Верушка: модель на фото и история успеха в мире моды

Я превратилась в фаната­ Верушки с того момен­та,­ как она вплыла в кадр антониониевского «Фо­­тоувеличения» со слова­ми: «А вот и я». Ее царственное явление изменило моду. Но к моде, особенно современной, Верушка относится­ почти враждебно. Обижается, когда ее по старой памяти называют моделью. Еще больше обижается, когда называют первой супермоделью. Хотя, казалось бы, никому этот титул не подходит больше, чем ей, с ее невероятным для шестидесятых ростом, сорок третьим размером ноги, инопланетной андрогинностью и отрешенным меланхоличным взглядом.

Нынешняя Верушка предпочитает называть себя художником. И между модой и искусством возводит настоящую Берлинскую стену. Именно в Восточном Берлине она и живет, вернувшись на родину после многих лет, проведенных в Италии, Лондоне, Париже и Америке. И именно здесь она наконец согласилась со мной встретиться.

Я жду ее в баре Hotel de Rome. За свою журналистскую жизнь я брала сотни интервью, но, наверное, никогда так не волновалась. И не только потому, что я ее люблю. Просто я знаю, что ей сейчас семьдесят три года. А я больше всего на свете боюсь того, что время делает с красотой.

Когда она входит в бар, мне на минуту кажется, что ей не больше тридцати пяти. Она такая же грациозная, такая же величественная, такая же породистая, как и сорок лет назад. Распущенные седые волосы, бандана на голове, военные штаны хаки, тяжелые ботинки, серая шифоновая блузка, надетая поверх черной майки, на груди — крохотные темные очки на цепочке. Я жадно разглядываю ее лицо вблизи и вижу на нем все следы времени и ни одного следа пластического хирурга. Но у нее все те же высокие скулы, невероятный по красоте костяк лица и сияющие светлые глаза. В ней столько жизни, что о работе времени, а значит, и о работе смерти, просто перестаешь думать.

На улице жаркий солнечный день, и ей не хочется сидеть в темном баре. «Пойдемте на крышу, там так красиво», — говорит она низким хриплым голосом с сильным немецким акцентом. На крыше она заказывает апфельшприц и немедленно начинает кормить печеньем воробьев. Птицы слетаются к ней маленькой стайкой, почувствовав не столько поживу, сколько родственную душу — Верушка фанатично любит всяческую живность. Котов, собак, воробьев… Мне всегда казалось, что Верушка сама похожа на экзотическое животное. Она двигалась в плавной и развинченной кошачьей манере, она любила раскрашивать свое тело под пантеру или тигрицу, она взмахивала длиннющими руками, как крыльями. Так бы, наверное, в наши дни одевалась и выглядела Айседора Дункан. Когда я говорю ей об этом, она смеется грудным смехом:

— А ведь я мечтала быть танцовщицей. Ходила в балетный класс, но в четырнадцать лет была уже такая высокая, как сейчас. Когда дошли до пуантов, стало ясно, что с такими ступнями и с таким ростом балетная карьера невозможна. Но я и на съемках старалась как-то особенно двигаться. Всегда хотела быть другой, необычной. В каждом образе, в каждой роли, в каждой картинке. Понимаете?

Прекрасно понимаю. Вся ее жизнь и вся ее карьера — изобретение себя другой. Графиня Вера Готлиб Анна фон Лендорф, родившаяся в богатой прусской семье в Кенигсберге, дочь офицера, повешенного в сентябре 1944 года за участие в антигитлеровском заговоре. Маленькая девочка, отправленная с матерью и сестрами в концентрационный лагерь. Долговязый подросток, сменившая тринадцать школ и преследуемая демонами прошлого. Хорошенькая белокурая ученица немецкого текстильного института. Студентка флорентийской арт-школы, которую однажды увидел на улице фотограф Уго Милас. Начинающая и не самая успешная модель, выпадающая из всех модельных стереотипов того времени. И наконец, совсем новая женщина, похожая на Барби, присланную из туманности Андромеды, со странным именем Верушка и не менее странной легендой.

— Я уже работала моделью, но все говорили, что я слишком долговязая. В Париже меня увидела Айлин Форд, директор знаменитого американского модельного агентства: «Приезжай в Америку, там любят таких высоких блондинок». Я послушалась, приехала в Нью-Йорк, позвонила ей из отеля: «Я та самая высокая девушка из Парижа». А она ответила: «Я вас не помню». Я провела в Америке несколько месяцев, потом вернулась в Европу и решила: «Надо сделать так, чтобы меня запоминали — сразу и навсегда. Надо кого-то изобрести». И так родилась Верушка.

— А почему Верушка?

— Это ведь по-русски — маленькая Вера, да? Я решила стать русской. Подумала, это смешно — быть такой длинной и называться маленькой.

Когда Вера стала Верушкой, в разгаре была холодная война, и все, что было связано с Россией, казалось опасным и загадочным. Из знаменитых русских на Западе жил тогда Нуреев — его появление было настоящей сенсацией, художественной и политической. А Верушка стала единственной девушкой из собирательной Восточной Европы.

— Неужели вы выдавали себя за русскую?

— Нет, я неопределенно отвечала, что жила на границе. В сущности это правда: я ведь родилась в Кенигсберге — как бы между Россией, Польшей и Германией. Но я боялась прямо говорить, что я русская. Боялась, что я встречу кого-то, кто говорит по-русски, и буду разоблачена. Эта моя уклончивость в деталях биографии сыграла мне на руку, создала такую загадочную ауру. Это было так здорово — придумать другого человека и играть в этого другого. Да еще с таким успехом.

В первый ее приезд в Нью-Йорк никто не запомнил немецкую фройляйн по имени Вера. Верушку запомнили все. Она с головы до ног одевалась в черное — надо помнить, что тогда черный еще не стал модной униформой, девушки носили цветное. Она надевала огромную шляпу на распущенные светлые волосы. Она двигалась как будто в замедленной съемке и говорила с фотографами небрежно, со своим «славянским акцентом»: «Привет, я увидела ваши картинки в Vogue и подумала, что было бы любопытно, если бы вы меня сняли».

— Фотографы ежедневно видят сотни девушек. Значит, моя девушка, моя Верушка, должна была сразу отличаться от всех прочих. Я выглядела так странно и вела себя так дерзко, что даже великий Ирвин Пенн робко спросил: «Вы были бы не против примерить несколько платьев для Vogue?» И вскоре уже все хотели со мной работать.

Верушка стала сенсацией модного мира и любимой моделью Дианы Вриланд, тогдашнего главного редактора Vogue. Вриланд, ненавидящая все буржуазное и ординарное, влюбилась и в ее экзотическую внешность, и в ее меланхолию, и в ее легенду. Вспоминая Вриланд, Верушка забавно имитирует, как та тянула гласные, когда произносила свое неизменное: It is so-o-o bo-o-oring.

— Диана больше всего на свете боялась скучного. Всегда была в экзальтации и хотела, чтобы все вокруг тоже были в экзальтации. Я могла позвонить ей посреди ночи и рассказать, что мне пришла идея такой-то съемки в Китае. И она отвечала: «Потрясающе! Сделай это!» Она никогда не говорила: это сложно, проблематично, дорого и так далее. Если идея ей нравилась, то она делала все, чтобы ее осуществить. А я довольно быстро поняла, что мне недостаточно просто демонстрировать одежду, мне в фотографии нужна идея, смысл. Ведь что получается? Фотография — такая, как хочет фотограф. Одежда — такая, как хочет стилист. Ну а я-то что делаю? И мне повезло, что Вриланд подсказала мне фотографа, вместе с которым я могла бы творить сама.

Вриланд познакомила ее с Франко Рубартелли. Знакомство переросло в долгое сотрудничество и роман — Верушка несколько лет прожила с гениальным и взрывным итальянцем в Риме. Они выбирали одежду, искали экзотические места для съемок и отправлялись туда вдвоем — без стилистов, ассистентов, визажистов и парикмахеров. Верушка все делала сама, творила свой образ и свой спектакль, а модные редакторы полностью ей доверяли. Так она работала не только с Рубартелли, но и с Ричардом ­Аведоном, Питером Бирдом и Ирвином Пенном.

— Сейчас ведь все не так, правда? — несколько раз спрашивает она. — Девушки не влияют больше на процесс, они куклы в руках целой команды стилистов. Я бы так не смогла, у меня была свобода. Если я что-то делаю, я должна творить сама. И в этом должен быть смысл. С модой покончено. Я занимаюсь искусством.

— Вы несправедливы к моде, ведь мода и создала Верушку. А вы потом с этим мифом играли и работали.

— Я стала слишком знаменита в моде, и это сыграло роковую роль. Тогда на моду смотрели как на что-то легкомысленное, развлекате­льное. Сейчас времена постепенно меняются, ­модельеры делают арт-проекты, выставляются в музеях. Но тогда! Когда я занялась искусством, никто меня не воспринимал всерьез, все просто смеялись: «А, та самая Верушка из «Фотоувеличения»!»

Уход Верушки из моды многие объясняют конфликтом с Грейс Мирабеллой, пришедшей в 1971 году на мес­то Дианы Вриланд в американский Vogue. Та требовала от ­Верушки укоротить длинные волосы, смотреть в камеру (Верушка часто смотрела «мимо») и призывно улыбаться, чтобы быть понятней и ближе читательницам.

Думаю, Верушка вошла в конфликт с самой эпохой семидесятых — прозаичной, буржуазной, приземленной. Новому времени не нужны были инопланетянки. Верушка занималась фотопроектами, перформансами, снималась в кино, преображалась в мужчин, создавала инсталляции. И фанатично увлеклась боди-артом, которым заинтересовалась, еще работая моделью, — на съемках в Африке с Питером Бирдом она маскировала свое тело то под диких животных, то под экзотические растения, используя вместо краски ваксу для ботинок.

— Я уже тогда хотела как бы выйти из человеческого­ обличья. Не просто надеть или сменить одежду, но сме­нить кожу.

Уйдя из моды, Верушка стала работать с немецким художником Хольгером Трюльшем, на долгие годы ставшим ее личным и профессиональным партнером. Ей приписывают множество романов — с Аль Пачино, Джеком Николсоном, Дастином Хоффманом, Питером Фондой, Уорреном Битти. Но если они и были, то быстро обрывались.

Главными мужчинами в ее жизни становились только те, с кем ее связывала работа, творческое содружество. С Рубартелли она прожила пять лет — он буквально замучил ее своей патологической ревностью и жарким мачизмом. С Трюльшем оставалась куда дольше — и до сих пор сохранила отличные отношения, каждый день беседует с ним по телефону. Последним спутником стал ее ассистент, художник и музыкант из ГДР Миша Вашке, который был на тридцать лет ее моложе и который несколько лет назад оставил ее ради юной русской девушки.

Своих детей Верушка так и не завела, хотя говорит, что обожает детей, а они ее.

— Я для них как женщина-фантазия из сказки. И во мне самой много детского, я жизнь до сих пор воспринимаю как игру.

— Вы живете одна?

— Ну да, со своими котами. Это мой выбор — жить одной. День принадлежит только мне, я совершенно свободна. Это хорошо для креативности. Хотя я обожаю чувство влюбленности. А вы разве нет? Вы видите, этот воробей хочет поклевать мое печенье? Я размочу печенье в вашем чае, чтобы ему было полегче, ладно?

Про этих воробьев и про своих котов она говорит с такой нежностью, с которой другие говорят о детях (в Нью-Йорке котов было десять, в Берлине — всего три). Из-за них она отказывается от многих поездок — боится, покормит ли их вовремя соседка. Верушка — вегетарианка и осуждает себя за тот знаменитый снимок для Vogue на сафари, где она, одетая в Yves Saint Laurent, стоит с винтовкой в руках, как гордая белая охотница-колонизатор.

Денег за свою модельную карьеру, она, кстати, так и не заработала — после интервью повезла меня показать свою квартиру на улице Бизе, довольно скромную.

