадцать лет назад, в ночь с 26 на 27 авгу-

ста 1997 года, умер Сергей Добротвор-

ский. К тому моменту мы уже два месяца

были в разводе. Таким образом, я не стала

его вдовой и даже не присутствовала на

похоронах.

Мы прожили с ним шесть лет. Сумасшедших, счаст-

ливых, легких, невыносимых лет. Так случилось, что эти

годы оказались самыми главными в моей жизни. Любовь

к нему, которую я оборвала, — самой сильной любовью.

А его смерть — и моей смертью, как бы пафосно это ни

звучало.

За эти семнадцать лет не было ни дня, чтобы я с ним

не разговаривала. Первый год прошел в полусознатель-

ном состоянии. Джоан Дидион в книге “Год магических

мыслей” описала невозможность разорвать связь с умер-

шими любимыми, их физически осязаемое присутствие

рядом. Она — как и моя мама после папиной смерти —

не могла отдать ботинки умершего мужа: ну как же, ему

ведь будет не в чем ходить, если он вернется, — а он

непременно вернется.

Постепенно острая боль отступила — или я просто

научилась с ней жить. Боль ушла, а он остался со мной.

Я обсуждала с ним новые и старые фильмы, задавала

ему вопросы о работе, хвасталась своей карьерой,

сплетничала про знакомых и незнакомых, рассказывала

о своих путешествиях, воскрешала его в повторяющих-

ся снах.

С ним я не долюбила, не договорила, не досмо-

трела, не разделила. После его ухода моя жизнь рас-

палась на внешнюю и внутреннюю. Внешне у меня

был счастливый брак, прекрасные дети, огромная квар-

тира, замечательная работа, фантастическая карьера

8

и даже маленький дом на берегу моря. Внутри —

застывшая боль, засохшие слезы и бесконечный диа-

лог с человеком, которого больше не было.

Я так свыклась с этой макабрической связью, с этой

Хиросимой, моей любовью, с жизнью, в которой про-

шлое важнее настоящего, что почти не задумывалась

о том, что жизнь может быть совсем другой. И что

я снова могу быть живой. И — страшно подумать —

счастливой.

А потом я влюбилась. Началось это как легкое

увлечение. Ничего серьезного, просто чистая радость.

Но странным образом это невесомое чувство, ни на что

в моей душе не претендующее, вдруг открыло в ней

какие-то шлюзы, откуда хлынуло то, что копилось года-

ми. Хлынули слезы, неожиданно горячие. Хлынуло

счастье, перемешанное с несчастьем. И во мне тихо, как

мышь, заскреблась мысль: а вдруг он, мертвый, меня

отпустит? Вдруг позволит жить настоящим?

Годами я говорила с ним. Теперь я стала писать ему

письма. Заново, шаг за шагом, проживая нашу с ним

жизнь, так крепко меня держащую.

Мы жили на улице Правды. Нашей с ним правды.

В этих письмах нет никаких претензий на объективный

портрет Добротворского. Это не биография, не мемуа-

ры, не документальное свидетельство. Это попытка

литературы, где многое искажено памятью или создано

воображением. Наверняка многие знали и любили

Сережу совсем другим. Но это мой Сережа Добротвор-

ский — и моя правда.

Цитаты из статей и лекций Сергея Добротворского

даются без ссылок.

Автор рисунков и стихов — Сергей Добротвор-

ский.

1.

8

11

января 2013

Привет! Почему у меня не осталось твоих писем?

Сохранились только несколько листков с твоими смеш-

ными стишками, написанными-нарисованными руко-

творным печатным шрифтом. Несколько записок, тоже

написанных большими полупечатными буквами.

Сейчас я понимаю, что почти не помню твоего

почерка. Ни мейлов, ни смс — ничего тогда не было.

Никаких мобильных телефонов. Даже пейджер был

атрибутом важности и богатства. А статьи мы переда-

вали отпечатанными на машинке — первый (286-й) компьютер появился у нас только спустя два года после

того, как мы начали жить вместе. Тогда в нашу жизнь

вошли и квадратные дискеты, казавшиеся чем-то ино-

планетным. Мы часто передавали их в московский

“Коммерсант” с поездом.