— Про меня говорили, что я зарабатывала миллионы. Ерунда! Деньги никогда для меня много не значили. А Рубартелли и вовсе уговорил меня, чтобы все деньги шли на его счет. Я не была похожа на тех девушек, которые сделали на модельной карьере целое состояние. Вроде Линды Евангелисты или Клаудии Шиффер. Я всегда была прежде всего художником. Снималась в основном для Vogue, рекламных кампаний сделала всего четыре или пять. Да и платили тогда за это не так уж много.

В разговорах с Верушкой про моду я чувствую незажившую рану, старую обиду. О моделях она говорит со странной смесью ревности и жалости. Ее расстраивает, что по подиумам они ходят как роботы, никак не общаясь с публикой («В наше время было не так!»). Ее пугает их ненормальная худоба («Я тоже была худая в «Фотоувеличении», но это потому, что я перед съемками переболела дизентерией»). Ей неприятно депрессивное настроение, которое так часто чувствуется в современных фотосессиях («У меня всегда была такая смесь меланхолии и едва заметной улыбки»). Ее отвращает то, что цифровые спецэффекты способны убить индивидуальность и всех превратить в красавиц с одинаково безупречными лицами и телами («Мы вообще не знали, что такое ретушь, все было по-честному!»).

Еще одна болезненная тема — плагиат. Верушка глу­боко обижается, когда видит, как бесстыдно другие используют идеи и приемы, которые рождались в муках и многолетних поисках. Эн­­ни Лейбовиц, с которой Верушка была хорошо знакома, сделала свой знаменитый снимок Деми Мур в мужском костюме, на­рисованном на голом теле, вдохновившись похожими работами Верушки и Трюльша. Мик Джаггер в своем видео использовал прием, когда девушка отделяется от стены — точно так же, как это делала Верушка в «Трансфигурациях». И даже Синди Шерман с ее перевоплощениями в раз­ных персонажей явно работает в стиле верушкинской серии автопортретов, где Верушка оборачивается то Гретой Гарбо, то Марлен Дитрих, то бомжом, то трофейной женой.

Я пытаюсь ей объяснить, что в современном мире граница между плагиатом и вдохновением стала совсем тонкой.

— Но тогда пусть они скажут, что использовали мои работы как точку отсчета. Но они же этого не делают. Я не так давно видела Энни, и она начала говорить: «Верушка, я твоя главная поклонница…» Я просто сказала: «Забыли!» А с Джаггером я хотела судиться, но суд был бы страшно дорогим, так что я махнула рукой.

И наконец, еще один мучительный вопрос, которым одержима современная культура. Юность и старость. То, о чем я думала, дожидаясь Верушку в баре и готовясь к тому, что мне придется наблюдать разрушение абсолютной красоты. Но моя зацикленность на этом кажется ей обидной и абсурдной.

— Все одержимы идеей молодости. На каждой баночке с кремом написано anti-age. Но я не хочу быть против возраста, я не хочу с ним и с природой сражаться. Это неправильно, потому что это вгоняет людей в панику, они начинают молодиться, делать операции. А я считаю, что поздняя красота — самая интересная. В юности мы все хорошенькие, но это естественная прелесть молодости. А вот потом мы становимся красивыми.

Она по-прежнему работает над несколькими арт-проектами одновременно — и видеофильмы, и фотографии, и трансформации. Последняя страсть — картины, которые она создает из пепла:

— Только это очень грязная работа, нужно много пространства вокруг. Но я ни дня не могу прожить без моей работы.

Соседи знают, кто она такая, но никто не называет ее Верушкой, только — Верой.

— Верушка — моя маска. Это для посторонних. В жизни я Вера.

Конечно, Вера. Вера без дел мертва.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: Marcel Steger; © The Richard Avedon Foundation; Johnny Moncada; Henry Clarke; Franco Rubartelli; Corbis/Foto S.A.; Everett Collection/East News; Getty Images/fotobank.com; Andreas Hubertus Ilse; Dominique Auerbacher

Верушка фон Лендорф: Как графиня изменила мир моды

«Мне всегда хотелось выйти за свои пределы. Изменить не только платье или волосы, но и кожу».

» Ничто не длится вечно. Мне по сердцу приходящее. Оно завораживает, оно прекрасно. Настолько привлекательной может быть осыпающаяся от времени стена. Многих это пугает. Мне же приходящее не внушает страха. Скорее оно сулит освобождение».

Вера фон Лендорф

В середине 1960-х буйными красками расцвела модная фотография. Именно фотограф, как инструмент, оказывал наибольшее влияние на умы людей, формируя восприятие знаменитостей, модных и культурно-художественных явлений. Это легло в основу сюжета культового фильма Микеланджело Антониони «Фотоувеличение» (1966 г.). Исследуя гламурную сторону современной городской жизни, режиссёр отправился изучать Лондон, которому и посвятил свой шедевр. Самыми красивыми в фильме стали кадры с появлением ни на кого не похожей девушки — длинноногой, по-звериному грациозной и отрешенной, — это была Верушка, сыгравшая саму себя, растекшись по полу в студии главного героя, томно и царственно позируя для его камеры. Легендарной артистке, оказавшей на мир моды влияние, которое сложно переоценить, роскошной красавице исполнилось 82 года — в честь этого рассуждаем о феномене Верушки.

Создание мифа и переизобретение себя

Первая супермодель, как её называют, Верушка родилась в семье аристократов в столице Восточной Пруссии — Кёнигсберге, под именем Веры Готлибе Анны фон Лендорф. Однако жизнь девушки вовсе не была сказкой — отец Веры, поначалу активно поддерживающий Гитлера, к концу войны, переменив свои убеждения, примкнул к участникам заговора против фюрера, за что был казнён в 1944 году. Семья оказалась в концлагере, а после — вела нестабильную кочевую жизнь, попеременно живя то у друзей, то у родственников. Сама Вера провела некоторое время, обучаясь в женском монастыре и Вальдорфском институте, а позже в художественном университете в Гамбурге.

Постепенно вливаясь в социальную жизнь, Вера столкнулась с тем, что слишком отличалась от своих сверстников, за что её часто дразнили, — она была невероятно высокой, с отрешенно-меланхоличным взглядом и довольно костлявым телосложением, поэтому, когда во время путешествия по Флоренции стеснительную девочку заметил фотограф Уго Мулас и предложил ей поработать вместе, она была несказанно счастлива.

Вера позировала для итальянских журналов и всё еще продолжала себя стыдиться. В будущем её ждало немало перипетий — Вера побывала в десятках модельных агентств, оставляя ворохи своих фотографий на столах агентов, директоров и редакторов, однако образ немки Веры фон Лендорф не слишком интересовал модную общественность. Даже проявившая в Париже к Вере интерес агент Эйлин Форд и посоветовавшая отправляться в Америку, при повторном контакте заявила, что не помнит её. Тогда-то в голове у юной артистки и появилась идея создания альтернативной личности, которая поразила бы всех и всем запомнилась.

Фотограф Уго Мулас

 

Именно Верушка стала точным художественным символом гламурного переизобретения человеком себя. Вера сменила имя на экзотическое для западного общества Veruschka, уклончиво отвечала на вопросы о том, приехала ли она из пугающей России, и появлялась на светских мероприятиях, да и повсюду, в таинственных чёрных нарядах, которые так красиво оттеняли её золотистые волосы, чем только подогревала интерес к загадочному персонажу. Для того чтобы взбудоражить публику, начинающая артистка использовала самый эффективный способ — создание мифа, который притягивал бы и волновал, ведь ничто так не мило человеку, как тайны.

На эксцентричную Верушку сразу же посыпались предложения о съёмках, к тому же, поддерживая образ, она подавала себя как дерзкую, прямолинейную и «диковатую», чем совсем сбивала всех с толку и обескураживала. Помимо прочего, Вера придумала особую, как бы замедленную походку, растягивала слова и смотрела на собеседника вполоборота, что приводило людей почти в мистический трепет.

Встречая в разные периоды жизни знаменитых фотографов и художников, от Франко Рубартелли до Ричарда Аведона, Ирвина Пенна и Сальвадора Дали, и вдохновляя их на создание шедевров, ставших классическими образцами фотоискусства, Вера вырабатывала в процессе творческого сотрудничества всё более мощное и беспрецедентное видение себя и своего места в мире визуальной культуры.

Катализатором таланта Веры фон Лендорф стало знакомство и совместная работа с Дианой Вриланд, которая, будучи человеком прогрессивных взглядов, идя против буржуазных канонов роскоши, увидела в модели художника и предоставила полную творческую свободу. Это привело к появлению серии потрясающих съёмок, ставших культовыми и повлиявших на подход к модной фотографии в будущем.

Фотограф Ирвин Пенн

 

Фотограф Андреас Убертус

 

Революция против стандартов и канонов

До появления инопланетной Верушки в модной фотографии не принято было принимать странные, вытянутые позы, как у хищников или змей, никто и не помышлял повторять в образах фактуры окружающей природы или даже бытовых предметов. Именно Вера впервые демонстрировала динамичные, созданные в движении ракурсы, давая фотографам неограниченное пространство для выражения художественного видения.

За 5 лет жизни и работы с Франко Рубартелли были созданы гениальные серии, снятые в Мексике, Кении, посреди саванны или Аризонской пустыни. Именно с этого начались выездные модные съёмки в индустрии, люди вдруг поняли, что снимать можно где угодно, в любой точке мира. Но первой была Верушка.

Фотограф Франко Рубартелли (1966)

 

 

Акт искусства, ставший модой

Пожелав однажды доказать, что в ней есть кое-что интересное, Вера превратила себя и свою жизнь в акт искусства и, проходя этот сюрреалистический опыт, представила миру совершенно новое произведение визуального искусства. Полностью подчиняя съёмки своему художественному видению, она, являясь настоящим артистом и художником, воплощала в жизнь самые немыслимые идеи. Сальвадор Дали наносил на тело Веры пену для бритья плотным слоем — и это снимали для модных журналов, она покрывала себя рисунками, имитирующими окрас зебры, змеи, питона или жирафа, используя обувную ваксу, а иной раз перевоплощалась в камень, растение и даже стену.

Важнейшее новшество, привнесенное Верушкой в мир моды, — искусство боди-арта. Мимикрические костюмы, которые рисовала на себе Вера, породили огромное количество пародий и артистических интерпретаций. Например, Энни Лейбовиц сняла однажды Деми Мур в нарисованном мужском костюме, что, без сомнения, являлось прямой цитатой образа, созданного Верушкой в 70-х, а в клипе Мика Джаггера героиня «выходит» из стены, как это делала Вера на снимках Хольгера Трёльша.

Фотограф Хольгер Трёльш. Серия «Метаморфозы»

 

Фотограф Андреас Убертус

 

Участие в перформансе Сальвадора Дали утвердило Веру в правильности собственного восприятия себя — ей не хотелось быть исключительно fashion-моделью, она стремилась изучить художественные и метафизические возможности человеческого тела.

В середине 1970-х начался самый насыщенный и ценный с художественно-культурной точки зрения период в творчестве Верушки фон Лендорф. Вместе с фотографом Хольгером Трёльшем, бывшим её близким другом, художница развернула свою фантазию окончательно и полностью подчинила фотографию идее трансгрессии — выхода за пределы человеческого, абсолютной трансформации и мимикрии под окружающую среду. С помощью визуально выразительных средств Вера воплощала довольно серьёзные идеи, которые вполне можно отнести к философии метамодернизма:

«Особенно нас привлекали всякие поврежденные материалы и заржавленные поверхности. Нас привлекали следы приходящего, оно везде и всюду. Ничто не длится вечно. Мне по сердцу приходящее. Оно завораживает, оно прекрасно. Настолько привлекательной может быть осыпающаяся от времени стена. Многих это пугает. Мне же приходящее не внушает страха. Скорее оно сулит освобождение».

Фотограф Хольгер Трёльш, серия «Метаморфозы»

 

В своей игре с мимикрическими костюмами Верушка перевоплощалась в животных, предметы и даже кинозвёзд прошлого — Грету Гарбо, Марлен Дитрих, Риту Хейворт, а однажды даже придумала образ чернокожего президента США.

Десятки стилистов и визажистов по сей день, так или иначе, прибегают к тем стилистическим приёмам, которые еще с конца 60-х изобретала Вера фон Лендорф. И несмотря на то, что по праву эта роскошная инопланетная женщина считается первой супермоделью, её роль в визуальной культуре гораздо более серьёзная — артист.

Мимикрический костюм. Фотограф Хольгер Трёльш (1973)

 

 Мимикрический костюм. Гильда — персонаж Риты Хейворт

 

Интервью Buro 24/7: Верушка фон Лендорф

Для большинства людей такие имена, как Сальвадор Дали, Хельмут Ньютон и Микеланджело Антониони, сродни великой истории, прикоснуться к которой можно лишь через их творчество. Но Вера Готлиб Анна фон Лендорф, известная всему миру как Верушка, не просто знала этих людей — вместе с ними она создавала эпоху, о которой теперь снимают фильмы и пишут книги.

Дочь немецкого графа, участвовавшего в заговоре против Гитлера и казненного в 1944-м году, она прошла путь от концлагеря до мировой славы. Верушка была одной из первых моделей, чье имя запомнили, а ее саму научились отделять от толпы длинноногих манекенщиц. В 1970-х она оставила мир моды, полностью посвятив себя искусству.

В эти дни в Москве Вера Лендорф вместе с журналом Vogue представляет свою выставку «Верушка. Автопортреты. Нью-Йорк. 1994-1998 гг.», а также переведенную на русский язык книгу «Verushka. Моя жизнь». Нашла Верушка время и для Buro 24/7, встретившись с нашим колумнистом Катей Мухиной и поговорив с ней о моде прошлого и настоящего, а также о том, как жить после долгих лет славы.

Как изменилась индустрия за последние 50 лет?

У меня нет ответа на ваш вопрос — я давно вне индустрии. Конечно, есть эта выставка, но не уверена, что мне будет интересно сделать что-то подобное еще раз. Когда-то давно я попробовала эту индустрию на вкус, даже создала свою линию одежды, но быстро поняла, что все это не для меня.

Тогда вообще все было по-другому. Все модели сами делали себе макияж. Специалистов в этой области просто не существовало. В изданиях уровня Vogue были люди, которые могли накрасить тебя и сделать прическу — на голове возводились безумные конструкции, — но на съемках для журналов рангом меньше приходилось брать все на себя.

В 1960-х была возможность создавать индустрию, и я лично привнесла в нее очень много. Например, никто до меня не принимал странные, вытянутые позы на фотографиях — все было очень статично. Мини-юбки, необычные прически, фото в движении воспринимались как революция, а сегодня все лишь ходит по кругу, как по цирковой арене. Время от времени возвращается мода 1960-х, 1970-х, но нет ничего нового.

А что для вас могло бы стать новым? Практически все уже снято и переснято!

Пару лет назад в Нью-Йорке кто-то рассказывал мне о необычных тканях: якобы зимой можно будет отказаться от тяжелой верхней одежды, потому что материалы станут легкими и очень теплыми. Такие идеи еще можно считать нововведениями, но в целом изобретать стало достаточно трудно.

Есть одна вещь, которую считают революционной — фотошоп. Но, по-моему, это ужасно. Все стремятся сделать себя идеальными, гладкими, становясь в конечном итоге одинаковыми. Люди теряют индивидуальность, и к тому же совсем не уделяют внимание самому процессу съемки, уповая на компьютерные технологии.

Я работала с великими фотографами, так вот они просто отказывались снимать, если не было хорошего света, который невероятно важен. Я бы даже сказала, что это самое важное, что может быть в съемочном процессе. Когда я вижу, что свет падает на меня не так, как нужно, то чувствую себя перед камерой неуютно. Сейчас я в темных очках не потому, что у меня под глазами мешки — они меня уже не волнуют, — а потому, что при таком свете, который здесь есть, я вряд ли получусь хорошо.

В наше время есть фотографы, которых вы могли бы особо отметить? Которые работают по принципам «старой» школы?

Я плохо знакома с современными фотографами, но если говорить в целом, то мне очень нравилось работать со Стивеном Майзелом, Ричардом Аведоном. Они говорили, что тебе нужно делать, куда поставить ногу, как повернуться. Их фотографии могут рассказать целую историю — они «живые».

Сегодня фотографы на подобное редко способны. Меня раздражает, когда они без остановки «щелкают» камерой, чтобы потом выбрать один кадр из миллиона. Так нельзя работать. Между фотографом и моделью должна быть связь. Когда я стою перед камерой, мне важно знать, что обо мне думают, мое настроение ловят. Если я это чувствовала, то съемки всегда удавались, потому что фотограф был со мной на одной волне.

Идеи для ваших съемок рождались в соавторстве с фотографами?

Почти всегда эти идеи рождались в моей голове. А если фотограф был еще и моим бойфрендом, то утром он просто спрашивал: «Что ты хочешь сделать сегодня?» И я в ответ начинала придумывать огромное количество историй. Меня никогда не прельщала работы манекенщицы: надевать на себя разную одежду, оставаясь при этом неподвижной, — это же так скучно! Перед камерой я всегда была как ребенок: мерила парики, раскрашивала свое тело. Мода без искусства никогда не была бы мне интересна.

Я обратила внимание, что вы довольно часто использовали на съемках боди-арт, но в жизни отдаете предпочтение обычной черной одежде.

Не всегда.

Но я читала о вашей особой любви к черному цвету.

Я выбираю черный, потому что это просто. Но иногда он надоедает, поэтому я разбавляю его чем-то ярким, например, вот этими красными носками. Все любят черный. Хотя вы, я вижу, нет! (смеется)

У вас есть любимый дизайнер?

Нет, я сегодня абсолютно не слежу за модой.

А в прошлом?

Мне нравилось то, что делал мой друг Джорджио ди Сант-Анджело. Он одним из первых начал создавать коллекции из необычных для того времени облегающих тело тканей.

Вы очень тесно работали с главным редактором американского Vogue Дианой Вриланд. Расскажите о вашей дружбе.

Диана была совершенно сумасшедшей! Я бы не хотела работать на нее в Vogue. Она была эксцентричной и очень требовательной. Люди вокруг нее могли работать день и ночь, чтобы потом принести свои идеи и услышать: «Это скучно!» В Диане был огонь, и она по-настоящему любила то, что делала. Она плохо видела, и к концу жизни почти ослепла. Однажды я спросила ее: «Как ты выбираешь сумки, туфли, платья?» А Диана ответила: «Я уже знаю, как все в этой жизни выглядит!» Она брала в руки вещь и спрашивала, в своей манере растягивая гласные: «Какооогооо онааааа цвееееета — сииинего, голубооого, как небооо на закааате или на рассвееете, темнееее или светлееее лунной нооочи?» В этом была вся Диана.

Правда, что Диане не нравилось ваше меланхоличное выражение лица?

Да, она твердила: «Ты нужна мне здесь, сейчас и счастливая.» Это, пожалуй, самая большая трудность в работе с американцами. У них все пропитано пресловутой идеей о счастье. Мой сосед в Нью-Йорке, когда мы сталкивались в лифте, рассказывал мне о том, как у него дела, прежде, чем я успевала спросить его об этом. Но еще хуже, что за их вопросом «Как ты поживаешь?» нет ничего настоящего — им плевать, как ты поживаешь.

Вы работали с такими великими людьми, как Сальвадор Дали и Микеланджело Антониони. Что чувствуешь, когда имеешь возможность не просто коснуться, а стать частью их творчества?

Всегда удивительно встретить настоящего гения. Работа с Дали оставила у меня самые приятные впечатления. Он научил меня работать со своим телом, превращать его в арт-объект. К тому же, он был прекрасным человеком и очень тепло встречал меня, когда я приезжала к нему в гости в Испанию.

Творческие люди зачастую подвержены депрессиям… Особенно в моменты, когда ты перестаешь быть востребованным. Как преодолеть это?

Это очень тяжелое состояние. Иногда мне было страшно за себя: я попала в больницу на лечение и очень боялась закончить жизнь там. В тебе борются два чувства: с одной стороны, ты осознаешь, что апатия однажды закончится, но с другой — внутри живет ощущение, что так будет всегда. В таких случаях не остается ничего, кроме как ждать. Надеюсь, что больше никогда не придется пережить подобное. Но даже при всех своих страхах я рада, что такой опыт был в моей жизни: негатив необходим — он делает нас сильнее.

Вы хотели бы что-нибудь изменить в своей жизни, если бы могли начать ее сначала?

Возможно, я посвятила бы себя музыке. Это ведь так здорово, когда ты можешь создавать что-то прекрасное, передавая это будущим поколениям. Сама я нечасто слушаю музыку, но обожаю Баха.

У вас была очень насыщенная карьера. Как при этом удавалось балансировать между профессией и личной жизнью?

Я вряд ли отвечу на этот вопрос. У меня нет ни семьи, ни детей. Да, были бойфренды, друзья, но мне никогда не составляло труда совмещать их с работой. Я находилась в стороне от социума: не любила знакомства, тусовки. Конечно, все это существовало в моей жизни, но куда больше мне нравится жить в собственном мире.

Жить для искусства?

Да.

от заключенной концлагеря до первой супермодели

Верушка фон Лендорф: от заключенной концлагеря до первой супермодели

Точеное тело, длинные ноги, изящные кисти рук, дополненные головой с копной волос пшеничного цвета, голубыми ледяными глазами, россыпью веснушек на лице и пухлыми гладкими губами. Все это принадлежало самой первой супермодели мировой модной индустрии, на пике своей известности зарабатывавшей баснословные деньги. Она даже сигареты курила с необыкновенным изяществом, что только добавляло уважения к ней. Имя этой, по-своему выдающейся женщины, запомнившееся миллионам людей, Верушка фон Лендорф.

Сейчас уже мало кто знает, что длинноногая красавица пережила в детстве заключение в концлагере и откровенное бедствование в послевоенные годы. Хотя начальный этап ее жизни был совершенно другим. Вера Готлибе Анна фон Лендорф, а именно такое имя ей было присвоено при рождении, появилась на свет 14 мая 1939 года в семье состоятельного прусского аристократа, потомственного офицера германской армии графа Генриха фон Лендорф-Штайнорта. Как и абсолютное большинство прусской аристократии, он был не в восторге от воцарившегося в Германии нацизма, однако и не сопротивлялся его приходу.

Первые годы жизни девочки прошли семейном замке, в котором руководитель германского МИДа Иоахимм фон Риббентроп время от времени устраивал совещания. Кроме того, неподалеку была обустроена секретная ставка Гитлера «Вольфшанце». Эти факты сами по себе говорят, что граф фон Лендорф-Штайнорт обладал серьезным доверием у фашистского руководства. Как обернулась бы судьба девочки, сохрани ее отец подобное доверие и дальше, неизвестно. Она же же распорядилась по-другому.

Граф примкнул к заговорщикам, пытавшимся летом 1944 года убить Гитлера. Считается, что свое мнение о нацистах он кардинально поменял, увидев, как те убивают еврейских детей. Покушение оказалось неудачным, и все бунтовщики подверглись жестоким репрессиям. Всех их родственников также наказали: у них отобрали собственность, а самих либо казнили, либо отправили в концентрационные лагеря. Маленькую Веру, которой на тот момент времени всего-то было 5 лет от роду, отослали в детский концлагерь. Ей повезло, она там не погибла и дожила до своего освобождения союзными войсками. Однако о возврате домой речи уже не шло: Германия была разделена на зоны оккупации, а ее родина, Восточная Пруссия, стала частью СССР.