Почему мы не писали друг другу писем? Просто

потому, что всегда были вместе? Однажды ты уехал

в Англию — это случилось, наверное, через месяц или

два после того, как мы поженились. Тебя не было

совсем недолго — максимум две недели. Не помню, как мы тогда общались. Звонил ли ты домой? (Мы

www.rulit.me

Отзывы о книге Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже

Книга сразила меня сразу же. Эпиграфом:
«Любить больно. Будто дала позволение освежевать себя, зная, что тот, другой, может в любую минуту удалиться с твоей кожей.» Сьюзен Зонтаг «Дневники»

Автор в течении года писала письма своему умершему 17 лет назад мужу, рассказывая и про свою жизнь сейчас и заново проживая свои отношения с ним.
Я не ожидала, что книга так зацепит меня. При том, что я не смотрела большинство упомянутых в ней фильмов и ничего не знаю об этих людях. Она написана очень честно и с такой интонацией, что чувствуешь всё вместе с героями. Любишь, ненавидишь, переживаешь, теряешь..
И понимаешь, что жизнь мужчины и женщины — она вот такая, никогда не черно-белая: типа она тебя любит, потом не любит, потом ты любишь, а она нет… Там всегда множество цветов и оттенков: влюблённость, страсть, желание, ответственность, эротизм, желание детей, ревность, злость, отвержение, тяга, жалость, нежность, ласка, забота, боль, любовь, близость, потеря, вина, грусть.. . Про то, что в нашем сердце долго живут наши возлюбленные даже после их ухода из нашей жизни или из жизни вообще. Про то, как можно прочувствовать боль, прописать её и отпустить… Про внутренних демонов, которые у каждого свои…

Я сама часто мечтаю о том, чтобы писать книги в письмах. Тем людям, которым не могу сказать лично что-то очень важное для меня… Но важно ли это для них? Хотела бы я, чтобы кто-то писал такие письма мне? Или пусть лучше вместо этого пусть приезжают в гости? Живые, любимые, отвергнутые или отвергающие, близкие и родные через время и расстояние?
Пока мы живы, можно многое исправить. Попросить прощение, приехать и обнять, сказать о любви и страхе, глядя в глаза. После смерти можно писать письма только в одну сторону… Открывать свое сердце насколько это возможно сейчас… Чувствовать все, что есть внутри и облекать в слова… Публиковать и вдохновлять других на творчество в жизни и любви.

P. S. И да, книга заражает состоянием влюбленности:)) Я начала читать и на второй день уже влюбилась с первого взгляда, потеряла голову:)) И да, демоны там тоже были:)) Но зато и увидела я этих демонов сразу и честно: и своих и чужих. И прописала, и отпустила…

www.livelib.ru

«Кто-нибудь видел мою девчонку?» Карины Добротворской

И также не было ничего удивительного в том, что они расстались. Было жаль, было больно, будто происходило со мной (я ведь говорила о параллелях: в те же дни я переживала свой собственный мучительный разрыв), но не удивительно. Любовь полна боли. Это кроме всего прочего.

Эй, кто-нибудь! Кто-нибудь видел эту стальную женщину с глазами испуганного оленя-подростка? Она казнила себя всю жизнь — действенно, страшно, выжигала в себе чувства, как какой-то мистический вивисектор из ужастика про Чужого — огнем, напалмом. И каждая строчка книги — это хроники выживающего в пустыне. И вот казнь вдруг сделалась публичной. И спасительной. Говорите, люди, бушуйте, гневитесь, осуждайте, но она сделала это — написала о нем, о себе и о вечной любви.

Дело не в документальности (хотя книга и документальна) и даже не в правдивости (фактической и эмоциональной) воспоминаний. Дело в невозможности их потерять и в невозможности их хранить. И еще дело в том, что умерший Сережа не умер. Он — единственная реальность, в которой Карина уверена, в которой и которой она живет.