После того как Вера подросла, она увлеклась живописью. Художественное искусство изучала сначала в Гамбурге, а после уехала во Флоренцию. И именно там произошло событие, полностью изменившее суть ее дальнейшей жизни. Она познакомилась с Уго Муласом, фотографом, сотрудничавшим с модными журналами. Он привлек молодую длинноногую девушку к своей работе в качестве фотомодели, и вскоре Вера появилась на обложке журнала Constanze.

Из солнечной Италии девушка перебралась в Париж, где попалась на глаза Эйлин Форд, руководителю модельного агентства Ford Models. Очень скоро Эйлин предложила Вере переехать в США для продолжения модельной карьеры. И в 1961 году она оказалась в Нью-Йорке. Чтобы обратить на себя внимание, Вера предприняла радикальный шаг. Она, прусская аристократка, назвалась русской, придумав для себя псевдоним Верушка, и начала носить черные одежды. О девушке сразу поползли слухи, что она на самом деле является русским агентом, сменивший пол.

Однако в штатах любые скандалы привлекают внимание, и Верушка стала пользоваться успехом у фотографов, работающих в сфере моды. Тем не менее, карьера модели в США оказалась для нее не слишком удачной, поэтому девушка решила вернуться в Европу. Здесь она познакомилась с Франко Рубартелли, сотрудничавшим с журналом Vogue. Фактически именно работа с ним выдвинула фон Лендорф на первое место в мире фотомоделей. Настоящей классикой фотоискусства стал снимок Верушки в Аризонской пустыне, где она стоит закутанная в кокон.

С середины 1960-х годов молодая женщина пользовалась необыкновенной популярностью, зарабатывая в день до 10 тыс. долларов. Великой честью считали поработать с ней лучшие мастера фотографии и живописи. В частности, одна из ее фотосессий происходила в компании с Сальвадором Дали. На популярную фотомодель обратил внимание даже модный режиссер Микеланджело Антониони. Он снял Верушку в небольшом эпизоде своего фильма «Фотоувеличение», что вызвало к ней еще больший интерес.

К сожалению, при всей своей бешеной популярности молодая женщина не могла полностью проявить свою индивидуальность. Все работавшие с ней модные фотографы выражали только свое видение ситуации, а предлагаемые одежды были такими, какими ее хотели видеть стилисты. В итоге Верушка впала в тяжелую депрессию, что выразилось и в ее отношении к работе. Это привело к тому, что в 1975 году она рассорилась с руководством журнала Vogue, с которым долгое время плодотворно сотрудничала, и решила закончить карьеру фотомодели в модных изданиях.

Целых 10 лет длился ее перерыв в работе. Вновь она появилась на фотографиях в качестве участницы шоу боди-арта. С помощью художников-авангардистов Верушка изображала то экзотических животных, то камни, то маскировалась под старую стену. О ней вновь вспомнили, и стали периодически приглашать на различные мероприятия в качестве модели. Женщина так и не вышла замуж, и сейчас живет только в компании домашних кошек, существами такими же независимыми, как и она сама.

Графиня Верушка — STYLEINSIDER

Вера Готлибе Анна Грефин фон Лендорф была одной из самых известных и востребованных фотомоделей 60-х годов. Она сумела покорить весь мир не только необыкновенной красотой, но и особенной манерой мышления и поведения. Верушка покинула индустрию моды на пике своей славы, ощущая, что исполнила свою миссию. Сегодня мы расскажем о начале пути известной модели.

Вера Лендорф родилась в 1939 году в Кенигсберге, Германской империи в семье офицера. Будущая модель привыкла жить в роскоши. В особняке, где на протяжении многих веков жили её предки, было около 100 комнат. Но когда Вере было всего 4 года, семья лишилась всего из-за участия отца в Движении сопротивления нацистскому режиму. После покушения на Гитлера, почти все участники движения были казнены, в том числе и отец Веры, остальную же часть семейства Лендорф отправили в трудовые лагеря. С тех пор начались трудные времена в жизни сестер, в школе Верушку называли дочерью убийцы, ей приходилось терпеть издевательства остальных учеников и учителей. Вскоре, мама Веры стала католичкой и перевела дочь в школу при монастыре. Сейчас топ-модель иногда упоминает в интервью, что из-за обучения в данной школе ей и хотелось сбежать в индустрию моды, где в те времена всё было абсолютно сумасшедшим.

После окончания среднего образования, Вера Лендорф отправилась в Гамбург изучать художественное искусство, но в 20 лет она переезжает во Флоренцию, где знакомится с известным фотографом Уго Муласом. Так и начинается история Веры, но уже в качестве модели. Карьера Лендорф в Европе была успешной, но для нее этого было недостаточно, поэтому, когда Вера знакомится в Париже с главой известного модельного агентства Ford Modeling Agency, она без раздумий соглашается переехать в Нью-Йорк. По словам самой Веры, она стала известной не только благодаря яркой внешности, ей помогла придуманная роль и модель поведения. Вера Лендорф взяла себе псевдоним «Верушка» и придумала историю о том, что родилась в Восточной Европе, носила черную одежду, обувь на плоской подошве и вела себя не так, как другие модели. В то время, когда остальные девушки улыбались и соглашались на всё, Вера сама задавала вопросы и придумывала условия.

Работы в качестве модели было уже недостаточно для Верушки Лендорф, она чувствовала, что не реализовывает себя так, как могла бы. Но волна успеха сама подхватила ее, в 1966 году Вера снялась в эпизоде фильма культового фильма Микеланджело Антониони „Фотоувеличение“, стала одной из первых боди-арт моделей и сотрудничала с Сальвадором Дали. Позже Вера так описывает их совместную работу: «Он был абсолютно сумасшедшим. Дали всегда, встречая человека, внимательно его рассматривал и выделял какую-то деталь: «О, какие глаза!». У меня же ему почему-то понравились кости. Первой нашей совместной идеей стал перформанс с кремом для бритья — он обливал меня пеной из баллончиков на улице. Потом было еще множество других идей. Некоторые из них вообще не работали, но он все равно радовался. Еще один проект мы снимали в студии Vogue. По задумке я сидела на полу, кто-то должен был играть на виолончели, кто-то кидал в меня попкорн. В итоге получилось не очень интересно, но он был счастлив. А после съемок Дали взял черную краску и расписался прямо на стене. Потом взял кисточку и разрисовал мазками стены. Это были выходные, в понедельник сюда должны были прийти работники Vogue. Я с ужасом хотела все это отмывать, но он сказал: «Вот теперь это настоящее искусство. Так гораздо лучше». Дали был прекрасен. Он подал мне идею использовать свое тело для выражения эмоций, а не только как вешалку для одежды».

Верушка покинула мир моды, будучи на пике собственной славы. Окончательное решение уйти из индустрии модель приняла после ссоры с главным редактором журнала Vogue Грейс Мирабеллой. Стилисты журнала хотели изменить имидж Веры, адаптировав его под стандарты большинства американских женщин.

С тех пор Вера живет в Берлине, занимается искусством и изредка участвует в модных показах и съемках в качестве приглашенной звезды. Верушка Лендорф своей работой сумела разрушить стереотипы о модельном бизнесе и показать, что при синтезе идеальной внешности и богатого внутреннего мира модель может являться немаловажной частью мира искусства.

Автор статьи: Вика Ежевика

Комментарии

В Москве открылась выставка фотографий знаменитой модели Верушки

Супермодель удивит эпатажными портретами. Прославленная немецкая манекенщица и актриса Верушка открыла в Москве персональную выставку. Графиня Вера Готлиб Анна фон Лендорф — так на самом деле зовут эту даму — легендарный персонаж в мире стиля и гламура. Ее снимки украшали обложки ведущих мировых журналов. Самые известные дизайнеры называли Верушку своей музой.

Немка с русским именем впервые в Москве. Модель, всю жизнь окруженная мифами. Она придумала себе не только имя, сотни образов: манекен, сбежавший ночью из витрины, парижская студентка, женщина легкого поведения. Кто поймет, что мужчина — французский писатель — тоже Верушка. А в уличном миме и человека-то не сразу узнаешь.

«Я могу изобразить что угодно. Я никак для этого специально не тренировалась, мне просто все это легко дается», — говорит Вера фон Лендорф.

Верушка фон Лендорф — одна из первых моделей, которая становится такой же знаменитой, как кинозвезда.  Особенно после фильма Антониони «Фотоувеличение». Короткую сцену фотосъемки критики назовут лучшей эротической сценой года.

Для одних она была неземной красавицей, женщиной будущего, другие называли ее русской шпионкой, сменившей пол, и оберманекеном. Верушка не подходила ни под один стандарт моды того времени: высокая — метр 90, с чересчур длинными ногами и пружинистой, словно замедленной походкой.

Сама ее жизнь — как художественный роман. Урожденная графиня Вера Готлиб Анна фон Лендорф прошла путь от узницы концлагеря до супермодели. Прибавив к имени уменьшительный суффикс, Верушка завоевала мир моды — снялась для 11 обложек журнала «Вог», это все равно, что 11 «Оскаров» получила, а на пике славы предпочла моде искусство.

Верушка быстро поняла: просто показывать красивое лицо и роскошные наряды — не для нее.

«Сальвадор Дали — вот кто сильно на меня повлиял. Мы сделали уличное представление. Он с головы до ног намазал меня кремом для бритья, и я стояла там как скульптура. Тогда я и поняла, что могу использовать свое тело как объект искусства», — сказала Вера фон Лендорф.

Она превращалась в камни и листья деревьев, сливалась с ржавыми трубами, стенами, асфальтом. Притворялась различными животными, копируя буквально каждое их движение.

На выставке целая серия портретов известных людей. Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Мэрилин Монро. Графиня Нинушка, спасшаяся во время войны — очень личное фото. Отца Веры фон Лендорф казнили за участие в заговоре против Гитлера, а всю их семью сослали в концлагерь.

«Эта фотография и обо мне. Мы все потеряли из-за войны. Кристиан Лакруа создал наряд для этой съемки. Платье вроде богатое, но потрепанное, у графини нет даже обуви. Но видно — это сильная женщина», — сказала Вера фон Лендорф.

Кажется, возраст над ней не властен. На многих фотографиях на выставке ей почти 60. И там, где Верушка изображает девушку, которая только приехала завоевывать Нью-Йорк, и супермодель в зените славы. Только на одном снимке она в обычной одежде и без макияжа. Надпись под фотографией: «Извините, вы Верушка? — Нет, я просто на нее похожа». Как объяснение: Вера фон Лендорф в свои 73 продолжает играть в разные образы, но всегда остается собой.

Veruschka von Lehndorff: босоногая графиня: ana_lee — LiveJournal

Она на десять лет старше Твигги, и на тридцать пять – Кейт Мосс. В эпоху, когда слово «супермодель» звучит анахронизмом, самое время вспомнить о той, которая была самой первой из них. Графиня Вера Готтлиб Анна фон Лендорфф, или просто Верушка.

Она дружила с Сальвадором Дали, Эйлин Форд и Дианой Вриланд, получала десять тысяч долларов за выход и «служила музой» самых знаменитых дизайнеров, от Ив-Сен Лорана до Пако Рабанна. За десятилетие модельной карьеры у Верушки скопилось больше восьмисот журнальных обложек, из них, по меньшей мере одиннадцать – обложек Vogue. В фэшн-мире это приравнивается к одиннадцати «Оскарам», но Вера фон Лендорфф оставила свой след и в кино тоже: ее пятиминутное появление в фильме Антониони «Фотоувеличение» (она входит в кадр со словами «А вот и я») было признано самой сексуальной сценой в истории кинематографа.

Ее именем называют модные магазины, у косметического брэнда MAC есть губная помада «Верушка», поп-группа Suedes поместила ее фото на обложку своего альбома… Во всем мире Верушку считают легендой – тем более удивительно, что эта легенда еще жива. И не только жива, но полна сил и творческих планов. В следующем году Верушке исполняется семьдесят. Она живет в Бруклине, со своим любовником, музыкантом Мишей Вашке, и с восемью кошками. Каждое утро Верушка надевает темные очки, садится на велосипед и отправляется на прогулку по окрестностям – «за вдохновением». Она – художница, причем художница авангардная, которая рисует красками, но вместо полотна использует собственное тело.

Верушка фон Лендорф. Приступ древности

Автор: Иван Куликов
«Rolling Stone», №53

69-летняя прусская графиня Верушка фон Лендорф, первая супермодель в мировой истории, за свою жизнь успела побывать музой Микеланджело Антониони и Сальвадора Дали, а также стать героиней фильма Пола Моррисси.

Главную в мире коммуникационную трубу — кабель, проложенный по дну Атлантики, — регулярно пучит от цифровой интоксикации. Прокуренный голос бывшей супермодели, прусской графини Веры Готлиб Анны фон Лендорф, известной больше как Верушка (с ударением на «у»), то и дело исчезает в цифровых ошметках непереваренного спама, пиратской музыки, снафф-муви и торрентов с детской порнографией. Связь с Нью-Йорком отвратительная. На другом конце линии, в бруклинском лофте с видом на помойку, где живет графиня, тренькает телефон с дисковым набором и гигантской трубкой, похотливо верещавшей в 1968‑м голосами любовников Верушки: Питера Фонды, Уоррена Битти, Дастина Хоффмана и Джека Николсона. А также Энди Уорхола, уже заарканившего для своей «Фабрики» одну модную блондиночку из Vogue — Эди Сэджвик. И вот сейчас, сорок лет спустя, вернувшись на велосипеде с Манхэттен-бридж, где Верушка ежедневно инспектирует колонию диких кошек, она поднимает ту же трубку и хрипит в трансатлантическую кишку: «Хале!».

Именно так, почти как «хайль», должны приветствовать собеседников мощные 69‑летние старухи, в чьем имени есть частица «фон». «Кошки вошли в мою жизнь недавно», — оживляется фон Лендорф, когда речь зашла о мордатых котах из фильма про Верушку, сделанного экс-сотрудником «Фабрики», режиссером Полом Моррисси. В конце октября состоится его запоздалая премьера в Москве, и наш разговор посвящен именно этому. «А Манхэттенский мост — это мой местный выход в космос. Там до фига пространства».

 

Оказывается, госпожа фон Лендорф знает, что Верушка — это ласкательно-уменьшительная форма привычного для славян имени Вера. Я сообщаю, что под таким же точно именем — «маленькая Верушка», только с ударением на «е», — голая Наталья Негода трансформировалась на обложке Playboy в первую советскую супермодель. Узнав, что дело было в 1988‑м, хриплый голос раздражается: «Я никогда не ощущала себя типичной моделью. Модель — это та, кто продает чужую продукцию. Или себя».

Чудесное преображение Верушки из супермодели эпохи happy sixties в главный обер-манекен постмодернизма началось в 70‑х. Результатом трансформации стал «трэш-кутюр», как говорит она сама, радуясь удачному неологизму. В 80‑х ее эксцентричные сессии с фотографами-авангардистами, где она прикидывается то булыжником, то ржавой трубой, то облупленным куском стены, начнут скупать галереи современного искусства. В 90‑х она сняла видеоарт «Зад Будды», где трансформировалась в нью-йоркского бомжа. Распластавшись в луже, смешавшись с мусором, пеплом и городской грязью, Верушка застывала в кадре безмятежным трупом, уснувшим в нирване из отходов американского консюмеризма. Несколько лет спустя, через два месяца после 11 сентября, бомж-трансформацию супермодели покажут заново вместе с пророческой инсталляцией «Нью-Йорк в огне» — в 80‑х Верушка построила и сожгла макет любимого города, где без малого полсотни лет назад началась ее карьера модели.

В 1959 году с итальянцем Уго Муласом, фотографом, принимавшим заказы от шинного короля «Пирелли», случился тестостероновый удар: тусуясь с дружками на лестнице дворца Уффици, он увидел арийку с телом змеи и маленькой аристократической головкой, утопающей в копне волос цвета спелой ржи. Считается, что модельная карьера Верушки началась в Америке в начале 60‑х. Однако до этого была Флоренция, куда — якобы учиться рисованию — Вера фон Лендорф сбежала из гамбургского ПТУ, готовившего художников по ткани для текстильных комбинатов. «Блондинки в Италии пользовались диким успехом. Люди бросали работу, только чтобы поглазеть на них, — вспоминает Верушка о своей итальянской dolce vita. — Я хотела придумать девушку, про которую можно было бы сказать: «Раз увидишь — не забудешь».

 

Уго Мулас быстро понял, что по лестнице Уффици прямо к нему в руки спускаются в реальном времени его эксклюзивные «римские каникулы»: арийка выдавала себя за русскую, но он навел справки, узнал все о приставке «фон» и назначил время и место съемки. Однако в Париже, куда отвезла свое первое портфолио немка-переросток, смерили взглядом сто восемьдесят арийских сантиметров, скривились и послали переростка в Штаты, где «любят длинные ноги и — ну, вы знаете — все огромное». Мать Верушки, ветеран концлагерей и вдова офицера вермахта, участвовавшего в покушении на Гитлера, продала чайник с фамильным вензелем из саксонского сервиза и выслала деньги на билет.

1961 год. «В Нью-Йорке перед агентствами я видела сотни моделей, которые буквально наступали друг другу на пятки. «Так, покажите ваши грудки, ваше портфолио, вы просто прелесть, следующая!» Раздосадованная Лендорф вернулась в Европу, и, как следует из ее воспоминаний, именно тогда, между первой и второй поездкой в Штаты, родилась Верушка: в том же году в Мюнхене она стала выдавать себя за таинственную русскую дикарку, занесенную на Запад из степей Евразии ураганами двух мировых войн. Сработало. На вопрос, было ли в русской легенде что-то личное, фон Лендорф отвечает отрицательно. Да, у нее дремучий балтийский генотип, в котором смешались бандиты-славяне, гастролеры-викинги, тевтоны, насиловавшие прусских женщин, и литовцы-гастарбайтеры. «Но псевдоним Верушка — это бизнес. Чистый бизнес! — повторяет она. — Долговязой молодой немке с именем Вера делать в фэшн-тусовке было нечего». Немецкая фройляйн, прошедшая с матерью и сестрами фашистские концлагеря после казни отца-аристократа, — мрачноватая и не самая подходящая легенда для девицы, решившей стать фотомоделью в эпоху happy sixties. «В частной жизни многое можно решить поэтически, но в обществе царит классовая борьба», — в Верушке, хрипящей по телефону, просыпается немец-марксист. В 60‑х откинуть приставку «фон» и приделать к имени плебейский русский суффикс означало стать частью совершенно другого мифа — опасного мифа победителей.

 

 

За Верушкой стояли ракеты на Кубе и мутанты из комиксов Marvel, которых КГБ разбрасывало над Западным полушарием со своих секретных спутников. За ее чудовищным акцентом и нечеловечески совершенным черепом (то лысым, то взрывающимся конской гривой) маячили непонятные языческие ритуалы с применением серпа и молота и советские военные биолаборатории, в которых лучших женщин скрещивали с лучшими животными. Ходили слухи, что Верушка — эмигрант-шпион, сменивший пол и ставший суперсуществом. Моррисси вставил в фильм ролик, где Верушка, угрожающе поигрывая хрипотцой, рекламирует мужские сорочки. Всем было ясно: сними она сорочку, под ней обнаружится металлическая грудь, из которой фотомодель расстреляет аудиторию тепловым лучом.

Для того чтобы миф Верушки кристаллизовался, обрел масштаб и въелся в плоть масскульта, требовались катализаторы процесса. В случае с Верушкой их оказалось целых три. Первый — Диана Вриланд, главный редактор американского Vogue. В недоучившейся немке-рисовальщице, которой запудрил мозги итальянский папарацци и наговорили гадостей спесивые парижские гомосексуалисты, она почуяла бешеную артистическую жилку, протянувшуюся из веймарских левацких кабаре и прокуренных студий Баухауса. И практически не вмешивалась в процесс, предоставив Верушке безоговорочный карт-бланш — постоянного стилиста и толпу фотографов, которые записывались на сессии аж за месяц. Результат рекордные одиннадцать обложек, вошедшие в золотой фонд Vogue. Именно тогда будет придумана и навсегда поселится в модных фотостудиях новая концепция фотомодели — бесстрастного обер-манекена, прилетевшего на Землю по заданию марсианских коммунистов и меланхолично взирающего с плакатов и обложек на жалкое мельтешение людишек. «Вриланд говорила: «Верушка! Не заглядывай в будущее! Живи здесь и сейчас, будь счастливой!» Но я до сих пор этому не научилась, — констатирует фон Лендорф. — Я не принадлежу к людям, которые обожают вспоминать happy sixties. Как, мол, тогда все было хорошо и как сейчас все плохо. Сегодня тоже можно делать сумасшедшие вещи. Но тогда все были менее зажатыми и осторожными. Менее буржуазными».

Второй катализатор — Сальвадор Дали. В 1966-м, осенив себя крестным знамением, постаревший бонвиван-сюрреалист устроил куртуазный хэппенинг, обработав голую Верушку из новомодных баллончиков с пеной для бритья. Из бритвенной пены под небом 60-х, утыканном алмазами и спутниками-шпионами, и родилась Veruschka: Венера-андроид, отстраненное кибернетическое божество, умеющее превращать себя во что угодно. Дали заразил Верушку любовью к телесным трансформациям, боди-арту, и все следующее десятилетие она будет раскрашивать себя в растения, камни, облака, ядовитых гусениц, тропических зверей, гангстеров, бомжей и голливудских звезд.

Третий катализатор мифа — фильм Антониони «Фотоувеличение», где Верушка сыграла эпизодическую роль фотомодели, совращающей героя Дэвида Хеммингса. Несмотря на то что в фильме она произносит одну-единственную фразу (Хеммингс: «Я думал, ты в Париже». Верушка: «А я в Париже». Действие, напомним, происходит в Лондоне), а титры переврали ее имя, Верушку ждал оглушительный успех. Сцена с Хеммингсом, наставляющим объектив на лежащую на ковре фотомодель, была признана лучшей эротической сценой года. Венера-андрогин — фригидное, бесконечно прекрасное существо, и массмедиа, вооруженные глянцевой полиграфией и сложнейшей оптикой, нашли новый объект желания. Твигги, которую в фильм не пригласили, с остервенением кусала себе локти.

Четвертым катализатором мифа мог стать поп-арт: Энди Уорхол тоже присматривался к Верушке. Сохранилась их фотография, которая говорит сама за себя: леди и злой очкарик, наверняка понимавший, что суп «Campbell’s» — не ровня баллончикам с пеной для бритья. Верушку интересовали иллюзии и трансформации. А «Campbell’s» оставался всего лишь банкой, содержимое которой уплетал на ужин безумный словак Энди. К тому же на уорхоловской «Фабрике» неважно платили. И сейчас, спросив фон Лендорф о том, чем она вдохновлялась в 60-х, я не услышал слова «поп-арт». «Сюрреализм для меня был куда интереснее», — холодно констатировал обер-манекен.

Впрочем, рядом с Верушкой многие смотрелись неважнецки. Придавленный Джек Николсон, спрятавший в карман похотливую ухмылочку, походил на избитого женой бухгалтера. Более-менее внятно в ее обществе выглядел лишь Питер Фонда. Со своими 190 сантиметрами роста Питер смотрелся атлантом на фоне голливудских карликов, сватавшихся к обер-манекену, — Хоффмана, Битти и других. В Италии, где Фонда крутил роман с Верушкой, парочка сломала в гостинице дубовую кровать, оказавшуюся слишком тесной для двух монстров.