Я заметила: у людей вызывает ужас правда, любой намек на нее. Несмотря на плебейский культ «искренности», правда — прозрачная, видимая и неразрывная связь между явлением и словом, которым явление именуется, — пугает. Люди, хорошие, неравнодушные люди, начинают искать причины возникновения правдивого высказывания. И находят, конечно, и чаще всего в негативном пространстве. «Что за пляски на костях?!», «Это она для самопиара!», «Подумала бы о муже и детях!». Это то немногое, что мне довелось услышать, когда книга Карины вышла. И люди-то сплошь прекрасные, только вот неравнодушные очень. Как правило, самой книги они не читали, ограничившись аннотацией. Но всем уже все ясно. У всех уже есть готовые ответы. Но я-то знаю: слова вырастают частоколом, отгораживая от смысла, от подлинности, от суверенности человека. Ведь в противном случае нужно поставить себя перед очевидностью неутешительного факта: все не так просто, и жизнь — это кровь и слезы, а любовь — это боль и хаос.

В последнюю его весну мы встретились на съемках одного маленького фильма, который снимал мой однокурсник. Сережа согласился появиться в камео. Между кадрами, между шотами его вискаря он вдруг спросил: «Как ты?». — «Нормально». Он брезгливо скривил рот: «Да, мне говорили, что ты держишься». Он имел в виду мой собственный разрыв и мои стенания по этому поводу. Удивилась. От кого слышал? И если это называется «держишься», то я уже теряю смысл слов. Но я ответила, гордая сама собой: «Да, держусь». — «А я вот нет». Все. Точка. Он — нет.

Кто-нибудь видел девчонку с камнем на ладони? С камнем, которым она каждый день убивает себя, пытаясь достучаться до собственного сердца? Называть вещи своими именами — неблагодарная и жестокая затея. Правда — это означает миновать, купировать пространные объяснения, мотивировку и обзор перспективных целей. Есть только прошлое, возможно, настоящее, и, что странно, наверное, есть будущее. Связь между ними не очевидна, хотя часто приравнивается к аксиоме. Связать их может только что-то одно, проходящее через прошлое, настоящее и призрачное будущее, что-то единственное, уникальное, у каждого свое, — надежда, например. Блажен, кто верует… У Карины это боль, кромешная боль непроходящей любви. Кто-нибудь видел красивую девчонку без иллюзий и надежды? Она здесь, она стоит и ждет, пока отступит боль.

Карина Добротворская. «Кто-нибудь видел мою девчонку? Сто писем к Сереже». 

Издательство «Редакция Елены Шубиной»

Автор: Ануш Варданян

www.sobaka.ru

Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже. Карина Добротворская — «Кто-нибудь видел мою девчонку? 🎥 Переиздание перед экранизацией»

Сегодня имя петербургского кинокритика Сергея Добротворского, ушедшего из жизни больше 20 лет назад, снова на слуху.

Сергей Добротворский

Бессменный главред журнала «Сеанс» Любовь Аркус выпускает сборники его статей, ещенепознер упоминает его в каждом втором интервью, продюсер проектов LOBODA и «Орла и решки» Нателла Крапивина снимает экранизацию автобиографической книги одной из его бывших жен Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку?»…

Карина Добротворская

И вот, видимо, в предвкушении грядущего фильма, Редакция Елены Шубиной переиздала вышеупомянутый роман в новой обложке.

Карина Добротворская. Кто-нибудь видел мою девчонку?

◾️Издание

Прочитав книгу Добротворской ранее в цифровом варианте, я решилась на покупку бумажного. Издание выполнено замечательно:

• суперобложка
• твердый переплет
• белоснежная бумага
• крупный шрифт
• несколько разворотов глянцевых фотографий, записок, рисунков главных героев

Карина Добротворская. Кто-нибудь видел мою девчонку?

Претензий к оформлению у меня нет, к печати — только одна: в паре мест текст сдвинут. Опечаток не заметила.

 

◾️Синопсис

Это история первого брака ныне медиа-менеджера Condé Nast International, а в прошлом театроведа и редактора отдела культуры русской версии журнала Vogue Карины Добротворской. Но это сейчас она успешный руководитель, а тогда — одна из студенток уже известного в узких кругах ленинградского киноведа Сергея Добротворского, одна из, но самая красивая. Простая история: она влюбилась в его ум, он — в ее красоту. При этом сам Сергей также был привлекательным мужчиной, а Карина отнюдь не была дурой. И это очень узнаваемая для многих история любви.