«Во всех моих преображениях, — продолжает фон Лендорф, — прекрасно то, что мне было позволено выбраться из плена своего тела, создать хотя бы иллюзию того, что ты покидаешь себя». Отпущенное на разговор время истекает, а я еще не спросил Верушку о пропагандистском ролике, где ее запечатлели с Риббентропом, реквизировавшем половину ее прусского фамильного имения для нужд НСДАП. «Эти события — лишь истории или сны, — бормочет Верушка. — Воспоминания об отце принадлежат только мне одной. Он брал меня на прусские озера — смотреть на блики света на камнях. С тех пор камни вошли в мою жизнь». Я вспоминаю композицию: голова Верушки, закопанная в груду гальки. «Это оттуда?» — задаю я последний вопрос. Ее ответ, прошедший через телефонную мембрану, превратился в оптоволоконные сигналы, до неразличимости смешавшиеся с потоками цифрового шлака, мечущимися по дну Атлантики. «Знаешь, а ведь мы работаем, чтобы заполнять мусорные баки!» — сказал ей однажды фотограф Хельмут Ньютон. В трубке раздаются тоскливые телефонные гудки — наше время истекло, завтра Верушка фон Лендорф вылетает в Берлин.

source: http://www.rollingstone.ru/articles/7009

 

 

 

   

  

Richard Avedon

Vidal Sasson with models

  

 

 

 

  

 

  

 

  

The model Veruschka von Lehndorff is pictured here with Vogue editor Carrie Donovan from 1966.

  

  

  

 

 

 

 

 

   

Model and actress Veruschka (Countess Vera Von Lehndorff) with Franco Robartelli in Acapulco, February 1966.

 

1994

Вариация на тему знаменитой фотографии Франка Рубартелли

ВЕРУШКА. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ФРАНКО РУБАРТЕЛЛИ И ВЕРУШКА

VERUSCHKA SELF-PORTRAITS

Veruschka — Die Inszenierung (m)eines Korpers — Arthouse.ru

Лучшие образы красоты супермодели Верушки

В Blow-Up , 1966 Фото: Getty Images

Мало кто более ассоциируется с молодостью 60-х, чем Верушка, которой сегодня исполняется 82 года. Немецкая графиня, урожденная Вера Готтлибе Анна Грэфин фон Лендорф-Штайнорт из Восточной Пруссии, была обнаружена в 20-летнем возрасте, когда изучала искусство во Флоренции, и вскоре после этого перебралась в Нью-Йорк, где сменила имя с Веры на Верушка и стала одной из них. — если не самые востребованные супермодели десятилетия, регулярно появляющиеся на страницах Vogue и снимаемые такими великими людьми, как Дэвид Бейли, Ирвинг Пенн и Ричард Аведон.

При росте шести футов, она была бомбой с точеной богами костяной структурой, стальным голубым взглядом, шикарным ртом и меняющими форму светлыми волосами цвета шампанского. Ее «неукротимая карьера красавицы», как однажды классно назвала ее Сьюзан Зонтаг, характеризовалась портретами ее жилистого силуэта, наиболее известными образом увековеченными в , этой сцене из культового фильма Микеланджело Антониони 1966 года Blow-Up , где она позирует фотографу Дэвиду. Фотоаппарат Хемминга с любовным эффектом.Что касается ее бесчисленных запоминающихся крупных планов, которые продемонстрировали ее потусторонние волосы и макияж, ничто не было слишком декоративным или направленным для Верушки, и именно эта постоянная игра сделала ее фаворитом Дианы Вриланд во время ее пребывания на Vogue . Это были ее скульптурные, дразнящие до небес и определенно образы волос 60-х годов, от объемного пыша с длиной до талии до узла, похожего на оригами, до торнадо из косичек, обрамляющих лицо, которые она носила в редакционном кадре 1967 года. ее давний любовник и соратник Франко Рубартелли.А еще были ее фирменные экстремальные ресницы, которые варьировались от классической кукольной бахромы до оттенков Technicolor или длинных длинных длинных ножек, и часто акцентировались чистым оттенком пастельного пигмента на веках, графической крылатой подводкой. и блестящие розовые губы.

«Самая красивая женщина в мире», по словам Аведона, и настоящий хамелеон во всех смыслах мира, метаморфическая беглость Верушки продолжает оставаться смертельной и прочной комбинацией в мире моды.Фактически, в 2017 году Acne Studios привлекла Верушку к участию в ее лукбуке Resort 2018, где она носила укороченные куртки и брюки с напуском из коллекции с острой гладкой спиной и статной чванливостью. Вот ретроспектива ее самых ярких и красивых образов всех времен.

Фотограф Хорст П. Хорст, Vogue , сентябрь 1965 г. Фотограф Франко Рубартелли, Vogue , ноябрь 1966 г. Фотограф Ирвинг Пенн, Vogue , июнь 1966 г. 1971 г. Фото: Getty Images Фото: 8, январь Рубартелль. , Vogue , сентябрь 1966 г., фото Франко Рубартелли, Vogue , апрель 1967 г., Рио-де-Жанейро, Бразилия, 1969 г. Фото: Getty Images Фото: Франко Рубартелли, Vogue , май 1968 г.

Портфолио MondadoriGetty Images

Получение прозвища «Девушка, на которую все смотрят» — немалый подвиг, но он все же не полностью отражает влияние Верушки.Родившаяся Вера Готтлибе Анна Грэфин фон Лендорф-Штайнорт 14 мая 1939 года, Верушка выросла в раздираемой Второй мировой войной Пруссии в семье графини и отца-аристократа. После переезда во Флоренцию в возрасте 20 лет Верушка была обнаружена и немедленно сметена модельным агентством Нью-Йорка. Изначально, несмотря на ее возвышающуюся фигуру и пронзительные черты лица, амазонский образ восходящей модели не приветствовался в идеалах красоты того времени в духе Твигги. За годы громких каверов, нескольких известных актерских выступлений и тесной дружбы с законодателями моды, от модных редакторов до Сальвадора Дали, Veruschka стала одной из самых узнаваемых и востребованных моделей 1960-х годов.На пике карьеры она зарабатывала 10 000 долларов в день — беспрецедентную зарплату в то время — создавая прецедент для будущих десятилетий моделей высшего уровня. В день рождения супермодели CR курирует откровенные фильмы и винтажные драгоценности еще до того, как она навсегда изменила свою отрасль.

Просмотр галереи 16 Фотографии

1 из 16

В одной из своих первых официальных фотосессий Верушка резвилась на пляжах Италии с ее знаменитыми оленьими глазами и долговязыми формами на полном экране.

2 из 16

Veruschka никогда не уклонялся от преобразующего или провокационного взгляда на съемочной площадке. Здесь ее косой парик до колен и металлические гладиаторские сандалии делают фирменные черты супермодели почти неузнаваемыми.

3 из 16

Бомба смягчила ее точеные черты блузкой с рюшами и каскадом плюшевых локонов, завязанных лентами.

4 из 16

Хамелеон красоты прежде всего, фирменные дымчатые светлые кудри и кукольные ресницы Верушки на этом портрете заменены высушенной феном боковой частью и густой подводкой для глаз.

5 из 16

В неоновом купальнике с принтом зебры (относительно пикантным для 60-х) Верушка купается в океане летом 1964 года.

6 из 16

Этот легкий боб, остриженный как бритва, в одной из ранних съемок Верушки, резко контрастирует с драматическими — и типично дразнящими 60-ми годами — заданиями, которые последовали за ее стремительным взлетом на протяжении десятилетия.

7 из 16

Хотя личный стиль и модельная репутация Верушки склонялись к богемному, этот портрет 1965 года демонстрирует как универсальность модели, так и свободу одежды, появившуюся в середине 60-х годов.

8 из 16

На пике своей славы модель сыграла пятиминутную бессловесную эпизодическую роль в детективном детективном фильме 1966 года Blow-Up .

9 из 16

Верушка делает перерыв за кадром из-за съемок в Blow Up, , в котором она играет себя, моделируя под хищным взглядом лондонского фотографа.

10 из 16

Модель щеголяет своим внешним видом за 10 тысяч долларов в день и постоянно дразнит себя в Акапулько, около 1966 года.

11 из 16

Veruschka шаркает между съемками в этой нестандартной кнопке 1966 года, собранной в пышной меховой шубе и узком хвосте.

12 из 16

В своем знаменитом платье Blow-Up Верушка демонстрирует свой самый узнаваемый образ красоты: пухлые губы и длинные ресницы, увенчанные гладким дразнящим вздутием.

13 из 16

Во время руления по Рио-де-Жанейро Верушка листает журнал, и ее лицо — и безошибочная линия подбородка — на обложке.

14 из 16

В своем истинном стиле бохо Верушка расслабилась во время празднования Карнавала на улицах Рио-де-Жанейро.

15 из 16

Пойманная бездельничать в аэропорту Сиднея, лохматая шуба и широкополая шляпа Верушки олицетворяют меняющийся стиль десятилетия, когда ее карьера приближалась к 1970 году.

16 из 16

С загорелым загаром, нетронутыми волосами и ансамблем с едва заметной бахромой, Верушка продемонстрировала свой личный стиль бохо за кулисами церемонии награждения Сицилии.

Реклама — продолжить чтение ниже

Этот контент создается и поддерживается третьей стороной и импортируется на эту страницу, чтобы помочь пользователям указать свои адреса электронной почты. Вы можете найти больше информации об этом и подобном контенте на сайте piano.io.

Что бы ни случилось. . . ? Десятка бывших супермоделей

1.ЛИЗА ЭОНССАГРИВС. Первая в истории топ-модель и одна из самых продолжительных, шведка Фонсагривс изначально обучалась танцовщице, но начала моделировать в середине 1930-х годов. В 1949 году Time представил ее на обложке как самую высокооплачиваемую модель в мире; год спустя она вышла замуж за своего второго мужа, фотографа Ирвинга Пенна, с которым оставалась до своей смерти в 1992 году.

2. СЬЮЗИ ПАРКЕР. Вместе со своей сестрой Дориан Ли Паркер была одной из самых известных моделей в послевоенные годы и вдохновила персонажа Одри Хепберн в «Забавном лице» (роль Ричарда Аведона исполнял Фред Астер).Перед тем, как уйти из бизнеса в 1963 году, она без особого успеха пробовала играть. Сейчас живет в Калифорнии с мужем, актером Брэдфордом Диллманом.

3. DOVIMA. Автор одной из самых известных модных фотографий этого века («Довима и слоны», сделанный Аведоном в 1955 году) Дороти Вирджиния Маргарет Джуба была наполовину ирландкой / наполовину польской дочерью нью-йоркского полицейского. Несмотря на ее невероятный успех на протяжении 1950-х годов, в конце концов она работала официанткой в ​​Форт-Лодердейле, прежде чем умерла от рака в 1990 году.

4. ДЖИН ШРИМПТОН. Для многих людей воплощением 1960-х годов Креветка все еще была школьницей монастыря, когда ее впервые заметил фотограф в 1958 году. В 18 лет она встретила фотографа Дэвида Бейли, который стал ее Свенгали, хотя позже она жила с актером Теренсом Стэмпом. . В мире моды она никогда не была по-настоящему счастлива: после того, как она занялась антиквариатом, теперь она управляет отелем в Пензансе.

5.TWIGGY. Настоящее имя — Лесли Хорнби, настоящая бродяга (жизненные параметры 31-22-32), прозванная «Лицом 66», когда впервые была запущена в Daily Express. Будучи первой моделью, добившейся международной известности за пределами модной индустрии, она впоследствии переехала в Нью-Йорк и, как и многие другие до и после, пробовала играть. Теперь, замужем за актером Ли Лоусоном, она снова живет в Англии и даже время от времени работает моделью.

6.ВЕРУШКА. Графиня Вера фон Лендорф, ее отец был казнен нацистами в 1944 году за участие в заговоре с целью убийства Гитлера, ростом шесть футов один дюйм была одной из самых ярких (и необычных) красавиц 1960-х годов, известной своим появлением в фильме Антониони. Взрывать. Давным-давно ушла с модной сцены, теперь она работает в сотрудничестве с фотографом Хольгером Трулчем.

7. ЛОРЕН ХАТТОН. Известная своим промежутком между передними зубами, после почти десятилетия в бизнесе она стала всемирно известной в 1973 году, когда она подписала первый эксклюзивный модельный контракт с косметической компанией на 400000 долларов (рекордная сумма в то время), выплаченная за два года. , Хаттон согласился стать лицом лейбла Revlon Ultima.Еще одна модель, ставшая актрисой, в настоящее время ее можно увидеть по американскому кабельному телевидению в Central Park West.

8. CHERYL TIEGS

Дочь фермера из Миннесоты, она была любимой подростковой моделью конца 1960-х (зарабатывала до 3000 долларов в неделю), а затем стала самой высокооплачиваемой моделью 1970-х годов с ежедневной ставкой 2000 долларов к 1977 году. В 1979 году она подписала контракт. самый крупный контракт на косметику с Cover Girl, как сообщается, 1 доллар.5 миллионов должны быть выплачены в течение пяти лет. Сейчас она домохозяйка и мать из Калифорнии, она разрабатывает и производит аксессуары.

9. ДЖЕРРИ-ХОЛЛ. Ростом более шести футов, ей было всего 15 лет, когда она собрала чемодан и переехала во Францию ​​в поисках работы моделью, и была обнаружена агентом тунисского происхождения Клодом Мохаммедом Хаддадом. Позировав для обложки четвертого альбома Roxy Music, она переехала к солисту Брайану Ферри, но затем бросила его ради Мика Джаггера, за которого она теперь замужем.Впоследствии у него была широко разрекламированная страсть к итальянской модели Карле Бруни.

10. КРИСТИ БРИНКЛИ. Вероятно, самая высокооплачиваемая модель в мире начала 1980-х, она была связана с наследником шампанского Оливье Шандоном, пока он не погиб в автокатастрофе, вскоре после этого она встретила Билли Джоэла, чья песня Uptown Girl была посвящена ей. Они поженились в 1985 году, но развелись девять лет спустя, сразу после того, как она чуть не погибла в авиакатастрофе.С тех пор она вышла замуж и развелась с калифорнийским застройщиком Риком Таубманом.

11. МАРИ ХЕЛЬВИН. Хелвин, уроженец Гавайев, приехала в Лондон и, как и Шримптон до нее, познакомилась с Дэвидом Бейли, за которого впоследствии вышла замуж. В конце 1970-х ее лицо было вездесущим в британском Vogue, но в конце концов она закончила карьеру и замужество и, теперь не замужем, остается знакомым лицом на лондонской социальной сцене.

12.ИМАН. Дочь судинского дипломата, будучи студенткой Университета Найроби, она была обнаружена фотографом Питером Бирдом в 1975 году, который привез ее в Соединенные Штаты. Считается, что она первая темнокожая модель, получившая супер-статус, когда-то платила 100000 долларов за одно появление. Впервые она вышла замуж за звезду баскетбола Спенсера Хейвуда в 1978 году, а в 1980-х начала заниматься актерским мастерством до своей свадьбы с Дэвидом Боуи в 1992 году.

Veruschka, по моде

Это была одноразовая бомба, которая появилась в роли самой себя в фильме Микеланджело Антониони 1966 года « Взрыв » в сцене, признанной самой сексуальной в истории кинематографа.

То, что его не узнают, не беспокоило Верушку, которая в наши дни немного затворница. «Слава, я имею в виду, это в каком-то смысле похоже на пузырь», — говорит она своим низким хриплым голосом. «Это похоже на что-то блестящее, и оно исчезает, и о нем можно быстро забыть».

Должен признаться, что когда я впервые встретил Верушку (в кафе на Манхэттене за несколько дней до вечеринки), я не был потрясен. Я слышал о красивых женщинах, переодевающихся в одежду, но это было перебором. На ней была потрепанная повязка на тканевой повязке, серебристый топ, похожий на кольчугу, потертые камуфляжные брюки и оранжевые кроссовки.

Интересно, была ли передо мной трагическая жертва ушедшей эпохи — бездомная цыпочка-хиппи. Хотя в свои 65 она выглядела красивой и хорошо сохранившейся, она также напоминала мужчину-транссексуала. Ее стройная необычайно подтянутая фигура производила впечатление. Но затем она сняла солнцезащитные очки, обнажив экзотические, далекие голубые глаза, безупречную структуру костей, идеальное совпадение черт и спокойную уверенную манеру поведения.

В свое время Верушка была одной из самых успешных в бизнесе, но сейчас для нее тяжелые времена.Последние 10 лет она живет в Бруклине, в доме, в котором живет вместе с двумя близкими друзьями и восемью кошками. Каждый день она полчаса катается на велосипеде, чтобы накормить колонию бездомных животных из семейства кошачьих, живущих в районе, известном как Дамбо (под эстакадой Манхэттенского моста).

Она думает, что Нью-Йорк «немного в депрессии», поэтому она переезжает в Берлин, где может получить виллу за то, что она платит здесь за аренду.

«Я европеец, и пришло время снова быть там», — говорит она, добавляя, что, возможно, она ненадолго.«Я должен увидеть. Моего отца там казнили» — позже — «так что это не счастливый город для меня.

» Я как кочевник. Я всегда жила везде и не считаю какое-либо место своим домом ».

Ломанный английский и странные эллиптические обороты Верушки могут сбивать с толку. Хотя она может быть очень красноречивой и проницательной, не все, что она говорит, всегда имеет смысл ; иногда ты задаешься вопросом, делает ли она это специально, чтобы сохранить атмосферу таинственности.

«На данный момент это не так хорошо для меня», — говорит она.«Но то, над чем я работаю, снова принесет деньги».

Она упоминает о готовящемся к выпуску документальном фильме о ее жизни, снятом Полом Моррисси, давним соратником Энди Уорхола, и о выставках ее искусства. Мы пролистываем книгу фотографий, опубликованную в 1998 году вместе с Верушкой в ​​самых разных костюмах и образах. На большинстве снимков она проходит за 30.

Верушка (урожденная графиня Вера фон Лендорф) выросла в Восточной Пруссии в 100-комнатном доме на огромном поместье, которое веками принадлежало ее семье.Ее отец, граф Генрих фон Лендорф, был богатым землевладельцем и офицером запаса немецкой армии, который стал ключевым участником немецкого сопротивления после того, как стал свидетелем избиения и убийства еврейских детей. Штаб Гитлера в Волчьем логове находился в нескольких километрах от поместья фон Лендорфов, и его дипломат Иоахим фон Риббентроп, не подозревая о симпатиях отца Веры, занял половину замка Лендорф и жил вместе с семьей; Маленькая Вера была снята играющей с фон Риббентропом в пропагандистских целях.

После провала в июле 1944 г. заговора с целью взрыва Гитлера, организованного разочаровавшимися немецкими офицерами, в том числе фон Лендорфом, власти пришли арестовать отца Верушки. Он сбежал, только чтобы сдаться, увидев пулемет, направленный в голову его жены. По пути в Берлин на броневике он снова на четыре дня сбежал в лес; снова беспокоясь о безопасности своей семьи, он сдался.

Мать Верушки и три ее сестры провели следующие пять месяцев в лагерях.В сентябре того же года граф Генрих написал последнее письмо своей семье перед тем, как его повесили на проволоке рояля с крючка для мяса.

К концу войны ее семья осталась без крова. Вера, учившаяся в 13 школах, рассказывает мне, что много времени проводила одна в лесу, прячась среди деревьев и желая им стать. «После войны я жил полностью под водой. Мы были потрясены тем, что с нами случилось».

В 14 она была неуклюжей 185 сантиметров. Дети называли ее Аист, и она думала, что она уродлива, а ее тело плохо сложено и «ужасно».Она сбежала в искусство, училась в Гамбурге, затем во Флоренции. К тому времени она уже не была гадким утенком. В 20 лет фотограф Уго Мулас обнаружил ее на улице, и вскоре она стала моделью.

Высокие модели все еще были в моде в Париже, но там Вера познакомилась с Эйлин Форд, основательницей престижного модельного агентства Ford, которая сказала ей, что в Америке им нравятся статные модели; она посоветовала ей есть яйца вкрутую, чтобы оставаться стройной. В 1961 году она переехала в Нью-Йорк, но ничего не случилось. Она пошла к Эйлин Форд, но не помнила, чтобы встречала ее.Поэтому она вернулась в сельскую местность Мюнхена и решила создать загадочную личность, которая поможет ей выделиться. Вера стала Верушкой. Как будто ее семейная история не была достаточно запоминающейся сама по себе, она создала вымышленное, таинственное прошлое, рассказывая людям, что она из России; с тех пор никто, встречавший ее, не забывал Верушку. Она нашла другое модельное агентство и вернулась в Нью-Йорк со своей новой личностью.

В 1964 году Диана Вриланд, редактор американского журнала Vogue , прикрепила фотографию очаровательного 23-летнего парня к стене и заявила: «Верушка, ты услышишь от меня».После нескольких съемок Вриланд посоветовал ей выдвинуть собственные идеи. Приняв ее предложение, Верушка позировала в снежной стране Японии в рыси и стояла рядом с борцом сумо. В 1966 году она сделала свою первую съемку, одетую только в раскраску для тела, и это стало ее творческим поиском на всю жизнь. Большую часть времени она сама делала макияж, прическу и укладку.

«Самые успешные из них были сделаны таким образом, потому что я отвечал за это», — говорит она. «Вместе с фотографом мы создали все на месте.Мы разрезали одежду даже, если она выглядела лучше ».

Она объединилась с Сальвадором Дали и фотографом Питером Бирдом, которые отвезли ее в Кению. Там, в попытке« стать туземцем », она накрасилась черным кремом для обуви, чтобы напоминают сюрреалистические растения и животных; на удаление уходили недели.

Верушка 11 раз появлялась на обложке Vogue . Единственная жалоба Вриланд заключалась в том, что она иногда смотрела в камеру и выглядела немного грустной. «Будь сейчас и будь счастливой», — говорила она.

«И я не мог с ней согласиться», — говорит Верушка. «Это был небольшой конфликт. Я добился успеха потому, что был сам себе начальником.

Я видел это как сцену, на которой ты выступаешь».

В Blow Up ее имя было неправильно написано в титрах, и она была на экране всего пять минут, но это все, что потребовалось, чтобы сделать ее всемирно известной. То, что начинается как, казалось бы, обычная модная фотосессия между Верушкой и фотографом (по мотивам Дэвида Бейли, которого играет Дэвид Хеммингс), завершается тем, что фотограф садится на нее верхом, все еще огрызается и подбадривает ее.

Хотя оба актера остались одетыми, журнал Premiere недавно назвал эту сцену самой сексуальной сценой в истории кино.

«Я не думаю, что эта сцена так уж хороша», — говорит она мне. «Это стало большим событием, и, честно говоря, для меня остается загадкой, почему. Я никогда не понимал, почему я стал таким знаменитым благодаря этому фильму».

Были страстные романы, но ей нравились краткие. Она никогда не была замужем и не имела детей. Мужчины-модели и красивые мужчины ничего для нее не сделали. «Мне больше нравятся люди, у которых есть какой-то характер, что-то странное.Мне очень часто нравятся мужчины, которые намного меньше меня ».

Среди претендентов были Дастин Хоффман, Аль Пачино, Питер Фонда, Джек Николсон и Уоррен Битти.