Когда мы начали жить вместе, то довольно скоро стали называть друг друга Иванами. Почему Иванами?

Ужасно жаль, я совсем не помню. Не помню, как и когда это имя пробралось в наш словарь. Зато помню все его модификации – Иванчик, Ванька, Ванёк, Ванюшка, Иванидзе. Всегда в мужском роде.

Карина Добротворская. Кто-нибудь видел мою девчонку?

Также это история молодой пары, которая болела друг другом и болела кино. Здесь огромное количество киноцитат и киноотсылок. Начиная с названия — Has Anybody Seen My Gal? — популярная комедия середины прошлого века.

Кроме того, это история взросления автора, которая однажды переросла свою любовь.

Да и в целом, история нашей страны, странных стремительных сумасшедших 90х, ярким представителем которых и был главный герой. С присущими этому времени возможностями, соблазнами и трагедиями. С этой точки зрения было также интересно почитать: чета Добротворских всего на 5 лет старше моих родителей.

 

◾️Стиль

Книга — это 100 глав, оформленных как письма от Карины Сергею. От нынешней Карины тому Сергею. По наполненности это даже не письма, а дневник. Хотя послания ушедшим всегда более откровенные, и, конечно, мы пишем в известной степени самим себе. Иногда повествование рискует скатиться в истерику.

Карина Добротворская. Кто-нибудь видел мою девчонку?

У Добротворской легкий язык, а местами даже почти пошлый и бульварный, что-то вроде Каравана историй. Кинематографические отсылки могли бы быть не такими очевидными и более изысканными, заметно, что по-настоящему кино в их семье любила не она.

В книге всего 350 страниц, которые я прочла за два вечера перед сном. Можно легко и за один, если ни на то не отвлекаться.

 

◾️Достоинства и недостатки

Автора многие, знавшие Сергея, обвиняют в однобокости и демонстрации грязного белья. Мне же понятна потребность человека объясниться и оправдаться. Если читать внимательно, нельзя не заметить, что Добротворская откровенна и выставляет себя далеко не в лучшем свете: что касается отношения к мужьям, детям, друзьям, коллегам, деньгам, еде и т.д. На это тоже нужна смелость.

Все-таки хорошо, что Карина написала эту книгу. Во-первых, выговориться — это важнейшая часть самотерапии, во-вторых, она поделилась столькими воспоминаниями о своем Сереже, со всеми его человеческими особенностями, душевной чистотой, острым юмором… Для меня это интереснее, чем памятник Добротворскому, который годами возводит журнал «Сеанс».

Но да, главного героя до слез жаль, от первой страницы до последней.

Карина Добротворская. Кто-нибудь видел мою девчонку?

И, наконец, в-третьих, текст заставляет задуматься над собственным отношением к миру, себе и окружающим — особенно к самым близким и ранимым.

Так легко обмануть человека, который тебя любит.

irecommend.ru

Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже

Добавить

• Читаю
• Хочу прочитать
• Прочитал

Жанр: Биографии и мемуары

ISBN: 978-5-17-115170-6

Год издания: 2019

Серия: Очень личные истории

Издательство: АСТ

Фрагмент книги

Оцените книгу

Скачать книгу

257 скачиваний

Читать онлайн

О книге «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»

Они считались самой красивой парой богемного Петербурга начала девяностых – кинокритик и сценарист Сергей Добротворский и его юная жена Карина. Но счастливая романтическая история обернулась жестким триллером. Она сбежала в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. В автобиографической книге «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» Карина Добротворская обращается к адресату, которого давно нет в живых, пытается договорить то, что еще ни разу не было сказано. Хотя книга написана в эпистолярном жанре, ее легко представить в виде захватывающего киноромана из жизни двух петербургских интеллектуалов, где в каждом кадре присутствует время.

[style=font-size:80%]Сергей Николаевич, главный редактор журнала «СНОБ»[/style]

Произведение было опубликовано в 2019 году издательством АСТ. Книга входит в серию «Очень личные истории». На нашем сайте можно скачать книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.

Отзывы читателей

Подборки книг

Похожие книги

Другие книги автора

Информация обновлена: 01.05.2019

avidreaders.ru