В 1974 году Верушка впала в тяжелую депрессию и начала отходить от моды. видела психиатра, который помог ей разобраться в ее болезненном прошлом, заставив ее прочитать вслух последнее письмо, написанное ее отцом. Она проводила время в Германии со своей матерью, писала в дневнике и фотографировала себя ежедневно, а также много рисовала на теле.

Примерно в то же время ходили слухи, что ее внешность была повреждена после автомобильной аварии, что она отрицает. Она говорит, что шрам длиной 2 сантиметра на ее правой челюсти — результат несчастного случая в Греции, когда она поскользнулась на камне.

Она попрощалась с миром моды в 1975 году после художественных разногласий с преемницей Вриланда из Vogue , Грейс Мирабелла, которая хотела, чтобы она изменила свой имидж, чтобы обычные читательницы могли относиться к ней.

Хотя на пике своей модельной карьеры она зарабатывала до 10 000 долларов в день, сбережений у нее не было.

В 1985 году Верушка проник в мир искусства Нью-Йорка, устроив выставку боди-арта в Трибеке. Она работала с фотографом Хольгером Трулчем, бывшим любовником, с которым она впервые сотрудничала в начале 1970-х годов. Они концептуализировали время Верушки в моде, нарисовав наряды на ее обнаженном теле и превратив ее в диких животных и архетипов, таких как кинозвезды, денди, гангстеры и грязные старики. (Она говорит мне, что ее часто принимают за мужчину, что во Франции часто говорят: «Oui, monsieur.’)

В последние три десятилетия Верушка время от времени возвращалась в мир моды, включая поездку в Австралию в 2000 году в качестве приглашенной модели на Мельбурнском фестивале моды.

Группа Time начала заполняться, и Верушка стала привлекать к себе больше внимания, чем по прибытии. Через час Верушка наелся и направился к подъемникам.

Я спросил ее, что она думает о вечеринке. «Это было немного менее безумно, чем в 1960-е годы», — сказала она.

«Тогда все были одеты более безумно, и, думаю, в комнате больше энергии. Сейчас все успокоилось; люди более буржуазные».

ТЕЛЕГРАФ

Воспитание тевтонцев: Верушка фон Лендорф

В свое время вы знали, что добились этого, когда мир знал вас только под одним именем: Твигги, Принц, Шер, Либераче. Сегодня эффект несколько разбавлен несколькими достойными кандидатами — Беком, Дрейком, Мадонной — и, казалось бы, бесконечным массив недостойных (Майли, Эния, Фабио).Протамодель Верушка принадлежит к первой категории. Перед имя использовалось каждой трансвеститой, которая не могла придумать приличный каламбур (Crystal Decanter, Stella Trajectory, Gale Сила; Да ладно, дамы, не то чтобы, кхм, тяжело), ​​Верушка мог быть только один человек.

История

Veruschka тем более интригующая, что почти не произошло. Сейчас 77 лет, она родилась в 1939 году как Вера Графин фон Лендорф-Штайнфорт или Верушка фон Лендорф (вы знаете, как расплывчато прусское благородство может быть, когда дело касается имен).Обремененный угрызениями совести, ее отец, граф Генрих фон Лендорф присоединился к немецкому сопротивлению после того, как, как сообщается, стал свидетелем казни еврейских детей. Его участие в так называемом заговоре 20 июля с целью убийства Гитлера в его полевом штабе в Восточной Пруссии — который также был домом семьи фон Лендорфов — привел к его казни.

Верушка, ее мать и трое ее братьев и сестер были похоронены в лагере для детей бойцов сопротивления, где они пережили войну, но потеряли все остальное.Как и многие послевоенные беженцы, они путешествовали по Европе в поисках надежды и возможности, в конце концов обосновавшись во Флоренции, где юная Верушка вынашивала скромные мечты о том, чтобы стать Исполнитель. Она сделала это наполовину правильно, поскольку сыграла бы важную роль в создании некоторых из самых знаковых образов. своего дня, хотя и перед объективом.

При росте 6 футов 3 дюйма ее было трудно не заметить, и на, казалось бы, бесконечных конечностях и туловище, более гибкой, чем летний берег реки, было лицом, которое могло колебаться между маленькой девочкой заблудшей и властной царевной Романовой.Ее предыстория довольно отход от клише: «Да, я была немного сорванцом, а потом, однажды в торговом центре, дама из Starbucks спросила если бы я хотел быть моделью, что было бы странно, потому что мне просто нравится кататься на скейтборде ».

Несмотря на то, что в конечном итоге она получила бы тогда сумасшедшую плату в размере 10 000 долларов за съемку, не все хотели ладить. сядьте на поезд «V». «Мне было тяжело», — сказала она. «Я был слишком высоким, с детским лицом, а они просто не думал, что это сработает вместе.«Только когда она объединилась с фотографом Джонни Монкада в 1964 году, это любопытная амальгама нашла свой ритм, который оказался на полпути между панихой и факелом, как почти каждый Образ Верушки был подкреплен ноткой меланхолии. «Я рассматривал моделирование как способ избавиться от скуки. жизнь », — сказала она о годах, прошедших после казни своего отца и кочевого существования. «Это была фантазия, в которой ничего не было иметь дело с реальностью, с которой я имел дело. Хотя я был счастливее, я все еще не мог избавиться от этой боли.«Не менее авторитетом, чем Ричард Аведон назвал ее «самой красивой девушкой в ​​мире», а Диана Вриланд поставила ее на обложка Vogue 11 раз. На одной запоминающейся съемке 1967 года Верушка объединилась с гепардом и сумела перехитрить кошку. Это был тот же год, когда она появилась на обложке журнала Life с заголовок «Девушка, на которую все смотрят».

Veruschka: икона шестидесятых вернулась на подиум в 71 год, но говорит, что НЕНАВИЖИТ современных дизайнеров

FASHION THERAPY

Она вернулась на подиум в 71 год, но икона шестидесятых Верушка НЕНАВИЖИТ современных дизайнеров

Лиз Джонс для The Mail on Воскресенье,
Обновлено: 08:17 BST, 1 ноября 2010 г.

Тот слишком редкий модный момент, когда вы находитесь в первом ряду модного показа, и что-то заставляет вас сесть и заметить, что случилось со мной весной. / коллекции лето 2011.

Этот выдающийся момент наступил на выставке Giles в Лондоне. Дело было не в одежде, это даже не был парад крупнейших модельных звезд того времени: Агнесс, Эмбер, Каролина, Шанель. . .

Нет, что заставило меня взглянуть, так это вид модели, которой выпала честь надеть последний наряд.

Великолепно: Верушка на показе Джайлза на Лондонской неделе моды в этом году (слева) и во французском Vogue на пике ее известности в конце шестидесятых

Она была высокой, у нее был огромный красный разрез рта и скул что взлетело.Похоже, никто не знал, кто она такая, но для меня лицо и тело были безошибочными. Ей был 71 год. Она была Верушкой.

Без преувеличения можно сказать, что Верушка навсегда изменила моду. Она была первой суперзвездой шестидесятых. Ее шестифутовая фигура с невероятно длинными конечностями была революционной, поскольку она следовала более женственным формам моделей, которые были до нее.

Когда в 1965 году режиссер Антониони приехал в Лондон, чтобы снять фильм о моде «Взрыв», который определил десятилетие, он снял Верушку в роли модели, которая прыгает перед объективом персонажа, основанного на Дэвиде Бейли.

Veruschka в одиночку положила начало тенденции к сверхтонким; Твигги ворвалась на место происшествия только после того, как фильм был готов.

Когда я выслеживаю Верушку в ее доме в Берлине, через несколько недель после ее появления на Лондонской неделе моды, и спрашиваю, чувствует ли она себя ответственной за сейсмический сдвиг в моде, который на самом деле никогда не исчезал, она смеется — глубоко, гортанный смех.

«Я был высоким и худым. Но незадолго до начала съемок я был на модном задании в Мексике и сильно заболел от питья воды.Я так сильно похудела и была очень больна и ослабла, когда снималась в фильме ».

Начало сверхтонкой тенденции: Верушка признает, что была слишком худой, когда играла модель, которая скачет перед линзами персонажа, основанного на о Дэвиде Бейли в фильме «Взрыв»

Дизентерия. Не самая гламурная из муз для нового образа. Я спрашиваю, что она думала на шоу Джайлза в окружении 16-летних.

«Мне было около 20 лет, когда я снял фильм и добился успеха.Мы были женщинами, а не детьми ».

Но ее присутствие на подиуме не было частью замечательной новой тенденции, заключающейся в том, чтобы мода была более инклюзивной. . . большие модели, старые модели?

Верушка считает, что она была уловкой и что у дизайнеров больше нет навыков, чтобы одевать женщин, не являющихся детьми, с телом, похожим на гладильную доску.

«Мне не понравился макияж в шоу, и я не особо ценила платье. Теперь мы используем старые, чтобы они выглядели великолепно и показали их силу и возраст.’

Она также пренебрегает тенденцией к головокружительной обуви.

«В шестидесятые годы мода была направлена ​​на освобождение. Речь шла об освобождении женщин; дело не в том, что она не может ходить ».

Верушка родилась Вера фон Лендорф. Ее отцом был граф Генрих фон Лендорф.

Сдуло

Сцена Верушки в фильме «Взрыв» была признана самым сексуальным кинематографическим моментом в истории

Во время Второй мировой войны бункер Гитлера находился на территории ее дома.

«Мои родители вели двойную жизнь. Они участвовали в подпольном движении по уничтожению нацистов. Моего отца повесили за предателя.

«Моя мать, которой было за 30, осталась с четырьмя детьми. Ее посадили в тюрьму, а нас бросили в лагерь для детей бойцов сопротивления. Когда война закончилась, мы были беженцами. Мы потеряли абсолютно все ».

Верушка выросла, желая стать художницей, и направилась во Флоренцию, где ее в возрасте 20 лет заметил фотограф и спросил, хочет ли она стать моделью.

В итоге она жила в Нью-Йорке и Париже и была Кейт Мосс своего времени. Это невероятная история жизни; она работает над биографией под названием «Двойная жизнь», которая будет опубликована в следующем году.

У нее все еще невероятное лицо, хотя она говорит мне, что она «на несколько дюймов ниже».

Спрашиваю Верушку, труднее ли состариться, когда ты была большой красавицей.
«Нет, стареть было несложно, потому что я верю, что если у вас есть что-то, во что вы верите, это поможет вам выжить гораздо лучше, чем пластическая операция или ботокс», — говорит она.

«Я знаю, что могу многое сделать, но мне это не интересно. Гораздо важнее быть любящим и иметь живой ум ».

Верушка оглядывается на забытые фотографии

---

Верушка оглядывается на забытые фотографии

---

Прежде чем объявить знаменитые слова« Вот я »в В книге Микеланджело Антониони 1966 Blowup или обложке журнала Life 1967 года с заголовком «Девушка, на которую все смотрят» Верушка была просто известна как Вера Готтлибе Анна Грэфин фон Лендорф-Штайнорт.Превращение из патрицианской красавицы — ее отец был немецким графом и офицером запаса, который был ключевым игроком в немецком Сопротивлении — в загадочную супермодель — это предпосылка новой книги журнального столика Veruschka: From Vera to Veruschka , вышедшей в марте этого года.

Визуальный дневник включает в себя ее первые забытые снимки, сделанные фотографом Джонни Монкада, который помог сделать ее культовую карьеру, а также предшественниками Франки Соццани, Хэмиша Боулза и самой Верушки. «Вы перелистываете страницы и видите там еще одну женщину», — говорит она.«Я никогда не ожидал, что снова увижу эти фотографии, но когда я это сделал, это было похоже на то, чтобы увидеть ребенка». Верушка и Монкада случайно встретились на экскурсии в Риме в 1964 году.

Хотя она и раньше пробовала себя в модельном бизнесе, отзывы не были положительными. «Мне было нелегко, — говорит она. «Я была слишком высокой, с детским лицом, и они просто не думали, что это работает вместе.